Греческая классика

Еще в VI в. до н. э. Афины вступили в пору расцвета. В конце века реформами Клисфена была закреплена победа демократии над аристократией. Афины стали главным городом Центральной Греции, основным очагом греческой культуры. Здесь родилось искус­ство театра, впервые были записаны греческие поэмы, здесь устра­ивались первые Панафинейские торжества в честь богини Афины. Не следует забывать, однако, что афинская демократия была рабо­владельческой демократией. Вопросы общественной жизни решали только свободные граждане.

В первой половине V в. до н. э. Афины возглавляли борьбу греческих городов с персами. Это была борьба за свободу и неза­висимость греческого народа, но это была и борьба разных форм общественного миропорядка: эллинского и восточной деспотии, борьба разных мировоззрений. Сражения и победа греков стали сюжетом бессмертной трагедии Эсхила «Персы». За полстолетия войны был организован морской союз двухсот греческих городов то главе с Афинами, власть которых быстро возрастала. Вскоре Афинский морской союз превратился в мощную Афинскую державу.

Истинный расцвет Афин справедливо связывается со временем, когда город возглавлял первый стратег Перикл (444—429 гг. до н. э.). Около него группировалась интеллектуальная элита: люди искус­ства и науки (поэт Софокл, архитектор Гипподам, «отец истории» Геродот), знаменитые философы того времени. На склоне афин­ского акрополя в знаменитом театре Диониса представляли траге­дии Эсхилла, Софокла, Еврипида, комедии Аристофана, которые воспитывали чувства достоинства, ответственности греков перед согражданами, благородство и независимость духа. Искусство гре­ков показывало, каким должен быть человек: физически и нравст­венно прекрасным, гармонически развитым,—и в этом смысле искусство V—IV в. до н. э. справедливо стали называть классикой, оно явилось образцом для подражания. Историк Фукидид писал, что афинское искусство дышит радостью победы демократии, «пер­вой победы европейской цивилизации над варварством». А сам Перикл в знаменитой речи произнес: «Мы развиваем нашу склон­ность к прекрасному без расточительности и предаемся наукам не в ущерб силе духа <...> Город наш —школа всей Эллады».

В архитектуре V в. до н. э. развивался все тот же тип храма-пе­риптера преимущественно дорического ордера. Пропорции его стали стройнее, гармоничнее, приобрели большую логику, ясность и простоту. Так, число колонн стало определенным: по длинной стороне вдвое больше, чем по короткой, плюс одна (например, 13:6 или 17:8).

Архитектура V в. до н. э. предстает перед нами в гармонии со средой, в соразмерности с человеческой фигурой, в синтезе со скульптурой. В период ранней классики, так называемого строгого стиля (490—450 гг. до н. э.), скульптура носит переходный характер от архаики к классике. Это прекрасно видно на фронтонных группах

Акрополь в Афинах. Общий вид

храма Афины Афайи на острове Эгина (около 490 г.), найденных в начале XIX в. и реставрированных Торвальдсеном: фигуры греков и троянцев, сражающихся за тело Патрокла, еще статичны, в их пластике много от архаических куросов, включая и «архаическую улыбку».

Иначе это решено в скульптурах знаменитого храма Зевса в Олимпии (470—456 гг. до н. э.), открытых раскопками также в XIX столетии. На восточном фронтоне храма изображен миф о состязании на колесницах царя Эномая и Пелопса, на западном — борьба лапифов с кентаврами, в метопах —12 подвигов Геракла (фрагменты скульптуры находятся в музее города Олимпия). Все фигуры взаимосвязаны, объединены единым движением и при всей суровой величественности вполне жизненны.

Образ атлета — по-прежнему самая распространенная тема скульптуры. Совершенную человеческую красоту —вот что стре­мились воплотить греки в образах атлетов. Но создать ее непросто, она состоит в том, чтобы воедино слились добродетель души с соразмерной красотой тела, писал Лукиан. Фигура дельфийского возничего из композиции, созданной около 476 г. до н. э. неизве­стным мастером по желанию одного из победителей в состязаниях на колесницах, в ниспадающем складками хитоне, напоминает величественную дорическую колонну с каннелюрами. Лицо полно сдержанной силы, спокойствия, торжественности и благородства, линии лба, носа, бровей и губ безупречны по рисунку. Идеально прекрасный образ не лишен, однако, жизненности. В зрачки глаз были вставлены цветные камни, что оживляло выражение. Фигура отлита в бронзе, ставшей с этого времени любимым материалом.

