1.3.1. Обшая характеристика культурологических исследований XX в.

Двадцатый век характеризуется дальнейшим развитием как класси­ческих рационалистических, так и неклассических подходов к пони­манию культуры. Рационализм был представлен двумя основными течениями:

+ марксизмом, превратившимся в XX в. в мощное идеологическое движение;

+ философией Макса Вебера (1864-1920). На основе разработан­ных им понятий идеального типа, социального действия возникло системно-функциональное направление в социологии и культуро­логии.

В материалистической концепции истории К. Маркса (1818-1883) культура не имела самостоятельного значения. Но поскольку субстан­цией культуры является труд, то в движении способов производства (открытом Марксом) раскрывается и определенная характеристика исторических типов культуры. Они таковы, по Марксу, каковы обще­ственные формации. У истоков истории он помещает естественный племенной строй, из которого вырастает первичная или общинная Формация общества. Из трех форм общины (земледельческая община на Востоке, гражданская община-полис в античности и германская община-марка) он выводит три разновидности

обществ вторичной фор­мации: азиатское, рабовладельческое и феодальное. Следовательно, на этих двух ступенях сохраняется, как и у Гегеля, триадичность. Но тре­тья ступень (капитализм) складывается лишь на основе феодального строя германских племен. В этой линии развития видится и будущий коммунизм, который, по Марксу, приобретет всеобщее значение и впер­вые откроет идеальные условия для развития человеческой культуры.

Таким образом, в концепции Маркса представлена материалисти­ческая точка зрения на культуру; изменения в ней связываются с раз­витием материального производства; выделено три варианта развития; показана ограниченность первичной и вторичной формаций, создание и реализация условий для общечеловеческой культуры соответственно на третьей (капитализм) и четвертой (коммунизм) ступенях в европей­ской линии развития.

Марксисткий подход к исследованию культуры основывается на по­нимании того, что человек не существует (и не возникает) вне обще­ства. Марксизм не ограничивает культуру рамками только духовной деятельности отдельных интеллектуальных групп общества, а связы­вает ее с материально-преобразующей деятельностью людей. Культура осознается не как чисто духовная проблема воспитания и образования индивида интеллектуальными средствами, а как предметно-деятельная задача создания не только духовных, но и материальных условий для всестороннего и целостного развития человека. Эти идеи получили свое развитие в марксистки ориентированных концепциях XX в.

Неклассические ориентации в современных культурологических теориях могут рассматриваться как антитеза (противоположение) ра­ционалистической гармонизации мира и панлогическому (pan — все, logos — разум) пониманию бытия, характерным для классического идеализма. Если ранее истину видели в разуме, то теперь ее стали искать в досознательном, подсознательном и бессознательном. В то же время противопоставление классике обозначалось в критике марк­систской идеи линейной эволюции и создании концепции «локальных цивилизаций». Эта концепция развивалась учеными разных стран: Шпенглером — в Германии, Тойнби — в Англии, Данилевским и Со­рокиным — в России.

Современное понимание культуры складывалось как осознание кризиса культуры, невозможности гармонии человека и природы. Происходит отказ от поиска рациональных оснований этой гармонии. Кризис культуры осознается как распад ее внутреннего единства, противопоставление друг другу ее прежде единых идей и ценностей (неокантианцы В. Виндельбанд и Г. Риккерт).

Для культурфилософии XX в., по-прежнему занятой проблемой поиска «подлинного» человеческого бытия, была характерна сосредо­точенность на символе. По мере того, как язык начинал притягивать к себе пристальное внимание исследователей культуры, методы, сложив­шиеся в языкознании, все более входили в обиход общественных наук. Отношения, складывающиеся в обществе, стали трактоваться по анало­гии с отношениями, формировавшимися между значимыми единицами языка и речи. Методы структурного языкознания (Ф. де Соссюр) стали все шире применяться не только в социологии языка (Сепир, Уорф), но и в психоанализе («структурный психоанализ» Ж. Лакана), неофрей­дизме, философии (трактовка языка как голоса бытия у М. Хайдеггера) или в открытии в языке шифров изначального смысла бытия у К. Яс- перса.

Символические свойства культуры выявлены в работах Эрнста Кассирера (1874-1945) («Философия символических форм»). Культура, по его мнению, представляет собой многообразие сим­волических форм. Именно символическое значение окружающих человека вещей и символика действий представляют мир культуры, то есть единичный предмет передает символику всего класса явле­ний, выступает его представителем, тем самым определяя отношения человека к миру.

«Путешествие» по вертикальному измерению символа в глубинные слои культуры давало уверенность в возможности овладения «душой» культуры, воссоздания ее точной модели. Так родилась «морфология культуры» — строительство моделей исторических типов из найден­ной первоклеточки культуры. В качестве такой исходной клеточки А. Тойнби выбирает «культурный вызов», П. Сорокин — «ценностную суперсистему», О. Шпенглер — «душу». Причем всех этих мыслителей сближает негативное отношение к современной цивилизации.

Особую линию в изучении культуры образует современный струк­турализм и его наследник — постструктурализм. Структурализм исходит из посылки, что человеком в мире управляют неосознанные структуры, зашифрованные в языке. Сама культура структурирована как язык: в ней можно найти значимые оппозиции, параллелизмы, се­мантические (смысловые) и реляционные (выражающие отношения) значения. Процессы, происходящие в культуре, можно, следовательно, истолковывать как обмен сообщениями. Такой подход к первобытной культуре предложил К. Леви-Строс, а к современной — Р. Барт.

Работу с текстами культуры, начатую структурализмом, продолжил постструктурализм. Чтобы преодолеть противоречие между жизнью и культурой, постструктурализм предложил брать текст в момент его

становления, чтобы «заглянуть» под маску наличных форм культуры, в ту «преисподнюю», где нет еще готовых форм, все значения смешаны, все претерпевает метаморфозы. Подобный процесс исследования полу­чил название деконструкции (Ж- Деррида).