14. Архитектура IX-XII вв. Строительство в Константинополе.

Если Килиссе Джами можно рассматривать почти всецело в русле архитектуры XI в., то следующий памятник, церковь Христа Всевидящего  (Эски Имарет Джами), выстроенная в самом конце XI в. Анной Далассиной, женой императора Алексея I Комнина, отличается обновленной интерпретацией канонического типа. Это — церковь лишь несколько большего размера (диаметр барабана 4,20 - 4,30 м), однако в силу целого ряда причин масштаб здания становится заметно более крупным, облик — более представительным. Здесь увеличены высотные размеры. Если в Килиссе Джами высота основных колонн равнялась расстоянию между ними, то здесь они больше соответствующего размера, достигая примерно 5,5 м. Ярус между первым и вторым карнизами (считая снизу) не сокращен, он достаточно высок. Нартекс сделан двухэтажным, из-за этого его уровни сбиты по отношению к карнизам храма (приравнены лишь общие высоты). Над угловыми западными частями храма сделаны приделы, сообщающиеся с хорами над нартексом (пол приделов находится выше пола хор). В люнете западного рукава хоры открываются в храм тройной разновысокой симметричной аркадой на столбиках, эта аркада перебивает карниз в основании сводов, несколько опускаясь из уровня сводов во второй ярус членений, становясь структурно более значимой. Увеличение роли хор, расширение их площади (вспомним, что в Мирелейоне и Килиссе Джами хор не было совсем) мы должны, вероятно, считать требованием заказа. В постройках Комнинов роль хор увеличивается, очевидно, возрастало их значение для заказчиков.Архитектурные формы теряют прихотливость соотношений Килиссе Джами, становятся несколько крупнее и регулярнее, В тройных аркадах рукавов креста колонны равны по высоте центральным, средняя арка лишь чуть выделена, в люнете центральной закомары помещено не одно тройное окно, а группа из трех арочных окон, ритмически согласованная с ритмом аркады. Основные мраморные резные карнизы храма продолжены снаружи, на фасадах, содействуя четкости их структуры. Центральные закомары имеют большую высоту по сравнению с правильными полуциркульными очертаниями (как и в Килиссе Джами), верхняя группа окон и сама закомара созвучны широкому движению дентральнои главы, что усиливается закомарными покрытиями западной части здания.

Цельности и равномерности композиции не противоречит резкая асимметрия боковых фасадов, ибо восточные угловые ячейки остались низкими. Апсиды в плане — трехгранные, средняя в своей верхней части становится пятигранной. Смешанная кладка с утопленным рядом и здесь соседствует с отдельными орнаментальными мотивами (в нишах апсид, восточной нише южного фасада, меандр и розетка в западных пряслах южного фасада).

Развитие наблюдаемых в памятнике тенденций можно проследить в комплексе храмов монастыря Пантократора, созданных по заказу императорской семьи. Первой была начата в 1118 г. (заказ Ирины Комнины) южная церковь Христа Вседержителя, после нее возвели северную, посвященную Богородице, а затем между ними соорудили маленькую церковь-усыпальницу св. Михаила. Все работы были кончены к 1136 г. Строителем южной церкви Константинопольский синаксарь называет зодчего Никифора. Это — самая большая из сохранившихся константинопольских церквей X — XII вв., диаметр ее главы около 7,5 м, высота колонн равна этому размеру. Колонны, как всегда, определяют высоту первого яруса и уровень первого карниза, однако тройные аркады в рукавах креста исчезли. Возможно, это произошло из-за величины здания, возможно - из-за примыкания одноярусной закрытой галереи (от нее сохранились с южной стороны две восточные, перекрытые крестовыми сводами ячейки). Напоминанием об аркадах служат три окна второго яруса. Над этими окнами в люнетах рукавов креста (в том числе и западного) сделаны большие трехчастные окна со столбиками, подобные тройной аркаде на хорах церкви Христа Всевидящего. Своды рукавов креста здесь также зрительно увеличены, вспарушены.