Известны не только анонимные произведения V в. до н. э. В это время в Афинах работали скульптуры Фидий, Мирон и Поликлет. Многие статуи их дошли до нас лишь в римских мраморных копиях I—II в. н. э. Наиболее известен среди работ Мирона из Элевтер «Дискобол» (около 460—450 гг. до н. э.), изображающий атлета в момент наивысшего напряжения перед броском диска. Мирону первому удалось передать в статичном искусстве живость движения, внутреннее напряжение фигуры. В другом произведении — «Афина и Марсий», исполненном для афинского акрополя, лесное существо Марсий выбирает музыкальный инструмент среди разбросанных у его ног, рядом стоит взирающая на него с гневом Афина. Обе фигуры объединены действием. Интересно отметить, что, хотя Марсий выступает здесь как существо, выражаясь современным языком, отрицательное, лишь в его неправильном лице подчеркивается отсутствие совершенства, тело же его идеально прекрасно.

Иктин и Калликрат. Парфенон

Поликлет из Аргоса работал уже в период высокой классики, в середине и второй половине V в. до н. э. Он создал тот обобщенный художественный образ атлета, который стал нормой и образцом. Им был написан теоретический трактат «Канон» (мера, правило), где скульптор точно рассчитал размеры частей тела исходя из роста человека как единицы измерения (например, голова — ¹/₇ к росту, лицо и кисть руки — ¹/₁₀, ступня — ¹/₆ и т. д.). Свой идеал он выразил в сдержанно-мощных, спокойно-величественных образах «Дорифора» (Копьеносца; 450—440 гг. до н. э.), «Диадумена» (ат­лета, увенчивающего свою голову победной повязкой, около 420 г. до н. э.) и «Раненой амазонки», предназначавшейся для знамени­того храма Артемиды в Эфесе. Поликлет воплотил в своих статуях прежде всего образ идеального свободнорожденного гражданина полиса, города-государства Афин.

Третьим величайшим скульптором V в. до н. э. был уже упомя­нутый афинянин Фидий. В 480—479 гг. персы захватили и разгра­били Афины и основные святилища на Акрополе. Среди развалин священного храма Фидий создал семиметровую бронзовую статую Афины-воительницы, Афины-Промахос, с копьем и щитом в руках, как символ возрождения города, его мощи и непримиримости к врагам. Как и все последующие работы Фидия, статуя погибла (она была уничтожена крестоносцами в Константинополе в XIII в.).

Около 448 г. до н э. Фидий выполнил 13-метровую статую Зевса для храма Зевса в Олимпии Лицо, руки и тело бога были выложены пластинками слоновой кости на деревянной основе, глаза из дра­гоценных камней, плащ, сандалии, оливковые ветви на голове, волосы, борода — из золота (так называемая хрисоэлефантинная техника). Зевс восседал на троне, держа в руках скипетр и фигуру богини победы. Скульптура пользовалась огромной славой, но и она погибла в V в. н. э.

Фидий и его ученики. Борьба лапифа с кентавром. Рельеф метопы Парфенона. Мрамор. Лондон, Британский музей

Поликлет. Дорифор. Копия. Не­аполь, Национальный музей

С 449. г. до н. э. началась реконструкция Афинского Акрополя и Фидий стал воплотителем замысла Перикла, поддержанного всеми афинянами. Это был период расцвета греческой демократии, в реконструкции Акрополя видели выражение идеи общеэллинско­го единства. 16 лет жизни Фидий отдал Акрополю и создал бессмертный памятник, в котором архи­тектура и скульптура выступают в нерасторжимом единстве. Осу­ществляя общий надзор за стро­ительством, он с учениками ис­полнил скульптуры главного хра­ма Акрополя.

Архилох(?). Эрехгейон

Калликрат. Храм Нике Аптерос

Первоначально раз в год, а позднее —раз в четыре года по священной дороге от Афин к Ак­рополю тянулось шествие с дара­ми богине Афине и с одеждой для нее — пеплосом, который ткали лучшие афинские девушки, на­чинались так называемые Пана-финейские празднества в честь богини — покровительницы го­рода. Процессия проходила через парадный вход на холм — Про­пилеи (архитектор Мнесикл, 437—432 гг. до н. э.), состоящий из ионической колоннады между двумя дорическими портика­ми,— на площадь Акрополя. Справа от Пропилеи на выступе скалы Акрополя, на высоком постаменте стоял храм Нике (арх. Калликрат; 449—421 гг. до н э.), ионического ордера, с деревянной скульптурой богини Нике Аптерос (бескрылой) внутри. Это редкое изображение бескрылой победы. В поэтическом воображении греков богиня победы рисовалась изменчивой, легко перелетающей от одного к другому, и поэтому чаще они изображали ее крылатой.

