"Митьки” хронологически

Группа близких по духу художников образовалась еще до того, как появилось объединяющее их заветное слово - "митьки".

Все началось с дружбы двух живописцев - Шагина и Владимира Шинкарева, встретившихся на полуофициальной выставке в ДК им. Калинина в Ленинграде в 1978 году. Примерно в то же время Шагин познакомился с Александром Флоренским, внучатым племянником православного философа-визионера Павла Флоренского (Шагин, Шинкарев, Флоренский поныне составляют несменяемое "политбюро" движения). В 1983 году, на другой экспозиции, состоялось ключевое для Митьков "братание" Шагина и Шинкарева; тогда же у последнего появилась идея записать любимые словечки своего друга.

В 1984 году в эстонском посёлке Усть-Нарва в Доме Культуры состоялась выставка "15 ленинградских художников”, правда считается, что такой группы не существовало, а некоторые участники не были даже знакомы с остальными, но тем не менее эта выставка считается одной из первых "митьковских".

В том же году замысел Шинкарева перерос в книгу-манифест "Митьки", ставшую самиздатовской сенсацией. Иллюстрации для неэ создавал Флоренский. В 1987 году текст опубликовала парижская "Русская мысль", потом - популярный перестроечный журнал "Юность", и Митьки прославились всенародно.

В манифесте Шинкарев с самого начала предлагает основать новое молодежное движение наподобие панков или хиппи, участников коего называть митьками, по имени "классического образца - Дмитрия Шагина (однако образ последнего отнюдь не исчерпывается содержанием движения)".

Владимир Шинкарёв, участник движения утверждает, что идея митьков пришла ему "на ум около 2 часов дня 23 сентября 1984 года" ², когда он подходил к своей котельной на Петровском острове.

"Я придумал абсурдное, завораживающее слово - "митьки", и засмеялся. Конечно, невелика хитрость - употребить имя Мити во множественном числе, но из этого слова сразу материализовалась система "митьков", точнее, материализовалось особое качество, прилагательное "митьковское", пронизывающее ту сладкую пору раннего алкоголизма, вечную весну." Шинкарёв "Конец Митьков"

Сразу же, а точнее 24 сентября Шинкарёв показал свои наброски будущего "Манифеста" Шагину, но эффект был непредсказуем: "Хватит дурью-то маяться. Написал бы чего-нибудь хорошее про мою живопись"⁴

Идея, зачаток философии - всё это показалось Мите чуждым и глупым.

Только спустя 20 лет Шагин признается на интервью "Радио свобода", что книга его тогда обидела и даже задела, дескать не считал он себя таким уж шалопаем, в конце концов семьянин с "ответственной работой" из заметок Шинкарёва: "Митя работал в двух котельных, в каждой сутки через семь, но выбирал такие, где производственной обязанностью являлось: осенью включить котел, весной - выключить; все, больше к котлу подходить не надо.

Изначально название имело ударение на первом слоге, но при содействии "сестрёнки первого призыва" Гали Подисокорской акцент перешёл на второй слог. Шинкарёв отмечает: "Годы спустя обнаружилось: слово "митьки" с ударением на второй слог в русском языке уже давно существовало приблизительно в том смысле, что я предложил. Митьками в Псковской области называли при-аурковатых бездельников и профессиональных нищих, уходящих на зиму "митьковать" в Петербург. ” ⁶

Март 1985-го. Квартирная выставка у нашего общего приятеля Сергея Чекменева, служащая декоративным оформлением для пятидневного запоя участников и гостей выставки, причем оформлением разовым - много экспонатов пришло в негодность.

С весны 1985 года еще не существующая группа "Митьки" переживает фазу подъема (по терминологии Льва Гумилева), это время наибольшего единения.

В марте 1985-го, на очередной выставке ТЭИИ они уже выставляются вместе, как группа, одним блоком. Дмитрий Шагин был членом выставкома и стоял насмерть, чтобы не допустить сокращения количества работ.

