"Дон Жуан" Анатолия Эфроса в театре на Малой Бронной

курсовая работа

§ 1. Контекст времени и художника

Статья о «Дон Жуане» в сборнике «Спектакли двадцатого века» начинается так: «В застойные 70-е годы далекому от политики Анатолию Эфросу оставалось сосредоточиться на человеке: в нем разобраться и на него уповать. На человека, универсального для всех времен.» Мягкова И. Дон Жуан // Спектакли двадцатого века. - М.: ГИТИС, 2004, с. 349. С этим трудно спорить, однако читателю может показаться, что, если бы время было другое, более свободное, Эфроса занимали бы какие-то другие проблемы. А это не так. Татьяна Злотникова совершенно справедливо называет его режиссером-интровертом. Внутренний мир человека всегда интересовал его больше, чем те или иные внешние обстоятельства. И даже в «Мольере», откуда невозможно исключить тему художника и власти, для него гораздо важнее Художник, а власть - лишь одно из обстоятельств судьбы. При этом не надо думать, что сам Эфрос с властью никогда не сталкивался. Его сместили с поста главного режиссера Театра им. Ленинского комсомола, у него закрывали спектакли. Но даже в этих ситуациях пытались бороться другие - не он. Кто-то мог счесть это трусостью, желанием поберечься, но бороться было просто не в его природе. Он был прежде всего Художником, режиссером, а репетиция - не только «любовью», но и жизнью. Основным содержанием жизни. При этом он никогда не ставил «датских» спектаклей - не от особенной смелости, а потому что не мог. А если обращался к «производственной» пьесе, как это было с «Человеком со стороны», она получала совершенно иное звучание. Спектакль был «не о победе Чешкова, а о ситуации противостояния, исход которой неясен» Бушуева С. Анатолий Эфрос (70-е годы) // Режиссер и время: Сборник научных трудов / Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии им. Н.К. Черкасова. - Л., 1990, с. 88.. Он и здесь открывал сложный мир человеческих отношений. Михаил Козаков писал о «Дон Жуане»: «В этом спектакле, как и в существе жизненной позиции Эфроса, главным был поиск нравственной истины. Этим он выгодно отличался для меня от привычных поисков социальности, гражданственности, которые к тому времени уже исчерпали или исчерпывали себя и в «Современнике», и во МХАТе, и в других театрах.» Козаков М. В своем квадрате // Театр Анатолия Эфроса: Воспоминания. Статьи. / Сост. М.Г. Зайонц. - М.: Артист. Режиссер. Театр, 2000, с. 117.

Листая страницы тогдашних газет в поисках рецензий, можно увидеть и многое другое. Например, как травили Солженицына. Это время крайнего застоя, время «бульдозерной выставки», первого Дня советского политзаключенного. Оно не могло отразиться в спектакле прямо, но так или иначе все равно вошло в него. Потому что, как всякий настоящий Художник, Эфрос слышал свою эпоху. Он ставил пьесу Мольера, а она вдруг оказалась близка «Утиной охоте», уже написанной, но еще не поставленной, близка «Иванову» (через несколько лет во МХАТе выйдет спектакль Ефремова). «Этот бескорыстный злодей Дон Жуан, как чеховский Иванов, как вампиловский Зилов, искал веры и не находил ее. Его отчаянье питалось московским воздухом больше, чем текстом Мольера» - вспоминает Анатолий Смелянский Смелянский А. Предлагаемые обстоятельства. Из жизни русского театра второй половины ХХ века. - М.: Артист. Режиссер. Театр, 1999, с. 156-157.. В этом «Дон Жуане» отразилась драма поколения. Драма утраты иллюзий «шестидесятников».

Время розовских мальчиков, рубивших мебель шашкой и ехавших в Сибирь проверять себя, безвозвратно ушло. Атмосфера в стране изменилась. В 1969 Бродский напишет «Конец прекрасной эпохи», где все будет сказано. «Этот край недвижим», наступило безвременье, исчезли вера и возможность изменить что-либо. И уже не выйти читать стихи на улицу - остались только разговоры на кухнях. Осталось размышлять, когда нельзя действовать. В таких условиях появился «Дон Жуан» - спектакль-диспут о вере, совести и человеческой природе.

Делись добром ;)