1.2 Семейные традиции и обряды русского народа

Традиции - это не только то, что отличает один народ от другого, но и то, что способно объединить самых разных людей. Семейные традиции русского народа - наиболее интересная часть истории и культуры Российского государства, которая знакомит нас с опытом наших предков. Начнем с того, что семейные традиции России никогда не обходились без науки генеалогии: было стыдно не знать родословную, а самой обидным прозвищем считалось "Иван, не помнящий родства". Составление подробной родословной, своего фамильного дерева являлось неотъемлемой частью традиций каждой семьи. Когда появились фотоаппараты, люди стали составлять, а потом и хранить семейные альбомы. Этот обычай успешно дошел и до наших дней - наверное, у большинства имеются старые альбомы с фотокарточками дорогих сердцу родных, может быть, уже ушедших из жизни. Кстати, чтить память своих родственников, поминать тех, кто покинул этот мир, тоже относятся к исконно русским традициям, равно как и постоянная забота о престарелых родителях. Давней русской традицией можно назвать и передачу вещей, принадлежащих далеким (и не очень) предкам, своим потомкам. Например, прабабушкина шкатулка или прадедушкины часы - семейные реликвии, которые хранятся долгие годы в укромном уголке дома. История вещей становится не только достоянием отдельно взятой семьи, но и историей народа и всей Родины в целом. Существует также прекрасный обычай называть ребенка в честь кого-нибудь из членов семьи (есть так называемые "семейные имена"). Кроме того, нашей уникальной традицией считается присвоение отчества. Когда малыш рождается, он тут же получает часть имени рода по "прозванию" своего отца. Отчество отличает человека от тезки, проливает свет на родство (сын-отец) и выражает почтение. [11. 620]

Называть кого-то по отчеству - значит, быть с ним вежливым. Имя может даваться и по церковным книгам, святцам, в честь святого, которого чествуют в день рождения ребенка. А вот семейные традиции, примеры которых в настоящее время практически не найти, это старинные профессиональные династии (то есть когда все члены семьи занимались каким-то одним видом деятельности). Известны целые династии потомственных пекарей, кондитеров, военных, сапожников, плотников, священников, артистов. А теперь хотелось бы разобрать семейные обряды, ставшие обязательными и дошли до наших дней практически не изменив своих традиций. А именно:

1. - традиции свадебного обряда

2. - традиции обряда рождения младенца на свет

3. - традиции похоронного обряда, итак: [7. 687]

1) Традиции свадебного обряда

Свадьбу и видно, и слышно издалека. Трудно найти более красочный и веселый обряд, в котором было бы столько радости и ликования. Это не случайно, потому что празднуется торжество любви, начало новой семьи. Даже в наши дни, когда все сводится чаще всего лишь к посещению загса, нескольких памятных мест и застолью, этот праздник привлекает всеобщее внимание самой своей нарядностью. А уж если в нем есть элементы старинного народного свадебного обряда, тогда это и вовсе становится действом. [11. 621]

Сейчас из предсвадебных, собственно свадебных и послесвадебных обрядов наиболее известны только свадебные. Но интерес к традициям велик - и вот уже мы слышим старинные величальные песни, прибаутки. А как же проходило это искрометное действо раньше, с соблюдением всех правил - от сговорок и рукобитья до княжего стола и отводин?