Как говорит А. Флоренский: "Когда появились эти выставки, митьки уже вполне оформились как группа художников, поэтому выставлялись на этих выставках вместе, отдельным блоком, защищали друг друга перед выставкомом, сформированным из участников выставки, - не всем картинки митьков нравились, ибо были далеки от провозглашавшегося "экспериментального искусства", а скорее находились в русле традиционной живописи. Но имя у группы уже появилось - в узких кругах любителей искусства естественным путем, а в широких - благодаря довольно нелепым и малограмотным публикациям в тогдашних многомиллионных СМИ типа газеты "Смена" или журнала "Юность", поэтому у стенда митьков всегда был народ"

Сентябрь 1985-го. Дом ученых, Усть-Ижора. Эта выставка, равно как и предыдущие, называется первой. Далее будет еще первая экспозиция "Митьков" на выставке ТЭИИ, первая выставка в Ленинграде, первая в Москве, первая за рубежом. Но вот эта, в Доме ученых, является первой бесспорной официальной выставкой группы художников "Митьки", к тому же прошедшей в большом, престижном выставочном зале. Нашёл место и организовал выставку Виктор Тихомиров.

Но тут у художников началась паника: Играть в митьков-то оно весело, но называть "Митьками" группу представлялось слишком экстремальным недостойным высокого статуса художника. Несолидно. Все же живопись - таинственное, эзотерическое занятие. Группа была названа "Митьками", когда времени на обдумывание названия уже не оставалось: заведующий Белогорский, Тихомиров, Флоренский и еще кто-то из митьков (но не мы с Митей) ехали осматривать Дом ученых перед выставкой. Нужно было продиктовать текст афиши.

Выставки продолжаются и размах их растёт, но в начале 1988 года происходит знаменательное событие - выходит статья Олеси Фокиной "Как я познакомилась с митьками" ("Юность", 03.1988 г.) - первая большая, всесоюзная, тиражом свыше 3 миллионов экземпляров весть о митьках. Количество всех остальных публикаций было ничтожно мало в сравнении с этой, так что эта статья становится основополагающим документом, по ней отныне и оценивают митьков.

В 1989-м Тихомиров познакомился с режиссером Алексеем Учителем и устроил поездку в Европу со съемками "Митьков в Европе". Апогей движения и первые признаки выхода в тираж - "спонсорский" автобус, сомнительные антрепренеры, выставочное турне митьков по Европе.

К слову, фильм был воспринят довольно негативно: "Поэтика дешевого портвейна и плавленых сырков на фоне кочегарки - кто спорит, было, но так затаскано-распродано, что вряд ли теперь выносимо даже в качестве крутого ретро."

Но Митьки не только держатся, но и в начале девяностых митьки окончательно превращаются в чисто петербуржский бренд, как разводящиеся мосты, Эрмитаж и депрессия. Немалую роль в институционализации движения сыграла "Митьки-газета" - сборник очерков, мастерски написанных Шинкаревым о том, что любят митьки: о выпивке, девушках и музыке.

А в 1993 происходит своеобразный переломный момент поездка в Америку, в результате которой Митьки бросают пить. Это становится довольно тяжёлым испытанием для движения - слишком много было завязано на весёлых гулянках, да и ореол философского алкоголизма слишком долго господствовал над "Митьками". Даже интернет-энциклопедия "Lurkmore" метко характеризует движение как "художники по холсту водкой". https: // lurkmore. to/%CC%E8%F2%FC%EA%E8 Кто такой "митёк"?

В 1994 году проходит множество заграничных выставок: в галерее TAYSIKUU в Рованиеми (Финляндия), в 1996 году в Арт-центре "EKSMA" в Кальяри (Италия), в 1989 году в "Музее Ленина" в Турку (Финляндия).

В 2000 году прошла выставка "Митьки в ООН", Штаб квартира ООН, Нью-Йорк.

Среди огромного списка выставок Митьков особо значимой является "Ретроспективная выставка к 10-летию движения", прошедшая в 1993 году в Государственном Русском Музее в Санкт-Петербурге (Россия), которая показала, что творчество этой группы уже заняло свое почетное место в истории русского искусства. Сами того не ожидая, Митьки превратились в противоположность своего мифа, в заслуженных деятелей искусства, которых ценят музеи, о которых пишут статьи и книги критики. Конечно, в том, что Митьки добились такого успеха, есть и временной аспект, 25 лет спустя начала их деятельности художники органично стали классиками неофициальной петербургской культуры 20 века, превратившись в историю. Но все же не следует забывать о том, что Митьки продолжают активно существовать, рождают новые произведения, осваивают литературное искусство, музыку, кинематограф.

