Жизнь и творчество художника
Наиболее последовательно - программно все сильные и ограниченные стороны импрессионизма, все логические этапы его развития воплотились в творчестве Клода Оскара Моне (1840-1926).
Клод Оскар Моне родился 14 ноября 1840 г. в Париже в семье бакалейщика. Когда мальчику было пять лет, семья переехала в Гавр. Во время учебы в колледже Моне увлекся рисованием шаржей, также брал уроки у профессора рисования Ошара, в прошлом ученика Давида.
В 1857 г. умерла мать Моне. Юный Клод, которому тогда еще не было 17 лет, оставил учебу в колледже, однако не прекратил своих художественных занятий, в чем ему оказывала содействие его тетка Жанна-Маргарита Лекадр, которая была художницей-любительницей.
Свои карикатуры молодой художник продавал в лавке торговца художественными материалами, где они оказались рядом с этюдами Эжена Будена. Художники познакомились и сразу стали друзьями. Уже на склоне лет Моне вспоминал о том, как произошла эта встреча: «Я часто выставлял на продажу свои шаржи у торговца рамами. Эти рисунки снискали мне некоторую известность в Гавре и немного денег. Там я познакомился с Эженом Буденом, которому было в то время около 30 лет. Уже тогда этот человек представлял собой яркую индивидуальность. По его настоянию я решил заняться живописью под открытым небом. Я купил себе коробку с красками, и мы отправились в Рюэль (на северо-востоке от Гавра). Буден установил свой мольберт и принялся за работу. Вдруг словно пелена спала с моих глаз: я понял, почувствовал, что такое живопись, я понял свое предназначение. Эжену Будену я обязан тем, что стал художником».
В 1859 г., получив от отца необходимые средства, Моне едет в Париж учиться живописи. В столице молодой художник пользуется советами Амана Готье и Констана Тройона, внимательно изучает выставку Салона, посещает занятия в академии Сюиса, где знакомится с Камилем Писсарро.
В 1861 г. девятнадцатилетний Клод был призван на военную службу в Алжир, однако в 1862 г., получив полугодовой отпуск по болезни, возвращается в Гавр. Летом этого года состоялось его знакомство с датским художником Яном Бартольдом Йонгкиндом, который стал его вторым учителем.
Тетка Лекадр, «откупившая» Клода от дальнейшего прохождения военной службы, ревностно следила за успехами своего племянника, впрочем, не всегда разделяя его вкус и метод. В письме художнику Аману Готье она жаловалась: «Его этюды всегда представляют собой неотделанные наброски, такие, как те, что Вы видели. Но когда он хочет закончить что-то и сделать картину, все превращается в ужасную мазню, а он любуется этой мазней и находит идиотов, которые поздравляют его. Он совсем не считается с моими замечаниями. Я, видите ли, не нахожусь на его уровне, так что теперь я храню глубочайшее молчание». «Идиотами», которые упоминаются в письме мадам Лекадр, по всей видимости, были Буден и Йонгкинд.
В октябре 1862 г. Моне вернулся в Париж, где стал посещать уроки живописи в ателье Шарля Глейра. Здесь он познакомился с Ренуаром, Сислеем и Базилем. В 1864 г., когда под угрозой потери зрения Глейр был вынужден закрыть свою мастерскую, друзья стали активно осваивать пленэрную живопись.
В 1865 г. состоялся дебют Моне в Салоне: два его морских пейзажа были выставлены и приняты благосклонно. Критик Поль Манц, обозреватель «Gazette des Beaux-Arts», писал: «Склонность к гармонии цветов, чувство валеров, поразительное чувство целого, смелая манера видеть вещи и привлекать внимание зрителя -- вот качества, которыми господин Моне уже обладает в высокой мере. Его «Устье Сены» внезапно остановило нас, и мы его не забудем. С сегодняшнего дня мы, конечно, с интересом будем следить за будущими успехами этого искреннего мариниста».