Процессия направлялась от входа к центральному храму Акро­поля — Парфенону (архитекторы Иктин и Калликрат, 447—438 гг. до н. э.). Парфенон —периптер (70х31 м), окруженный 46 колон­нами. высотой 10 м, по 8 на портиках и по 17 на длинных сторонах. В Парфеноне соединены черты дорического (колонны) и иониче­ского (фриз основного объема здания — так называемый зофор) ордеров. Пентелийский мрамор его колонн, красный и синий цвета фронтонов и метоп, деликатно введенная позолота сообщали храму праздничность. Чувство пропорций, соразмерность всех частей, точность в расчетах делают Парфенон безупречным произведением искусства. Это творение, близкое и понятное человеку, соразмерное ему, вызывающее не только восхищение памятником, но и чувство уверенности в человеческих силах, возможностях и таланте.

Внутри Парфенона (в восточ­ной его части, ибо он был разде­лен на две половины) стояла из­ваянная Фидием 13-метровая статуя Афины-Парфенос, Афи­ны-Девы (447—438 гг. до н. э.), исполненная в хрисоэлефантинной технике. Афина представле­на в одеянии с изображенными на нем сфинксом и крылатыми конями. Правой рукой она опи­ралась на колонну, держа двух­метровую крылатую богиню Ни­ке, в левой руке у богини Афины был щит. Рядом со щитом Фидий поместил изображение громад­ного священного змея. Лицо Афины, руки, маска медузы Гор­гоны на груди были выполнены из слоновой кости, глаза —из драгоценных камней, одежда и оружие —из золота. Такой ее описал в древнем путеводителе Павсаний.

Скопас. Менада. Копия. Дрезден, Альбертинум

Фронтоны и 92 метопы Пар­фенона были украшены Фидием и его учениками, а также худож­никами старшего поколения. Скульптуры Парфенона в ясных и логичных образах, с глубокой поэтичностью и эмоционально­стью прославляли богиню Афи­ну. На восточном (сохранившем­ся лучше) фронтоне Парфенона Фидий изобразил «Рождение Афины из головы Зевса», на за­падном — «Спор Афины и По­сейдона за обладание Аттикой». В метопах восточной стороны — сцены битвы богов с гигантами, северной —падение Трои, юж­ной — борьбу греков с кентаврами, западной — битву греков с амазонками. Фидию, несомненно, принадлежал общий замысел; возможно, он исполнял рисунки, по которым высекали изображе­ния, и глиняные модели, но многое изваял в материале он сам, ему, вернее всего, принадлежит и окончательная отделка. Скульптуру Парфенона можно с пол­ным правом считать гени­альным творением Фидия. История Парфенона и его скульптурного убранства полна трагичности. В средние века Парфенон был превращен в христи­анскую церковь, затем ис­пользовался турками как пороховой склад. В XVII в. при осаде Акрополя вене­цианцами в Парфенон по­пало ядро и он был разру­шен. Многие скульптуры погибли. Большинство из сохранившихся рельефов в настоящее время хранит­ся в Британском музее в Лондоне.

Лисипп. Отдыхающий Гермес. Копия. Неаполь, Национальный музей

Фидий передал в ми­фах живое чувство веры в торжество человеческого разума, силу красоты, побе­ду греков над варварами — персами — и над стихийными силами природы. Идеальная красота, глубокая человечность богов и богинь, им изображенных, прекрас­ного Диониса, Афродиты, отдыхающей на коленях своей матери Дионы, богинь судьбы Мойр и других,—не только радовали глаз, но и вселяли уверенность в современников, возвышали их над обыденной жизнью. В этом было огромное воспитательное значение искусства Фидия.

