Глава II. (о том, каким образом и в каком отношении святая церковь есть образ мира, состоящего из существ видимых и невидимых)

По силе другого умозрения, святая церковь Божия есть образ и подобие мира в целом его составе, состоящего из существ видимых и невидимых; так как в ней примечается подобное же и единство и разделение, как и в мире. Составляя, по устройству, одно здание, она, по некоторой особенности в отношении к расположению своего состава, имеет разновидность, разделяясь на (две части) — на место, предоставленное одним иереям и священнослужителям, называемое у нас святилищем, и — место, открытое для входа всем верующим, называемое у нас храмом. Но с другой стороны, в целом она едина, — не раздробляется вместе со своими частями, по взаимному различию самих частей, но отнимает у самих частей существующее между ними в названиях различие совокуплением их в одно в себе, выражая обоими ими (именами частей) одно и каждое из них прилагая к той и другой, тогда как каждая остается тем, чем есть, — и именно — храму (давая название) святилища, по-колику он освящается силою тайнодействия по сопредельности его (со святилищем), и святилищу имя храма, так как для совершения свойственного ему священнодействия храм (в котором устраивается и святилище) составляет необходимое условие, — а сама при обоих остается одною и тою же. Таким-то образом, и весь существующий мир, получивший начало от Бога, разделяющийся на мир духовный, который составляют умные и бесплотные существа, и этот мир чувственный и вещественный, который величественно сложен из многих видов существ, будучи как бы другою, некоею нерукотворенною Церковью, мудро изображается сею рукотворенною, имея мир горний, назначенный для вышних сил, как бы святилищем, а — мир дольний, представленный (существам), получившим в удел жизнь чувственную, как бы храмом. При всем том мир —один: он не разделяется вместе с частями своими, а, напротив, покрывает различие самых частей по их естественным особенностям силою отношения их к его цельности и нераздельности, так что они несметно составляют одно и с ним и между собою, одна входит в другую, и обе, как части, составляют один мир, в нем, как целом, оставаясь особными и действительными частями.

Ибо весь мысленный мир таинственно в символических образах представляется изображенным в мире чувственном для тех, кои имеют очи видеть и весь мир чувственный, если любознательно умом разбирать его в самых началах, заключается в мире мысленном: этот в том своими началами, а тот в этом своими образами.

Если же и невидимое открывается посредством видимого (невидимая, бо Его от создания мира творениями помышляема видима суть — Рим. 1.20), то, сомнения, для упражняющих свой ум в духовном созерцании еще гораздо легче будет уразуметь видимое по невидимому. Ибо созерцание мысленного в символах при помощи видимого есть вместе духовное познание и уразумение видимого посредством невидимого: потому что вещи, которые взаимно объясняют одна другую, необходимо должны иметь на себе совершенно точные и явственные отражения одна другой, и связь между ними должна быть неразрывная.