В 1865 г. Моне встретил Камиллу Донсье, которая на ближайшие четырнадцать лет стала его любимой моделью, а в 1870 г. -- его первой женой. Она родила художнику двух сыновей -- Жана (р. 1867) и Мишеля (р. 1878), которых Моне также нередко изображал на своих полотнах. В это время Моне работал в стиле Курбе и реалистической школы, но его преследовала идея писать композиции на открытом воздухе. Наиболее известная из работ этого времени, названная, как и полотно Эдуарда Мане, «Завтрак на траве», была исполнена в студии по наброскам, сделанным на пленэре. Сходство с картиной Мане сразу бросается в глаза. Однако, стремясь превзойти старшего товарища, Моне изобразил на большом полотне в полный рост двенадцать фигур. Моделями для всех персонажей послужили его жена и друг, Фредерик Базиль, которые многие часы позировали художнику на лесной поляне в лесу Фонтенбло. Камилла также позировала мужу для картин «Женщины в саду» (1867), «Камилла, или Женщина в зеленом платье» (1866), «Дама с зонтиком (Мадам Моне с сыном)» (1875), «Японка» (1876) и других.
1860-е годы проходят под знаком объединения сил и крепкой дружбы. Друзья часто собираются вместе, чтобы писать пленэр в окрестностях Парижа. К концу десятилетия относится ряд работ, написанных в Буживале, где Моне работал вместе с Ренуаром: тогда ими были написаны знаменитые картины, изображающие «Лягушатник». Оказываясь в Париже, друзья веселой тесной компанией, которой верховодит Мане, проводят вечера в кафе Гербуа, споря об искусстве и вынашивая планы совместной выставки.
В работах 60-х гг. Клода Моне еще не сосредотачивает своего внимания на чистом пейзаже. Человеческая фигура занимает важное место в его живописи. Таково его написанное в рост портретное изображение Камиллы (1866 г., Бремен, Кунстхалле), в котором, однако, интерес к изображению живо схваченного движения повернутой почти спиной к зрителю женщины решительно превалирует над передачей психологической характеристики персонажа. Его Завтрак на траве (1866 г., ГМИИ), изображающий парижан, выехавших за город и расположившихся в тени дерева вокруг постеленной на земле скатерти, отличается традиционностью своей замкнутой и уравновешенной композиции. Однако внимание художника привлекает не столько возможность сопоставить определенные человеческие характеры или создать выразительную сюжетную ситуацию. В гораздо большей мере его интересует проблема включения человеческой фигуры в пейзажную среду и передача той общей атмосферы неопределенной непринужденности и спокойного отдыха, которой проникнута группа. С большим вниманием, чем к человеческим лицам, относится художник к передаче прорывающихся сквозь листву солнечных бликов, играющих на скатерти и платье сидящей в центре композиции молодой женщины. Зорко улавливает он и передает игру цветных рефлексов на скатерти, полу прозрачность легкого женского платья.
Жизнь света, состояние среды - вот что все более привлекает внимание художника в этой картине, в которой первые пленэрные открытия начинают разрушать старую систему живописи с ее темными тенями и плотной материальной манерой исполнения. Подход к миру Клода Моне - подход пейзажный; человек, проблема раскрытия его характера, его действий, его взаимосвязи с окружающим миром с каждым миром с каждым годом все меньше интересует художника. Не случайно в таких его первых собственно импрессионистических пленэрных пейзажах, как, например, Сирень на солнце (1873 г., ГМИИ), фигуры двух женщин, сидящих в мерцающей тени больших кустов цветущей сирени, трактованы в той же манере и с той же степенью пристальности, что и сами кусты сирени и трава, на которой они сидят.
Человеческие фигуры - лишь деталь пейзажа, лишь часть той пейзажной среды, которую изображает молодой живописец. Зато ощущение мягкого, влажного жара раннего лета, свежесть молодой листвы, нежное марево солнечного дня преданы мастерам с необычайной до того времени живостью и непосредственной убедительностью выражения. К 1873-1874 гг. складывается характерный для первого этапа развития импрессионизма художественный язык Клода Моне. Надо напомнить, что именно в 1874 г. один из выставленных его пейзажей Впечатление - восход солнца (1872 г., Париж, музей Мармотан) дал название нарождающемуся направлению в искусстве. Однако наиболее ярко творческий путь художника 70-х гг. проявляется не во Впечатлении, а в таких работах, как Бульвар Капуцинок в Париже (1873г., ГМИИ), Снег в Аржантее (1875 г., Управление имущества Французской республики), Поле маков -Аржантей (1873 г., Лувр), Вид Темзы и Парламента в Лондоне (1871 г., Лондон, собрание Астор)
Бульвар Капуцинок интересен тем, что это одно из тех произведений, в котором с особой ясностью выражены все основные противоречия, достоинства и недостатки творческого метода импрессионистов. Художник остро и точно схватывает мгновение потока жизни большого города: неопределенное мелькание - пульсацию и как бы ощутимый глухой шум уличного движения, влажную прозрачную мглистость воздуха, скользящие по беспокойно изогнутым голым ветвям платанов лучи нежаркого февральского солнца, пробивающегося сквозь легкую пленку влажных сероватых облаков, чуть затягивающих свежую голубизну неба. Это артистически зоркий взгляд, брошенный в окно художником, наблюдательным и чутким к трепету жизни. Именно такой подход художника к своему творчеству заставляет зрителя чувствовать себя участником события, остановиться и задуматься над философией окружающей его жизни.