Невесте полагалось плакать сразу же, как только в доме появляются сваты. Этим она демонстрировала свою любовь к отчему дому, к родителям. За несколько дней до брака родители жениха едут к родителям невесты на рукобитье. И снова она причитает о том, как плохо ей будет на чужой стороне. Перед самой свадьбой - девишник. Приезжает жених с подарками; все, кроме невесты, веселятся, не обращая особого внимания на ее плач. День брака - самый торжественный. Продолжающую причитать невесту готовят к венцу, жениха тоже одевают в лучшее и при этом охраняют. В невестин дом сходятся гости, приезжает говорливый дружка с женихом, "выкупает" место за столом. После долгих переговоров, сдобренных шутками-прибаутками, едут в церковь: жених отдельно, невеста отдельно. После венчания невеста перестает плакать: дело сделано. Новобрачных везут к жениху в дом, где их уже поджидают родители жениха: отец с иконой и мать - с иконой и хлебом-солью. На второй день - "княжный стол" в доме жениха. Третий день - семейный, а также встреча невесты с соседями. И, наконец, отводины тесть зовет к себе зятя с родственниками, молодая прощается с родителями; отводные (свадебные чины) отводят новобрачных в их дом. На этом свадебный обряд считается завершенным. Сговорки Когда сваха порешит дело, т.е. уговорится с родными невесты, на каких условиях отдают невесту, с каким приданым и выводом, - уговариваются также, в какое время приходить в дом невесты для "сговорок". Надо заметить, что сговорки, или пропивание, или слово, дают всегда в доме невесты. Когда придут сватающиеся в дом невесты, то в это время народу - соседей - приходит очень много. Сговорки (или пропивание) бывают очень недолго: разопьют чай и вино, закусят, возьмут у невесты платок и кольцо, а затем сватовья и уходят. Народ же и подруги-девушки остаются. Невесту приводят и сажают в передний угол, за стол, где она должна плакать и причитать. Во все время, когда "сговоренка" просватана, до венца родные не заставляют ее делать никакого дела. [14. 229]

После сговорок каждый день невеста садится за стол и плачет, причитая. Подруги почти во все время у "сговоренки" шьют приданое - белье и платья. Рукобитье в назначенное время, дня за три-четыре до брака, бывает рукобитье. Сват или сватья с отцом и матерью жениха, в сопровождении родственников, едут или идут к отцу и матери невесты в дом для пированья - на рукобитье. Пришедшие по приглашению хозяина садятся за стол, покрытый скатертью. На нем стоят на тарелке пирог-сгибень и соль. Сватья берет правые руки сватов (отца жениха и отца невесты) и соединяет их рука в руку, взяв со стола пирог, обводит им вокруг рук сватов, три раза говоря: "Дело-то сделано, хлебом-солью укреплено, навеки и навеки". Над руками пирог разламывает, а потом одну половину отдает отцу жениха, а другую - отцу невесты. После преломления пирога сватовья иногда меряют, чья половина больше - правая или левая (правая - жениха, а левая - невесты). Есть примета: если половина больше, то у того больше силы, счастья, здоровья, долголетия и богатства. Переломленный пирог должен храниться у жениха и невесты до дня брака, а после венчания новобрачные должны съесть его, прежде всего, но есть надо жениху - невестину половину, а невесте - женихову. После преломления пирога сваты садятся за стол, начинается угощенье. Во время преломления пирога невесту приводят под платком и сажают на лавку, а подруги стоят около нее или сидят. После рукобитья жених посещает невесту каждодневно. Невеста встречает жениха, угощает чаем, сидит за столом, а жених приносит подарки и закуски, гостинцы: орехи, пряники и конфеты. Все такие посещения женихом невесты называются "побывашки", "поцелуи" и "проведки". Так продолжаются посещения жениха до девишника, в котором торжество превосходит все посещения, потому что это - последний день девичьяжитья-бытья. Девишник бывает в последний день или вечер перед свадьбою. К невесте на девишник сходятся подруги, даже приезжают родные и знакомые из других селений. Ранее жениха и прочих гостей приезжает от жениха сваха с сундуком или коробом, в котором находятся разные подарки невесте, а также гостинцы для подруг, детей и прочих зрителей, которые пришли посмотреть на девишник. Невеста встречает жениха, одетая в лучшее платье. Девушки поют песни. По окончании девишника жених уезжает со своими гостями, а народ расходится. [14, с. 300]