Существенно возросло значение хор в основном пространстве храма. Хоры расположены над нартексом и перекрыты крестовыми сводами (в центре несколько позднее замененном световой главой). Ячейки хор разделены тройными аркадами, каждая из ячеек открыта в храм арочным проемом, средняя имела, возможно, три таких проема, аналогичных окнам в остальных рукавах креста. Хоры целиком располагаются теперь во втором ярусе, т. е. входят в уровень основного помещения, а не его сводов. Интерьер сохранил много свидетельств былого великолепия своего убранства. На стенах вимы уцелела облицовка из черного и красного камня, карнизы и капители столбиков в аркадах покрыты изящной резьбой. Раскопками обнаружен инкрустированный (opus sectile) пол храма. Его линии отражают структуру сводов. Течение узора заставляет вспомнить описание дьяконом Григорием константинопольской церкви св. Димитрия, сооруженной в царствование Льва VI: «Пол, сверкающий разными цветами, кажется похожим на волны океана, который, как река, течет вокруг земли». Углы квадратов заполнены удивительными по тонкости и драгоценности работы изображениями животных и растительными орнаментами. Подобный пол был устроен в XI в. в базилике Студийского монастыря; замечательно сказал о нем Стефан Новгородец: «...дно церковное — много днвитися: аки женчюгом иссажена, и писцу тако не мощно исписати. В церкви сохранились дверные обрамления из розового мрамора. Другая, северная церковь монастыря Пантократора несколько меньше южной, к ней прежде примыкал одноэтажный портик с северной стороны. Она однотипна южной. Возможно, что стремление соотнести между собой эти структуры послужило причиной необычной вытянутости центрального квадрата церкви Богородицы (примерно 5,5X6,5 м). Для интерьера церкви характерны легкость и пространственная прозрачность, некоторая упрощенность форм. Здесь нет колонн, они заменены столбами. Вместо тройных окон в рукавах креста — симметричные группы из трех арочных окон.

При этом формам не чужда легкая варьированность масштабов и отношений. При равной всюду толщине стен восточные столбики сделаны заметно более тонкими (переход к основаниям арок образуют расширяющиеся импосты), в западных легко срезаны углы. Резные мраморные, вероятно, раскрашенные карнизы, мозаики (сохранился орнаментальный фрагмент в проеме среднего окна северного рукава креста, второй ярус) и, может быть, витражи (ибо форма апсидных окон аналогична южному храму) составляли убранство здания.

Интересно устройство окон в склонах свода южного рукава креста (ведь окна в торце рукава закрыты церковью Михаила). Такие окна известны в кафоликоне Осиос Лукас, аналогичные (хотя, быть может, лишь имитация нишами) встречаются в виме Килиссе Джами. Если в церкви Богородицы монастыря Пантократора окна изначальны, то это может быть свидетельством формирования замысла.

Снаружи весь комплекс храмов имеет объединенные западный и восточный фасады. Позакомарное завершение западного фасада соответствует перекрывающим хоры крестовым сводам. Композиция кажется подчеркнуто представительной, несмотря на нерегулярность общего ритма. Особую импозантность ей придают большое тройное, с колоннами окно нартекса северной церкви и помещенные в тимпанах нартекса южного храма группы трех окон (центральная — из трех арочных, симметричные боковые — из центрального арочного и двух, завершенных полуарками).

Северный фасад северной церкви имеет довольно ясную структуру из больших ниш-прясел, соответствующих внутренним членениям. Весь комплекс асимметричен (как и церковь Христа Всевидящего), восточные части понижены по отношению к западным, где устроены хоры. Характерна и косая линия в завершении северного и южного фасадов — с понижением от центральных закомар к востоку.

Восточный фасад выглядит сейчас на редкость безрадостно из-за поздних проемов, закладок, разрушения лицевой поверхности кладки. Но несомненно изящество первоначальной композиции из идущих в ряд граненых апсид, разной высоты и с разным числом граней (3—5—7), тройными, опять-таки разных размеров, окнами с мраморными столбиками. Плоские и вогнутые ниши, декоративная кладка в конхах ниш, обычные для константинопольских памятников, соседствуют здесь с целым рядом оригинальных решений. Центральная апсида южного храма уже вимы, узкие торцовые поверхности последней, с вытянутыми вогнутыми нишами на них и верхним карнизом, как бы заключают поверхность апсиды в рамку; аналогичные рамки охватывают боковые апсиды, почти утопленные в стене (близко к Килиссе Джами). Их ближние к углам поверхности, уходя в стены, образуют вертикальные ниши с помещенными на торцах боковых стен и как бы тоже утопленными полуколоннами; нишки кончаются маленькими тромпами, выравнивающими поверхность стены в завершении. Восточные углы храма обозначены узкими полосками кладки рядом с полуколоннами, с юга полуколонна утоплена по отношению к этому обрамлению, с севера — выступает перед ним.

Аналогичны, хотя и менее изощренны, детали северной церкви. Ее северный угол — граненый, у южного восточная поверхность ровная (северный угол кончает восточный фасад всего комплекса и как бы соответствует южному углу южного храма с полуколонной). Пятигранная средняя апсида имеет по сторонам как бы лопатки, образующие общее обрамление с венчающим карнизом. Обломы этих лопаток идут между апсидами, приобретая вид угловых выступов.