Среди мифологических сюжетов были и сцены, непосредствен­но отражающие современную жизнь Афин: на рельефном фризе, так называемом зофоре, проходящем за колоннами вокруг наоса Парфенона (160 м длины, 1 м высоты), Фидий изобразил панафинейское празднество, колесницы состязающихся в ловкости, ска­чущих на лошадях юношей, девушек, несущих дары богине, музы­кантов, жертвенных животных. Уже современники говорили о неистощимой фантазии Фидия, а позднее исследователи подсчита­ли, что на фризе изображены 365 человеческих фигур и 227 фигур животных, при этом ни разу не повторяется пластика движений. Смерть Фидия (431 г. до н. э.) и затем Перикла совпала с концом высокой классики, эстетический идеал которой выражен в словах Перикла: «Мы любим прекрас­ное, соединенное с простотою, и мудрость без изнеженности».

Лисипп. Александр Македонский. Копия. Стамбул, Оттоманский музей

Последней постройкой Акро­поля был храм, посвященный Афине, Посейдону и мифическо­му царю Эрехтейю, так называе­мый Эрехтейон (421—406 гг. до н. э.). Храм имеет конструктив­ную особенность: подчиняясь рельефу места, архитекторы дол­жны были его восточную часть сделать на 3 м выше западной. На одном из трех портиков храма антаблемент поддерживают вме­сто ионических колонн женские фигуры — кариатиды.

Эрехгейон строился в тяжелое для Афин время. С 431 по 404 г. велась борьба за первенство меж­ду Афинской державой и Пелопоннееским союзом во главе со Спартой, получившая в истории название Пелопоннесской вой­ны. Это была не только борьба за господство на море и на суше, но и борьба олигархии (Спарта) и демократии (Афины). Афины потерпели поражение. Начинался кризис греческих полисов, кризис рабовладельческой демократии. Это привело во второй половине IV в. до н. э. к подчинению греческих городов новой мощной державе — Македонии.

Конец V—IV в. до н. э.— период бурной духовной жизни Гре­ции, формирования идеалистических идей Сократа и Платона в философии, развивавшихся в борьбе с материалистической фило­софией Демокрита, время сложения и новых форм греческого изобразительного искусства. В архитектуре поздней классики (410— 350 гг. до н. э.) в отличие от ранней и высокой классики нет «чувства меры» (месотес), характерного для предыдущего периода, и более всего проявляется стремление к грандиозному, внешне великолеп­ному. В Эфесе в середине IV в. до н. э. построен заново некогда сгоревший храм Артемиды, считавшийся одним из чудес света. К такому же чуду можно отнести гигантскую гробницу царя Мавсола в Галикарнасе (архитекторы Пифей и Сатир; 353 г. до н. э.), от которой и произошло позднее название «мавзолей». Она завершалась колесницей с конями и была украшена 150 м фризом с изобра­жением битвы греков с амазон­ками. Мавзолей соединил торже­ственную, восточную пышность декора с изяществом греческого ионического ордера.

Пракситеаь. Гермес с младенцем Дионисом. Мрамор. Олимпия

Большое место в архитектуре IV в. до н. э. занимают обще­ственные сооружения для зре­лищ. Это знаменитый театр в Эпидавре (архитектор Поликлет Младший; 360—330 гг. до н. э.), на каменных скамьях которого помещалось 10 000 зрителей. Актеры играли на круглой пло­щадке —орхестре (диаметр ее 12 м), за орхестрой находилась каменная стена — скене. Блестя­щая акустика позволяла все от­лично слышать с последнего ря­да, который был отдален от орхе­стры на 60 м и находился на 23 м выше ее. В греческой архитек­туре IV в. до н. э. появляется упоминавшийся выше коринф­ский ордер с колоннами, завер­шаемыми богато декорированной капителью в виде листьев аканфа (примером может служить камерный памятник Лисикрата в Афи­нах; 335—334 гг. до н. э.).

В скульптуре на смену мужественности и суровости образов строгой классики приходит интерес к душевному миру человека, и в пластике находит отражение более сложная и менее прямолиней­ная его характеристика. Так, в единственной дошедшей до нас в подлиннике скульптора Праксителя мраморной статуе Гермеса (покровителя торговли и путешественников, а также вестника, «курьера» богов; статуя исполнена около 330 г. до н. э. и была найдена в ХIX в. в Олимпии) мастер изобразил прекрасного юношу, небрежно облокотившегося на пень, в состоянии покоя и безмя­тежности. Задумчиво и нежно он глядит на младенца Диониса, которого держит на руках. На смену мужественной красоте атлета V в. до н. э. приходит красота несколько женственная, изящная, но и более одухотворенная. На статуе Гермеса сохранились следы древней раскраски: красно-коричневые волосы, серебряного цвета повязка. Особой славой пользовалась другая скульптура Пракси-теля — статуя Афродиты Книдской. Это было первое в греческом искусстве изображение обнаженной женской фигуры. Статуя стояла на берегу полуострова Книд, и современники писали о настоящих паломничествах сюда, чтобы полюбоваться красотой богини, гото­вящейся войти в воду и сбросившей одежды на стоящую рядом вазу. Оригинал статуи Афродиты Книдской, к сожалению, не сохранился. Героям Праксителя не чуждо лирическое чувство, отчетливо выра­женное, например, в его «Отдыхающем сатире». Подобные черты развились еще ранее, в пластике учеников фидиевской школы, достаточно указать «Афродиту в садах» Алкамена, рельефы балюст­рады храма Нике Аптерос или надгробие Гегесо неизвестных мас­теров. Но в образах поздней классики это лирическое начало соседствует с чертами душевной взволнованности, томления, гру­сти, задумчивости, созерцательности.