Теоретически митек - высокоморальная личность, мировоззрение его тяготеет к формуле: православие, самодержавие, народность, однако на практике он настолько легкомысленен, что может показаться лишенным многих моральных устоев. Однако митек никогда не прибегает к насилию, не причиняет людям сознательного зла и абсолютно не агрессивен.

Вопрос стиля решается просто: "под митька невозможно подделаться, не являясь им; внешняя атрибутика почти отсутствует - Митьки одеваются во что попало, лучше всего в стиле битников пятидесятых годов, но ни в коем случае не попсово"³. На практике неповторимый наряд состоял из ватника, засаленных штанов, сапог, шапки-ушанки и тельняшки, которую Шагин (среди его предков были моряки) носил неизменно. Далее, "на лице митька чередуются два аффектированно поданных выражения: граничащая с идиотизмом ласковость и сентиментальное уныние. Все его движения и интонации хоть и очень ласковы, но энергичны, поэтому митек всегда кажется навеселе. употребляемое им слово или выражение может звучать как нечленораздельный рев, при этом лицо его остается таким же умильным".

Решаются и нравственно-идеологические проблемы:

мировоззрение митька «тяготеет к формуле:

"Православие, самодержавие, народность", однако на практике он настолько легкомыслен, что может показаться лишенным многих моральных устоев.

Однако митек никогда не прибегает к насилию, не причиняет людям сознательно зла и абсолютно неагрессивен». Естественно, митек «никогда не выразит в глаза обидчику негодования или неудовольствия по поводу причиненного ему зла. Скорее он ласково, но горестно скажет "Как же ты, братушка?", однако за глаза по поводу каждого высказанного ему упрека будет чуть ли не со слезами говорить, что его "съели с говном"».

И краеугольные понятия их философии проявились уже тогда - соборность, неформальность, нестяжательство, отрицание всего, что выходит за рамки добродушной вселенной, где каждый друг другу братушка и сестренка.

Живопись "Митьков" - это "городской фольклор", с открытым и несколько простодушным взглядом на жизнь. Петербург на их картинах предстаёт то наивным, как на детских рисунках, то романтичным, то напоминает агитплкаты советских лет. Искусствоведы, посвятившие митькам не одну диссертацию, отмечают литературный и игровой характер их творчества.

И хотя художественный почерк каждого из авторов индивидуален, всех их объединяет общий лаконичный стиль, с четким линейным рисунком.

Искусство Митьков с годами претерпело изменения, в своем творчестве они все больше обращаются к его истокам, к традиции отцов, романтике, воспетой "Арефьевским кругом". Нежный колорит, богатство приглушенных оттенков и выбор сюжета, подсказанного когда-то учителями, водившими их на прогулки по непарадным местам города, ставит Митьков в один ряд с самыми тонкими живописцами Петербурга, их искусство уже сложно назвать примитивным, термином, который так часто употребляли, вспоминая о Митьках в 90-е годы 20 века.

"В 1990 году одна журналистка, взявшись про меня писать статью, осведомилась: каким поворотом в мировосприятии объясняется внезапно возникший зеленый колорит всех моих картин? Я с недоумением взглянул на стены мастерской и убедился, что почти во всех картинах последнего года присутствует зеленый кобальт. Не помню, что я тогда наплел, но колорит объяснялся тем, что я за четверть цены купил ящик "Кобальта зеленого светлого". Его было море, он постоянно был под рукой. Творчество всегда получается из того, что под рукой"

Митя Шагин повторял, как манифест в каждом интервью: ”Мы и картины-то писали не для продажи, а чтобы товарищам показать, добиться их радости и уважения. ”

Действительно, помимо почитателей и последователей были у художников и недоброжелатели. Критики до сих пор спорят, считать ли эти "лубочные произведения”

примитивизмом недостойным звания произведений искусства или же это действительно по-детски наивные картины, выражающие глубокие переживания и показывающие свой взгляд на мир.