Монастырь Пантократора завершает линию известных нам и нужных для наших основных целей столичных храмов на четырех колоннах. Но мы должны проследить вкратце еще несколько композиционных типов храмов, знакомых Константинополю XII в. Все они традиционные Тенденция к уже знакомому нам укрупнению масштабов и форм отчетливо проявляется в двух больших крестово-купольных постройках. Одна из них — Гюль Джами (конец XI - начало XII в.) Не останавливаясь детально на анализе памятника, воспользуемся относительной сохранностью его фасадов для суждений о том, как выглядел большой константинопольский храм (диаметр купола около 8,5 м) на рубеже XI — XII вв. В силу его двухэтажности проемы идут в нем строгими рядами в четырех уровнях — два внизу, два вверху; верхние проемы размещены в поле закомар — в центре три арочных окна (предположительно), в боковых закомарах — два полуарочных окна с арочным в середине (проемы боковых закомар сохранились). В нижнем ярусе апсид и в малых пряслах на хорах окна тройные, с мраморными колонками. Стены сплошь расчленены окнами и нишами, на апсидах окна устроены в нишах, занимая их верхнюю часть.

Из-за большой ширины центральных столбов апсиды находятся на некотором расстоянии друг от друга; стена между ними расчленена и замаскирована нишами, аналогичными апсидным. Обрамление апсид отрезками стен напоминает церкви монастыря Пантократора. Ниш в каждом простенке две, но объединяются они не вместе, а каждая соотнесена с прилегающей к ней апсидой — размерами, карнизами, разной высотой частей простенка в завершении. Боковые части фасадов сохранили закомарное завершение; поскольку наличие центральных закомар несомненно, то, следовательно, стены храма завершались закомарами по всему периметру, прямых карнизов здесь не было.

Второй памятник близкого типа, но несколько меньших размеров (сторона квадрата 7,75 м; 8,5 м — в Гюль Джами), Календер Джами, датируется концом XII в. Наиболее интересны в нем типологические перемены и необычайно развитые хоры. Угловые части храма трехэтажны, два верхних этажа представляют собой хоры; если в раннюю эпоху хоры находились примерно на половине высоты здания, в X — XI вв. — в уровне центральных сводов, то здесь они расположены в два этажа, в обоих возможных зонах.

Центральное пространство освобождено, тройные аркады вынесены в линию наружных стен. К храму, видимо, с самого начала примыкали северная и южная галереи, иначе попасть в восточные части хор было бы невозможно. В освобождении центрального пространства, в устройстве хор на уровне сводов сказывается влияние храмов на четырех колоннах. Это же влияние определило размещение проемов в рукавах креста в три яруса, что почти аналогично церкви Христа Всевидящего. Произошли, правда, некоторые нарушающие четкую структурность перемены: окна во втором ярусе и в закомарах вроде бы соответствуют тройному делению аркад, но из-за расширения крайних проемов средние (прежде — основные) оказываются необычно узкими. Аркады целиком умещаются в пределах нижнего яруса, как это было всегда в памятниках подобного типа.

Принадлежность рассмотренных нами памятников конца XI — XII вв. к центральным явлениям архитектуры Константинополя несомненна. Самым существенным изменением в них является увеличение хор. Хоры снова входят во второй ярус храмовой структуры, причем даже в таком композиционно неприспособленном к этому варианте, как храм на четырех колоннах. Можно предположить, что с ростом феодальных тенденций в византийском обществе XII в. утвердившиеся представления об иерархиях и выделенность знатных семейств снова вызвали к жизни желание дифференцировать молящихся внутри храма. Высокие хоры над нартексом и угловыми частями зданий стали причиной формирования закомарного завершения фасадов, частичного в храме Христа Всевидящего и в комплексе монастыря Пантократора, периметрального — в Гюль Джами в Календер Джами.

В Константинополе XII в. были выстроены два храма с трехсторонним обходом, типологически родственные церкви Успения в Никее,- центральные объемы Фетие Джами. Гармоничная и ясная планировка Фетие Джами кажется обретшей полную целостность. Ее можно даже истолковать как четырехстолпную схему, лишь тройные аркады между столбами говорят об иной структуре. В интерьере объединенность внутреннего пространства была (до того, как сломали аркады) несомненной, высокие аркады на тонких колоннах не служили жесткой преградой, деление на центральное ядро и обход в нижнем ярусе мало ощутимо в какой-то мере и благодаря однородности трехпефной композиции с каноническим трехчастным алтарем. Лишь вверху прорезанные большими окнами люнеты (в каждой — группа из среднего арочного и боковых завершенных полуарками окон, данных в характерных для Константинополя соотношениях) выявляют обособленность подкупольного пространства и восстанавливают многовековую традицию.

В Кахрие Джами центральный объем, образованный переделкой маленькой четырехколонной церкви таких же общих размеров, по сути дела, отделен от обхода, это как бы храм с пристройками. Столбы в нем приставлены к углам, образуя легкую крестчатость основного пространства.