Скопас, уроженец острова Парос, был современником Пракси­теля. Он участвовал в создании рельефного фриза для Галикарнасского мавзолея совместно с Тимофеем, Леохаром и Бриаксисом. В отличие от Праксителя Скопас продолжил традиции высокой клас­сики, создавая образы монументально-героические. Но от образов V в. их отличает драматическое напряжение всех духовных сил.

Порыв страсти, выражение страдания, даже какого-то трагиче­ского надлома нарушает гармоничную ясность. Все это опосредо­ванно выражает трагический кризис этических и эстетических идеалов классической поры.

В состоянии экстаза, в бурном порыве страсти изображена Скопасом Менада. Спутница бога Диониса показана в стремитель­ном танце, ее голова запрокинута, волосы упали на плечи, тело изогнуто, представлено в сложном ракурсе, складки короткого хитона подчеркивают бурное движение. Игра светотени усиливает динамику образа.

В отличие от скульптуры V в. Менада Скопаса рассчитана уже на обозрение со всех сторон.

Лисипп — третий великий скульптор IV в. до н. э. (370—300 гг. до н. э.). Работал он в бронзе и, если верить древним писателям, оставил после себя 1500 бронзовых статуй, которые до нас в подлиннике не дошли. Лисипп использовал уже известные сюжеты и образы, но стремился их сделать более жизненными, не идеально совершенными, а характерно-выразительными. Так, атлетов он показывал не в момент наивысшего напряжения сил, а, как правило, в момент их спада, после состязания. Именно так представлен его Апоксиомен, счищающий с себя песок после спортивного боя. У него усталое лицо, слипшиеся от пота волосы. Пленительный Гермес, всегда быстрый и живой, тоже представлен Лисиппом как бы в состоянии крайнего утомления, ненадолго присевшим на камень и готовым в следующую секунду бежать дальше в своих крылатых сандалиях. Утомленным от подвигов изображает Лисипп и Геракла («Отдыхающий Геракл»). Лисипп создал свой канон пропорций человеческого тела, по которому его фигуры выше и стройнее, чем у Поликлета (размер головы составляет ¹/₉ фигуры).

Лисипп был многогранным художником. Придворный скульп­тор Александра Македонского, он делал гигантские многофигурные композиции, например баталию из 25 фигур всадников, статуи богов (например, Посейдона, установленную на Коринфском пе­решейке у самого моря), портреты (не один раз он изображал Александра Македонского, лучший из портретов знаменитого пол­ководца несет в себе черты почти трагической смятенности).

Для искусства поздней классики было характерно введение новых жанров, которые нашли дальнейшее развитие на следующем этапе — в эллинизме.

В блестящую эпоху классики греки знали и монументальную живопись, расписывая стены зданий многофигурными композици­ями в технике фрески на те же героические и мифологические сюжеты, что и в скульптуре.

Время не сохранило этих работ. Известны только имена масте­ров: Полигнота, упоминаемого в «Описании Эллады» Павсания, Аполлодора, о котором свидетельствует Плиний в своей «Естест­венной истории», Апеллеса и его ученика Зевксиса.

В вазописи периода классики краснофигурный рисунок стал более свободным, фигуры представлены в сложных ракурсах. Сцены имеют жанровый характер. Сюжетный рисунок уже приобретает самостоятельное значение в композиции сосуда. (Евфроний — мастер ранней классики; позже — Дурис, Бриг.) К концу V в. до н. э. вазопись стала приходить в упадок, теряя индивидуальность масте­ра, все более превращаясь в ремесло.