2.2.2. Школа заимствования (миграционная)

В 50—70-х гг. XIX в. возникло другое научное направление — теория заимствования (теория миграций; теория бродячих сю­жетов). Ее сторонники указали на удивительное сходство мно­гих фольклорных произведений у народов Запада и Востока (в том числе неродственных), которое объяснили прямым или кос­венным заимствованием, распространением из одного или не­скольких очагов. Представители школы заимствования постави­ли вопрос о культурно-исторических связях между народами, привлекли обширный разноязычный материал. Этому способ­ствовало исследование европейцами стран Ближнего Востока, а в России — развитие тюркологии и монголоведения.

Теория заимствования оказала особенно сильное влияние на изучение сказок. Ее основоположник — немецкий востоковед Т. Бенфей — в 1859 г. издал сборник индийских сказок и притч "Панчатантра" ("Пятикнижие")^. В большом предисловии Бен-фей отметил близкое сходство сказочных сюжетов в мировом фоль­клоре и на примере судьбы сборника "Панчатантра" раскрыл кар­тину культурного влияния Востока на европейский Запад.

Сборник "Панчатантра" был создан в Индии в III—IV вв. н.э., до нас дошли его списки не ранее V в. Эту книгу сложил брахман (мудрец) Вишнушарман для "пробуждения разума" трех сыновей царя Амарашак-ти. Он использовал сюжеты народных сказок и разделил книгу на пять разделов: "Разъединение друзей", "Приобретение друзей", "О воронах и совах", "Утрата добытого", "Безрассудные поступки".

Первые переводы "Панчатантры" были сделаны в VI в. на персидс­кий и сирийский языки. В VIII в. арабский поэт Абдаллах переработал персидский перевод в книгу под названием "Калила и Димна". В XII— XIII вв. многочисленные переводы "Калилы и Димны" (на испанский, латинский, древнееврейский языки) открыли сборнику путь в Европу. Так, латинский перевод под названием "Наставление человеческой жиз-

ни" был переведен на немецкий, итальянский, французский и другие язы­ки. Греческое переложение "Калилы и Димны" получило название "Сте-фанит и Ихнилат". С греческого были сделаны славянские переводы, которые в XII в. пришли на Русь.

Отголоски "Калилы и Димны" проникли в Европу и другим путем, через персов и турок. В XVI в. на французский язык была переведена турецкая обработка этой книги под названием "Гумайюн-наме" ("Цар­ственная книга"). В 1762 г. с французского она была переведена на русский язык под названием: "Политические и нравоучительные басни Пильная, философа индейского".

К нашему времени насчитывается свыше 200 обработок "Панчатант­ры в переводе более чем на 60 языков. Они обнаружены в Малайе, Индонезии, Сиаме и других странах.

Индия была объявлена страной сказок, а теория заимствова­ния обрела многочисленных последователей, в том числе в Рос­сии. Однако русская наука шла к этой теории вполне самостоя­тельно.

Еще В. Г. Белинский в 1841 г., разделяя русские сказки на два вида (богатырские и сатирические), подчеркивал: "Первые часто так и бросаются в глаза своим иностранным происхожде­нием; они налетели к нам и с Востока, и с Запада. <...> В сказ­ках западного происхождения заметен характер рыцарский, в сказках восточного происхождения — фантастический"^.

Независимо от Бенфея формированию школы заимствова­ния в России положила начало работа А. Н. Пыпина "Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских"^. Пыпин впервые конкретно показал обширные связи русской словесной культуры, преимущественно письменной, с Восто­ком и Западом. Его интересовало взаимодействие искусства с духовной жизнью общества в целом, свой метод исследователь называл "общественно-историческим".

Непосредственное влияние концепция Т. Бенфея оказала на обширную статью критика В. В. Стасова под названием "Про­исхождение русских былин"^. Она была написана с публицисти­ческим задором. Стасов доказывал, что сюжеты русских былин и даже образы богатырей заимствованы, пришли с Востока. Ав­тор поставил под сомнение степень самобытности русской на-

циональной культуры в целом. Это ему было необходимо как либералу-западнику в борьбе со славянофилами.

Возникла острая дискуссия, в которую включились многие ученые: Ф. И. Буслаев, О. Ф. Миллер, П. А. Бессонов, В. Ф. Миллер, А. Н. Веселовский. В выступлении Стасова проявились все уязвимые места новой теории. Обнаружилось, что "в чистом виде" она существовать не может, ибо должна учитывать наци­ональный и конкретно-исторический контекст.

