Николай николаевич ге

(1831–1894)

«Картина – не слово, – говорил Ге. – Она дает одну минуту, и в этой минуте должно быть все, а нет – нет картины».

Творчество Ге проникнуто страстным протестом против угнетения и подавления человеческой личности. Образ страдающего человека, стоящий в центре искусства Ге, призывал к переустройству жизни на началах справедливости: «Я лучше человека ничего не знаю и буду всегда верить: все, что моя радость, мое счастье, мое знание – все от людей».

Николай Николаевич Ге родился 27 февраля 1831 года в Воронеже. Когда ребенку было три месяца, умерла его мать. Вскоре отец, внук французского эмигранта и отставной офицер, вместе с семьей переехал в Киев. Позднее семья перебралась в Подольскую губернию, где отец купил село. Здесь и прошло детство Ге. Воспитанием мальчика занимались бабушка и крепостная няня, которые оказали влияние на его душевный склад. Уже в детстве формируется добрый, мягкий характер, который всегда привлекал к художнику людей.

С 1840 года Ге шесть лет учится в Киеве, сначала в частном пансионе, затем в гимназии, и здесь начинает серьезно увлекаться рисованием. По окончании Киевской гимназии в 1847 году Николай поступает учиться на математический факультет Киевского университета. С 1848 года он – студент Петербургского университета. Учебу Николай совмещает с посещениями Эрмитажа и долгими часами рисования. Увидев картину Брюллова «Гибель Помпеи», Ге твердо решает стать художником.

В 1850 году он поступил в Академию художеств. Будучи учеником профессора Васина, Ге фактически воспитывался на живых образцах творчества Брюллова. Впоследствии Ге отметил, что дало ему изучение живописи Брюллова: «Он ввел у нас живой рисунок, т.е. поглощение всех общей формой. В этой общей форме могло проявиться живое движение характера фигуры. Этого прежде не было. Он ввел также у нас рельеф, тесно связанный с рисунком. Предметы стали отделяться от фона. Он внес необходимый для картины свет. Это оживило фон и сделало его отсутствующим, как в природе».

В 1855 году за картину «Ахиллес оплакивает Патрокла» Ге удостоен Малой золотой медали. Итогом же академической учебы Ге была его картина «Саул у Аэндорской волшебницы» (1856), за которую он получил Большую золотую медаль. В этой картине Ге использовал многие приемы Брюллова. Он сумел передать душевное потрясение, большие человеческие чувства. Картина дала художнику право на поездку за границу.

Весной 1857 года вместе с молодой женой А.П. Забелой он выехал за границу. «Ежели бы меня спросили: зачем вы едете? Я б, может быть, ответил: заниматься искусством; но это был бы ответ внешний, не тот. Себе бы я отвечал: оставаться здесь я не могу; там, где ширь, где свобода, – туда хочу. Шесть лет гимназии, два года студенчества, семь лет Академии – довольно, больше нельзя выносить», – вспоминал художник.

Посетив Германию, Швейцарию, Францию, Ге на несколько лет поселился в Риме. В первых итальянских работах Ге по‑прежнему сильно влияние Брюллова: «Смерть Виргинии», «Любовь весталки». «Разрушение иерусалимского храма».

В дальнейшем художник преодолевает подражание Брюллову, творчески переработав его методы. В 1858 году в Риме состоялась встреча Ге с А.А. Ивановым и его картиной «Явление Христа народу». Творение Иванова оказало на Ге серьезное влияние, что вскоре проявилось в эскизе «Возвращение с погребения Христа» (1859).

Изучение произведений Иванова и мастеров итальянского Возрождения помогло художнику выйти на свою большую тему. Главной для всего его последующего творчества становится тема страдающего человека, драматического столкновения мировоззрений.

Впервые эта тема отчетливо прозвучала в картине «Тайная вечеря» (1863). В том же году она была привезена в Петербург.

