3.2 Свет и цвет

В Средние века была разработана изобразительная техника, которая основывалась главным образом на ярком и простом цвете в соединении с пронизывающим его ярким же светом -- речь идет о витражах готических соборов. Особенность восприятия цвета в эпоху средневековья обозначило распространение витража как особенного вида декоративно прикладного искусства. Таким образом, для средневекового восприятия цвета характерны непосредственность и простота, оно не знает колорита, характерного для более позднего времени, обыгрывает простые цвета, четко определенные и не признающие оттенков хроматические зоны; сталкивает яркие оттенки, «причем свет рождается из согласованности целого, а не сами эти оттенки детерминированы светом, который обволакивал бы их светотенью или заставил бы цвет как бы излиться за пределы изображения.» [14;С.58]

Один и тот же цвет имеет различную степень яркости, но ни один из них, будучи затемненным, не исчезает полностью. Средневековая миниатюра совершенно недвусмысленно свидетельствует об этой радости созерцания цельного цвета, о пристрастии к созданию праздничных, ярких тонов.

Свет и цвет являются одними из основополагающих форм мировосприятия средневековой эпохи. Эти 2 понятия существовали в Эпоху Готики как понятия философские. На игре этих двух важных элементов искусства основывается витраж.

Свет в эпоху средневековья метафизическое представление, которое, олицетворяется с метафорой духовной реальности. Изначально, свет и цвет, это два понятия, которые неразделимы друг от друга и не в зависимости от ситуации дополняют друг друга.

Средневековым сознанием свет воспринимался как олицетворение божества, а следовательно, сверкающие картины из цветного стекла казались ошеломляющими и неудержимо притягательными иллюстрациями Слова Божьего. Теологи, как отмечает Рольф Томан, приписывали витражам способность просветлять душу человека и удерживать его от зла [13 ; С. 469].

Свет в христианской религиозной традиции является символом Бога. Свет так же воспринимается как Благо свыше данное. И верующий, находящийся под покрывалом, преломленного солнечного света ощущает небывалое соприкосновение с Божественным. Это метафоричное описание укладывается в теорию мировоззрения того времени, когда рутинная жизнь наполняется во время Богослужения ярим светом витражей, озаряющих Храм Господний.

Кажется, однако, что мистики и философы приходят в восторг не столько от какого-то отдельного цвета, сколько от света вообще и от солнечного света в частности. Исследователи отмечают, что литература средних веков полна радостных восклицаний, вызванных созерцанием сияния дня или пламени. По существу, готическая церковь построена таким образом, чтобы преломлять свет через отверстия в стенах.

У. Эко отмечает, что свет становится пропорцией и обосновывает неразделимую красоту Творца как источника света, ибо Бог «будучи в превосходной степени простым» являет собой совершенство[14;С.56]

Цвет же наоборот, становится выражением чувственности, и формулированием живого интереса к созданию сложных композиций, оживляющих жесткую геометрическую конструкцию линий и правил. Он является переживанием красоты неделимой природы. Неделимости человека и его создателя, отражением благоговения.

Искусство витража обыгрывает форму, через свет и цвет, где последний является обыгрыванием простых цветов, так называемых - чистых цветов, тем самым не признавая нюансов. Причем свет должен родиться после совершения композиции, тем самым выражаясь в полной мере из целого.

Несмотря на строгие характеристики цвета, он имеет превосходную степень, как в живописи, как в монументальном , так и в других искусствах. Так же цвет становится живым, получая не только характеристики степени, но и одушевленность.

Хёйзинга Й. обращает внимание на воодушевление, испытанное Фруассаром, французским хронистом XIV века, при виде «этих покачивающихся на волнах судов с их развевающимися флагами и вымпелами, с их цветастыми эмблемами, озаренными солнцем»; его вдохновила «эта игра солнечных бликов на шлемах, кирасах, остриях копий, флажках и знаменах скачущей конницы» [15; С. 302]. Также он указывает на цветовые предпочтения, о которых говорится в средневековом первоисточнике «Геральдика цветов», где восхваляются сочетания бледно-желтого с голубым, ярко-оранжевого с белым, ярко-оранжевого с розовым, розового с белым, белого с черным. Хейзинге Й. говоря о значении цвета, пронизывающее всю эпоху, приводит пример, что на одном праздничном представлении появляется девушка «в шелковом фиолетовом платье, верхом на иноходце, покрытом попоной из голубого шелка; лошадь ведут трое юношей в ярко-красном шелку и в зеленых шелковых шапочках» [15;С.304.]. Акцент делается на предпочтении определенных цветов, а именно: фиолетовом, голубом, ярко-красном, зеленом. Цвет это определенная степень красоты в эпоху средневековья.

Как отмечается уже в этот период, в столкновении суждений мистиков и философов выросло понимание того, что все цвета выходят из белого, а именно из света. Как нельзя более четко, это подтверждают витражные композиции, получившие свое широкое распространение именно в эту эпоху. Шла ли речь о философских метафорах или об эмпирических проявлениях наслаждения цветом, в любом случае Средневековье понимало, что представление о красоте как явлении качественного порядка.