Новобрачных, как перед первым столом после брака, так и княжим, чтоб не возбудить в них аппетита, кормят отдельно, что и называется "покормить молодых на особинку". Подгулявшие гости за княжим столом часто обращаются к новобрачным и говорят: "Горько, очень горько!", Просят: "Нельзя ли подсластить?" Новобрачные должны встать, поклониться, поцеловаться "крест накрест", сказать: "Покушайте, теперь сладко!" Гости допивают из стакана или рюмки и говорят: "Вот теперь очень сладко", - а потом подходят к новобрачным и целуют их. Таким образом, за княжим столом только и слышится "горько", а потому поцелуям нет конца. Гости-супруги, не довольствуясь "подслащиванием" новобрачных, обращаются за словом "горько" муж к жене, жена к мужу и тоже "подслащивают" - целуются. На княжий стол посмотреть приходит очень много постороннего народа. У небогатых хозяев, когда бывает один стол после брака, а княжего стола не бывает, - все церемонии и обычаи происходят за первым столом после брака, как за княжим. Третий день: Из новой родни на третий день остаются очень немногие. Третий день имеет вид праздника семейного. Утром молодую заставляют стряпать и выпекать блины, которые она и подает от печки на стол. После обеда, ввечеру, к новобрачным собираются посидеть девицы, молодые женщины и парни. Молодые люди поют песни, заводят разные игры и пляшут. На этом вечернем собрании новобрачная знакомится с соседями и потчует их: блинами, пирогами, пряниками и орехами. Отводины так называемые отводины бывают обычно через неделю после свадьбы. [6. 548]

Родители жены - мужу (зятю) тесть и теща. Брат жены - мужу ее (своему зятю) шурин. А сестра жены - свояченица. Посему один и тот же человек приходится зятем - тестю, теще, шурину и свояченице. Сноха, она же невестка, - жена сына по отношению к родителям сына. Сноха - от слова сын: "сынова" - "сыноха". Невесткой также называют жену брата. Жены двух братьев - между собою тоже невестки. Таким образом, невесткой женщина может быть по отношению к свекру, свекрови, деверю и золовке. Тетка (тетя, тетушка) - сестра отца или матери. Дядя - брат отца или матери. В зависимости от этого о нем, как и о тетке, говорят с уточнением: "дядя по отцу", "дядя по матери". Нередко младшие называют дядей старшего, независимо от родства. Мачеха - не родная мать детям, вторая жена отца. Дети мужа от первого брака - мачехе пасынки и падчерицы. Отчим - не родной отец, отец по матери, второй муж матери. Отчиму дети его жены от первого брака - пасынки и падчерицы. Шурин, он же шуряк, шуряга - родной брат жены. Деверь - брат мужа. Деверь и золовка - для жены то же, что и шурин и свояченица для мужа. Золовка - сестра мужа. В некоторых местах так называют и жену брата. Золовка обычно указывает молодой, командует ею. Отсюда и само слово золовка - от "зловка". Свояченица - сестра жены, а муж ее - свояк. Свояками называют и двух мужчин, женатых на родных сестрах. Родство это считалось не очень надежным, поэтому говорили: "Два брата - на медведя, два свояка - на кисель". Ятровь (она же ятровица) - жена деверя. Но так зовут и жену шурина. Жена брата по отношению к деверю и золовке - тоже ятровь. И жены братьев между собою - тоже ягпрови. Кум, Кума - крестные отец и мать. Они в духовном родстве не только между собою, но и относительно родителей и родичей своего крестника. То есть кумовство - это не кровное, а духовное родство. Есть и другие степени родства в русском народе, более отдаленные, о которых говорят, что это "седьмая (или десятая) вода на киселе". Порою в большой семье сами с трудом разбираются, кто кому кем доводится, и тут приходят на выручку производные от слова свои: свойственники, свойки, свойники. Свадебные суеверия: Когда на брачующихся надевают венцы и священник говорит: "Венчается раб божий такой-то", - то последний должен креститься и говорить тихонько: "Я, раб божий (имя), венчаюсь, а болезни мои не венчаются". Народ верит, что если у брачующихся есть какие-то болезни да с ними венчают, тогда их никогда не вылечить. [14. 303]