«Всем своим образным строем "Тайная вечеря" напряженно драматична, – пишет Н.Ю. Зограф. – Христос только что произнес слова обличения, и в тихую прощальную беседу ворвались тревога, смятение, горе и гнев. Золотистый луч светильника, разрывая мягкий сумрак комнаты, вспыхивает отблесками на лицах, фигурах собравшихся, отбрасывая на стены и пол гигантские тревожные тени. Яркий свет выхватывает из темноты край покрытого белой скатертью стола и стоящую рядом порывистую фигуру взволнованного Петра. Резким контрастом к нему высится на переднем плане темный силуэт Иуды. Его мрачная фигура исполнена какой‑то значительности. Это не мелкий корыстолюбец, предавший учителя за тридцать сребреников, но отступник в полном значении этого слова, сознательно обрекающий себя на отторгнутость, на проклятие. Предельная напряженность правой части картины как бы гаснет в группе окружающих Христа учеников. Здесь все окутано мягкой светотенью, в сумраке комнаты еле различимы фигуры второго плана. Меркнут горячие тона, в окне встает холодная синева ночи. Тихо переговариваются апостолы. Погружен в себя объятый горестными размышлениями Иисус. Его полулежащая фигура своими мягкими, как бы усталыми очертаниями разрешает взволнованную динамику композиции».

Реакционная пресса усмотрела в картине Ге грубость лиц, «торжество материализма и нигилизма», а цензура запретила воспроизводить ее. Но прогрессивные деятели встретили ее восторженно. И.Е. Репин писал: «Не только у нас в России, можно смело сказать – во всей Европе, за все периоды христианского искусства не было равной этой картине, на эту тему. Если картина была интересна для просвещенной публики, то еще более она была поучительна для художников новизной искусства, смелостью композиции, выражением великой драмы и гармонией общего. Вещь эту можно смело повесить рядом с самыми великими созданиями искусства живописи». За это произведение Ге был избран действительным членом Академии художеств.

В 1863–1869 годах, живя во Флоренции, Ге продолжает создавать произведения на евангельские сюжеты, из которых наиболее значительны «Вестники воскресения» (1867) и «В Гефсиманском саду» (1869). Тогда же Ге пишет пейзажи – «Флоренция» (1864), «Оливковая роща в Сан‑Теренцо» (1867), «Карарская каменоломня» (1868). Появляются и редкие в его творчестве жанровые композиции – «Кольцов в степи», «Моя няня», «Игры детей».

В 1867 году Ге создает не только наиболее значительное произведение итальянского периода, но и одно из лучших произведений русской портретной живописи вообще – «Портрет А.И. Герцена».

Портрет был написан за пять сеансов. Большая личная симпатия к писателю позволила художнику создать образ необычайной теплоты и проникновенности. Ге сумел передать внутреннее благородство, глубокую одухотворенность натуры Герцена. Строгий по своей художественной форме портрет дает превосходный реалистический образ великого мыслителя и публициста. Возвращаясь в Россию в 1869 году, Ге тайно перевез портрет через границу.

В петербургский период (1869–1875) Ге принимает самое живое участие в организации Товарищества передвижных художественных выставок. Это время наибольшей близости его творчества к демократическому реализму передвижников. Не случайно появляется картина «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» (1871).

«Я питал симпатии к Петру, – писал Ге, – но затем, изучив многие документы, увидел, что симпатии не может быть. Я взвинчивал в себе симпатии к Петру, говорил, что у него общественные интересы были выше чувства отца, и это оправдывало жестокость его, но убивало идеал». Прямолинейно обличать персонажи значило подменять историческую достоверность благими намерениями. Художник решает: «Надо делать массу изысканий, потому что люди в своей общественной борьбе далеки от идеала».

«Всякий, кто видел эти две простые, вовсе не эффектно поставленные фигуры, – писал Салтыков‑Щедрин, – должен будет сознаться, что он был свидетелем одной из тех потрясающих драм, которые никогда не изгладятся из памяти».

Две следующие картины Ге – «Екатерина II у гроба Елизаветы» (1874) и «Пушкин в Михайловском» (1875) – значительно уступали «Петру I».

В семидесятые–восьмидесятые годы художник много работает над портретом. Он стремится запечатлеть для потомства выдающихся людей своего времени. Ге создает портреты Некрасова, Тургенева, Салтыкова‑Щедрина, Костомарова, Пыпина, Антокольского, лепит бюст Белинского. Выразительны, интеллектуальны, прекрасны лица, написанные художником.