Пейзажи Моне очень тонко передают световую жизнь природной среды и достигают мгновенной целостности ее восприятия. Вместе с тем нельзя не видеть, что художника уже не заботит проблема раскрытия картины мира в его внутренней цельности, величии и значительности его существования. Его также мало волнует передача глубокой внутренней связи образов природы не только с ощущениями и впечатлениями артистически чуткого наблюдателя, но и с глубокими переживаниями, раздумьями человека, живущего в родной ему природе.
Конечно, в лучших пейзажах Клода Моне это программное обнажение не только силы, но и ограниченности его творческого метода почти не сказывается. Так, Парусная лодка в Аржантее (1873-1874 г., Лувр), выполненная в оливковато - сиреневой, чуть серебристой гамме, тонко передает предсумеречный свет мглисто-облачного склона летнего дня и мягкую поэзию этого тихого и чуть задумчивого состояния природы. Прекрасно изображено взволнованное море, пенящееся около скал, в картине Скалы в Бель-Иль (1886 г., ГМИИ). Но не только красота природы привлекает зрителя в этой картине. Скорее единение природы и человека. Песчанная отмель, просторы моря, ветер, пахнущий водорослями, разбивающий волны о громады скал и утлые суденышки, играющие в опасные игры с этим ветром - безраздельным хозяином морских просторов.
Момент этюдности, сказывающийся в принципиальном отказе от различения самой живописной техники и художественных задач подготовительного наброска и законченной картины, не мог в своем последовательном развитии не привести к определенным результатам. Переход от наиболее ценного для нас этапа 70-80-х гг. к более формальному позднему этапу в творчестве Клода Моне намечается уже в его работах-сериях, посвященных определенному сюжетному мотиву: серии Стога сена, 1886 (одна из работ в Эрмитаже) и Руанские соборы 1893-1895 (две - в Москве, ГМИИ).
Изображая стога сена или Руанский собор в разное время дня, Клод Моне стремится с особой точностью уловить и передать различие освещения, различное состояние атмосферы, различное ощущение дыхания окружающей нас природной среды; и это ему удается. Однако сам Руанский собор - это воплощение коллективного строительного гения, сложного мира мыслей, переживаний, идеалов людей средневековой Франции - превращен в сам по себе не имеющий никакого содержательного значения некий предмет, необходимый лишь для того, чтобы, отталкиваясь от него, передать разное состояние жизни света, атмосферного состояния в разное время дня. Не Руанский собор, а свежесть утреннего воздуха, жар полдня, мягкая сиреневатость теней надвигающегося вечера есть истинный герой картин серии, есть истинный предмет изображения.
Постепенно утеря интереса к передаче материальной телесности мира приводит к нарастанию в искусстве Клода Моне все большей зыбкости в ощущении оптической среды и ее состоянии (Туман в Лондоне, 1903 г., Эрмитаж) и одновременно к сложению чисто декоративного восприятия природы. К 900-м гг. живопись Клода Моне утрачивает свою былую воздушность и пространственность, становится плоскостной. Таковы Белые кувшинки (1899 г., ГМИИ) и другие работы 900-х гг., часто имеющие декоративный характер.
Работы же Клода Моне 70-80-х гг. образуют вместе с пейзажами Писсарро и Сислея яркую завершающую главу в истории французского пейзажа XIX в. Его работы, написанные на открытом воздухе, передавали ощущение сверкающего солнечного света, объемные формы как бы растворялись в вибрации света и воздуха. Разложение сложных тонов на чистые цвета, накладываемые на холст раздельными мазками и рассчитанные на оптическое смещение их при восприятии картины зрителем, цветные тени и рефлексы создавали беспримерно светлую, трепетную воздушную живопись.