Когда от венца молодую вводят в дом к свекру, то он и свекровь встречают новобрачных у калитки; первый из них дает молодой в руки скляницу с вином или с пивом, а последняя кладет потихоньку в пазуху новобрачной пирог и под ноги кидает хмель. Пирог новобрачные должны съесть пополам перед свадебным столом, на "особинке". Это делается для того, чтобы они жили всю жизнь сыто, в любви и согласии, а хмель рассыпается под ноги, чтобы жили век весело. "Как за первым столом, так и за княжим, новобрачные должны свои ноги переплести или поставить нога на ногу - для того чтобы между ними не пробежала кошка, а то молодые будут жить несогласно, как кошка с собакою". [6. 550]

2) Традиции обряда рождения младенца на свет.

Незадолго до родов день и час рождения старались особенно утаить. Даже родильную молитву упрятывали в шапку и только тогда относили священнику в церковь.

Наши предки верили: рождение, как и смерть, нарушает невидимую границу между мирами умерших и живых. Поэтому такому опасному делу нечего было происходить вблизи людского жилища. У многих народов роженица удалялась в лес или в тундру, чтобы никому не повредить. И у славян рожали обычно не в доме, а в другом помещении, чаще всего - в хорошо истопленной бане. Домашние прощались с родильницей, сознавая всю опасность, которой подвергается ее жизнь. Родильницу укладывали около рукомойника и давали в руку кушак, привязанный к брусу полатей, - чтобы держалась. Во все время родов перед святыми иконами зажигали венчальные или крещенские свечи.

Чтобы материнское тело лучше раскрылось и выпустило дитя, женщине расплетали волосы, в избе раскрывали двери и сундуки, развязывали узлы, открывали замки. Бесспорно, психологически это помогало.

Будущей матери обычно помогала немолодая женщина, бабушка-повитуха, опытная в подобных делах. Непременным условием было, чтобы она сама имела здоровых детей, желательно мальчишек.

Кроме того, при родах нередко присутствовал муж. Теперь этот обычай возвращается к нам в качестве эксперимента, заимствованного за границей. Между тем славяне не видели ничего необычного в том, чтобы рядом со страдающей, испуганной женщиной был сильный, надежный, любимый и любящий человек.

Мужу родильницы отводилась особая роль при родах: прежде всего он должен был снять сапог с правой ноги жены и дать ей напиться, затем развязать пояс, а после - прижимать колено к спине роженицы, чтобы ускорить роды.

Бытовал у наших предков и обычай, сходный с так называемой кувадой народов Океании: муж нередко кричал и стонал вместо жены. Зачем?! Этим муж вызывал на себя возможное внимание злых сил, отвлекая их от роженицы!

После благополучных родов бабушка-повитуха закапывала детское место в углу избы или во дворе. [11. 612]

Сразу же после рождения мать касалась рта младенца пяткой и приговаривала: "Сама носила, сама приносила, сама починивала". Делалось это, чтобы ребенок рос спокойным. Сразу после этого повитуха перерезала пуповину, завязывала ее и заговаривала грыжу, закусывая пупок 3 раза и сплевывая 3 раза через левое плечо. Если это был мальчик, пуповину перерезали на топорище или стреле, чтобы рос охотником и мастеровым. Если девочка - на веретене, чтобы росла рукодельницей. Перевязывали пупок льняной ниткой, сплетенной с волосами матери и отца. "Привязать" - по-древнерусски "повить"; вот откуда "повитухи", "повивальные бабки".