В середине семидесятых годов художник переживает глубокий душевный кризис: «Все, что казалось мне хорошим и добрым, стало казаться ветхим и лживым. Я понял, что у меня нет идеала! Продолжать в том же роде не мог уже, а настоящей дороги не было видно. Все, что могло бы составить мое материальное благосостояние, шло вразрез с тем, что мною чувствовалось на душе». Воспитание подраставших сыновей требовало денег. Появились первые долги.

В 1876 году художник с семьей переселяется из столицы на Украину, в степной хутор Ивановский Черниговской губернии. До 1879 года художник почти не работает.

Любопытный случай из украинского периода жизни художника приводит в своей книге А.В. Лазарев:

«Ге неохотно позировал для портретов. Особенно же не хотел позировать Репину, о котором шла нехорошая слава, что все написанные им люди вскоре после этого умирают. Репин же, напротив, очень хотел написать портрет Ге и даже специально приехал к нему на Украину.

– К чему это? – принялся увиливать тот от предложения Ильи Ефимовича. – Это, знаете ли, пренеприятно – будто примериваются тебя хоронить, подводют, так сказать, человеку итог.

– Ну, вы, милый мой, совсем как дикарь! – возмутился Репин.

– Дикарям тоже жить хочется, – проворчал под нос Ге».

В 1882 году живописцу попалась на глаза статья Толстого «О переписи в Москве». Ге понял, что нашел долго искомую нравственную опору, духовного единомышленника: «Я понял, что я прав, что детский мир мой не поблекнул… Теперь я мог назвать то, что я любил целую жизнь».

Ге приехал к Толстому в Москву, в Хамовники. Вскоре он стал едва ли не членом семьи Толстого. В 1884 году он создает портрет Льва Николаевича, изображая великого писателя за работой.

Рука писателя сжимает перо чуть неловко, но крепко, по‑своему. В этой выразительной детали вся гигантская личность Толстого! И художник понимал это: «На портрете центр света может быть где угодно. Вовсе не обязательно, чтобы он был на лице. Почему бы, например, не на руках? Руки сами по себе – разве уже не есть портрет человека?».

Влияние писателя на Ге нельзя сводить к моральному истолкованию евангельских сюжетов и проповеди нравственного самоусовершенствования. Оно сказалось в углубленном психологизме портретов художника этого периода. Написанные с большой живописной силой, они воплощают веру художника в человека, его огромные творческие возможности. Таковы портреты П.А. Костычева (1892), Е.И. Лихачевой (1892), Н.И. Петрункевич (1893).

Последний период творчества художника в основном связан с евангельскими темами. Ге создает цикл картин о страданиях Христа, истолковывая их как страдания чисто человеческие: «Христос и Никодим», «Выход с тайной вечери», «Что есть истина?», «Суд Синедриона», «Голгофа», «Распятие».

«Картина "Что есть истина?" была запрещена царской цензурой, которая усмотрела в ней "неуважение к личности Христа и нарушение его канонического изображения", – пишет Т.Н. Горина. – Однако далеко не полностью была удовлетворена ею и демократическая общественность, так как в те годы ряд художников уже давал прямое решение социальных вопросов на материале современной действительности…»

Полным нарушением всех церковных канонов, страстным протестом против человеческого страдания были две последние работы Ге – «Голгофа» и «Распятие»…

«Голгофа» – одна из основных работ евангельской серии Ге. Он изображает не само распятие, а состояние Христа перед казнью. Тщедушный, маленький, изможденный пытками Христос закрывает лицо руками, содрогнувшись при виде торжествующей жестокости. Христос у Ге стал символом ужаса человека перед злом, царящим в мире.

Умер Ге скоропостижно 13 июня 1894 года.

«Я художник… – говорил он. – Этот дар дан не для пустяков, для удовольствия, для потехи; дар для того, чтобы будить и открывать в человеке, что в нем есть, что в нем дорого, но что заслоняет пошлость жизни».