Именно в этом направлении разрабатывал теорию миграций крупный русский филолог А. Н. Веселовский. Он подчеркивал, что условием заимствования является типологический универ­сализм мирового культурного развития. Веселовский обогатил миграционную теорию. Он сформулировал положение о так на­зываемых "встречных течениях", которые возникают по причи­не сходства "основ" литературных или фольклорных произведе­ний разных этносов: "Объясняя сходство мифов, сказок, эпи­ческих сюжетов у разных народов, исследователи расходятся обыкновенно по двум противоположным направлениям: сход­ство либо объясняется из общих основ, к которым предположи­тельно возводятся сходные сказания, либо гипотезой, что одно из них заимствовало свое содержание из другого. В сущности ни одна из этих теорий в отдельности не приложима, да они и мыслимы лишь совместно, ибо заимствование предполагает в воспринимающем не пустое место, а встречные течения, сход­ное направление мышления, аналогические образы фантазии. Теория "заимствования" вызывает, таким образом, теорию "ос­нов", и обратно..."¹.

Веселовский раскрыл картину культурных связей русской устной по­эзии и письменной литературы со странами Востока и Запада. Об этом он написал несколько капитальных трудов: "Славянские сказания о Со­ломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине" (1872), "Опыты по истории развития христианской легенды" (1875—1877), "Ра­зыскания в области русских духовных стихов" (1879—1891), "Из исто­рии романа и повести" (1886—1888) и др. Он считал, что культурные контакты народов способствовали общественному прогрессу и развитию отражающих его художественных форм: "Если одна из пришедших в столкновение народно-культурных сфер опередила другую в понимании жизни и постановке идеалов и в уровень с ними выработала новый схема-

тизм поэтического выражения, она действует на более отсталую среду заразительно: вместе с идеальным содержанием усваивается и выразив­шая его сюжетность".

В основу методологии Веселовского лег уже давно господствовавший в науке сравнительный анализ. Однако метод, которым пользовалась мифологическая школа, ощущался Веселовским как недостаточный. Ему ученый противопоставил метод, по которому требовалось объяснять жиз­ненное явление прежде всего из того реального времени, в котором дан­ное явление существует. Важна мысль Веселовского о бытовых основах поэзии: "...Хороший историк литературы должен быть вместе и истори­ком быта. Скажите мне, как народ жил, и я скажу вам, как он писал..."

В 1899 г. возник замысел главного теоретического труда Веселовско­го — "Исторической поэтики". Под исторической поэтикой ученый под­разумевал "историю общественной мысли в образно-поэтическом пере­живании и выражающих его формах"; "эволюцию поэтического сознания и его форм"². Хаотичная картина всеобщей истории литературы должна была прийти к стройной обобщающей схеме, в которой отразились бы объективные процессы развития содержания и формы. В истолковании Веселовского литературный процесс впервые предстал как естественно-исторический.

Замысел "Исторической поэтики" не был, да и не мог быть полнос­тью реализован. Ученый написал три главы, в которых исследовал про­блему происхождения поэзии и ее родов, поэтику сюжетов и происхож­дение образных средств, создающих поэтический стиль. "Три главы из исторической поэтики" — ценный вклад в теорию фольклора.

Теория заимствования нашла в России многих последовате­лей (Г. Н. Потанин, А. И. Кирпичников, М. Г. Халанский, отча­сти Ф. И. Буслаев, В. Ф. Миллер и др.).

В западноевропейской науке эта теория иногда получала формалистическое развитие. Таковым является историко-геогра-фический метод, который был разработан финскими учеными Ю. Кроном, К. Кроном и А. Аарне. К исследованию фольклор­ных произведений прилагались хронологические диаграммы и географические карты с обозначенными на них путями мигра­ций этих произведений. В русской фольклористике этот метод не был воспринят, однако международное применение (в том числе в России) обрела каталогизация сказочных сюжетов, раз­работанная финской школой. По ее принципам был составлен русский, а затем восточнославянский указатель.

"Указатель сказочных типов" составил А. Аарне (опубликован в 1910 г.). В основу систематизации Аарне положил сказки европейских народов. В "Указателе" они делятся на следующие группы:

I. Сказки о животных.

II. Собственно сказки, куда входят:

А. Волшебные сказки,

В. Легендарные сказки,

С. Новеллистические сказки,

D. Сказки о глупом черте (великане).

Внутри этих групп сказки объединяются в гнезда, по тематическому принципу. Каждая сказка (как целостный рассказ, а в ряде случаев — характерный эпизод) имеет порядковый номер. При этом оставлены про­пуски для внесения новых сюжетов.

В 1928 г. американский фольклорист С. Томпсон совместно с Аарне на основе предыдущего создал многонациональный сводный "Указатель сказочных сюжетов", который неоднократно переиздавался с дополнени­ями и уточнениями; в мировую фольклористику он вошел как указатель Аарне-Томпсона (сокращенно: AT)¹. В 1929 г. Н. П. Андреев перевел указатель Аарне на русский язык с приспособлением к русским материа­лам (дополнения были сделаны по русским фольклорным сборникам)^. В 1979 г. вышел в свет подготовленный авторским коллективом "Срав­нительный указатель сюжетов" восточнославянских сказок (сокращенно: СУС). Он основывается на международных принципах указателя Аар­не—Томпсона^.