После заговаривания грыжи младенца мыли, приговаривая: "Расти - с брус вышины да печь - толщины!", обыкновенно мальчику клали в воду яйцо или какую-то стеклянную вещь, девочке - только стеклянную. Иногда в едва нагретую, чтобы не обжечь, воду клали серебро для очищения и чтобы ребенок рос богатым. Чтобы младенца не сглазили, мыли его первый раз в воде, слегка забеленной молоком, потом "для богатства" клали на вывернутый тулуп. Обмывая младенца, повитуха "выправляла его члены" - исправляла голову, которая обычно бывает мягкой как воск. Во многом от ее умения зависело, каким быть ребенку: круглоголовым, длиннолицым или вообще уродом. Обмывши младенца, пеленали его в узкий длинный свивальник и наголовник. Если боялись, что будет младенец беспокойным, пеленали его в отцовские порты. Чтобы младенец рос красивым и пригожим, покрывали его зеленой материей. Первое время младенца оставляли "на свободе", и лежал он где-нибудь на лавке, пока не забеспокоится, не закричит и не "попросит зыбки". Зыбка - это овальный ящик из луба, с донышком из тонких дощечек, сделать который должен был отец. Если роды происходили в избе, то отцу первому вручали младенца, и он укладывал его в зыбку, как бы признавая тем самым свое отцовство.

На другой день после родов к счастливой матери приходили соседки и знакомые с поздравлениями и приносили ей разные сладости "на зубок". Через неделю, а иногда уже на третий день родильница возвращалась к своим обязанностям по хозяйству - но только после совершения очистительного обряда, известного как "размывание рук". Если молодой матери приходилось выходить на работу в поле, то уход за новорожденным поручался "пестунье" из домашних - старухе, а чаще всего - маленькой девочке-сестричке.

3) Похоронный обряд.

Самым древним из семейных обрядов считается похоронный. Для анализа состояния похоронной традиции и жанра причета были выбраны Старорусский район как место наиболее древнего поселения славян на этой территории и Окуловский, заселенный новгородцами несколько позднее, но располагающийся в центральной части Новгородской области. [9. 432]

Исследователи погребально-поминальной обрядности XIX-XX вв. не раз отмечали определенные расхождения между религиозным и народным истолкованием смерти, соотношения тела и души умершего, дороги в загробный мир и представлений о нем, отношением к культу предков. Христианскому истолкованию смерти как блага на пути в "царствие небесное" противостояло народное представление о ней как о "злодейке", враждебной силе. Похоронно-поминальный обряд у восточных славян включал несколько основных моментов: действия перед смертью и во время смерти; омовение и обряжение покойника и положение его во гроб; вынос из дома; отпевание в церкви (если оно совершалось), погребение, поминки. Таким образом, при всех региональных различиях в погребально-поминальной обрядности восточных славян в ней вычленялись три основных этапа: предпогребальный, погребальный и поминальный, каждый из которых помимо практического мог иметь и иной смысл. Так, процедура омовения умершего помимо гигиенической имела и сакральную, магическую направленность.

Отношение к покойнику всегда было двойственным. Его боялись и поэтому стремились облегчить умершему переход в иной мир, а также обезопасить себя при помощи различных магических действий от возможных отрицательных последствий при соприкосновении с ним. [9. 433]

Приметы и предсказания, предвещавшие смерть конкретного человека или кого-либо из близких, у восточнославянских народов были сходными. Они истолковывались как начало нового отрезка времени в жизненном цикле человека -- "магия первого дня". До сих пор предвестниками смерти близкого человека считают неординарное поведение домашних животных, птиц, разбитое зеркало, выброс цветка никогда не цветущим комнатным растением, бьющуюся в окно птицу, скрип балок, мебели и др.

Смерть человека воспринималась как переселение души в иное пространство -- в загробный мир. Считалось, что души взрослого человека и ребенка различны. Смерть в русской фольклорной традиции воспринималась как враг. Это сохранилось и в текстах, записанных в конце 70-х - середине 80-х годов. В плачах смерть называется "злодейкой", "душегубицей", которая не делает уступок, не внимает мольбам и просьбам. Мертвый спит, оставаясь человеком (покойник - спокойный человек), однако если у умершего были открыты глаза, то их закрывали и клали поверх век медные пятаки. Вполне возможно, что это было связано и со своеобразным откупом от смерти, ибо считалось, что покойник высматривает кого-то из оставшихся в доме живых людей или даже животных, желая забрать их с собой. В таких случаях обычно говорили: "Смотрит - кого-нибудь насмотрит". Монеты (пятаки) оставляли потом в гробу. Интересно, что выкуп в данном обряде проявлялся и иначе, так, например, если долго не могли найти тело утонувшего человека, то существовал обычай бросать в воду серебряные деньги, чтобы выкупить его у воды. [13. 544]

При похоронах не успевших вступить в брак погребальный обряд в определенных чертах совмещался со свадебным. У украинцев девушку хоронили как невесту, а парня как жениха. Голову девушки украшали цветы и ленты. Как парню, так и девушке на правую руку надевали металлическое кольцо, однако этого не делали по отношению к женатому мужчине и замужней женщине. У украинцев Приморья в подобном случае парню к шапке или к груди прикалывали цветок. И юношу, и девушку на кладбище несли молодые парни, у которых на правой руке были повязаны платки, как на свадьбе у старост. Использовались и другие элементы свадебного обряда, в частности устраивалось нечто вроде свадебного шествия со всеми персонажами свадебного торжества: свахой, дружками, боярами и др. В ряде русских областей погребали в специально хранившемся венчальном наряде и замужних женщин. Этот обычай встречался и на Дальнем Востоке. [13. 544]

На кладбище полотенца развязывали, на них опускали гроб в могилу. Затем одно полотенце вешали на крест, сооруженный на могиле, другие отдавали похоронщикам. Оставление полотенца -- символа пути, дороги -- выполняло рольобережного действия. Прежде, чем опустят гроб в могилу, родственники бросали туда копейку (в прежние времена серебряную), это означало, что они покупали себе место рядом с усопшим, а все остальные бросали медь, при этом говорили: "Вот тебе доля - не проси боле". По сути это может быть рассмотрено как откуп. Однако считалось, что деньги нужны были умершему для того, чтобы заплатить за перевоз через реку или озеро на том свете. Известно, что образ реки и переправы в фольклорном сознании - традиционный не только для русской, но и для мировой культуры.

В современном похоронном обряде просматриваются контуры старого, ещё языческого обряда, однако заметно и то, что магическое содержание обрядового действа во многом стерлось. Традиционный похоронный обряд всегда сопровождался причетами (плачами). В Новгородской области о причете иногда говорят "плакать на голос", а в Старорусском районе говорят "голосить", "голушение". Можно отметить явное убывание традиции причети от 70-х к 90-м годам. В середине 90-х годов плачи записываются всё реже и реже. Причитания не имеют устойчивого текста. В них большую роль играет импровизационное начало и, следовательно, поэтические способности самих плакальщиц. [13. 545]

В причитаниях смерть называлась злодейкой, гроб - домовина или домина, дорога - путь-дороженька дальняя, невозвратная. Мёртвых обмывали соседи или родственники простой водой с мылом, вытирали полотенцем, верили, что за обмывание отпускаются грехи. Обмывальщицу благодарили, давали ей, что могли. Одевали покойника те люди, которые и мыли. Одежду готовили заранее. Обязательно хоронили в той одежде, которую завещал умерший, выполняя волю умершего. Умершему обували мягкую обувь, чаще всего тапки. Покойник уходит туда жить, поэтому он должен выглядеть хорошо.

До положения покойника в гроб его клали на скамейку, под него расстилали простыню из самотканого полотна. Пока умерший лежал в доме, в гроб клали иконку, на кладбище её забирали из гроба и приносили домой. В день похорон до дороги разбрасывались еловые ветки, чтобы умерший шел по чистой дороге (ель - чистое дерево), потом ветки сжигали. Тело из дома выносили на руках, ногами вперёд. Покойника несли на кладбище - нести считалось уважительнее. [13. 547]

Гроб несло четное количество человек. За гробом шли родственники, а потом все остальные. Могилу копали в день похорон, но делали это не родственники. Гроб опускали в могилу на полотенцах, а затем их оставляли в яме (могиле). Поминальное кушанье зависело от поста. В пост должна была готовиться постная пища. После похорон сорок дней носили траурную одежду: чёрное платье, чёрный платок. Считали, что душа умершего находится в доме сорок дней. Отмечали поминками девятый, двадцатый, сороковой дни, полгода, год.