47. Феномен тоталитаризма и манипулирование сознанием в XX в.

Происхождение и употребление термина «тоталитаризм».

Термин «тоталитаризм», впервые появившийся в работах философа Джованни Джентиле в 1926 г., был популяризован итальянскими фашистами. В статье Муссолини «Доктрина фашизма» (1931 г.) тоталитаризм понимается как общество, в котором главная государственная идеология обладает решающим влиянием на граждан. Как писал Муссолини, тоталитарный режим означает, что«Всё внутри государства, ничего вне государства, никого против государства» — т. е., все аспекты жизни человека подчинены государственной власти. Джентиле и Муссолини полагали, что развитие коммуникационных технологий приводит к непрерывному совершенствованию пропаганды, следствием чего является неизбежная эволюция в сторону тоталитаризма (в их определении).

К началу Второй мировой войны под тоталитаризмом понимались репрессивные однопартийные режимы в Италии, Германии и СССР во главе с сильными лидерами, призывающие порвать со всеми традициями во имя некой высшей цели. В самой фашистской Италии, нацистской Германии и сталинском СССР термин «тоталитаризм» употреблялся только в отношении Италии и Германии, но не в отношении Советского Союза.

Массовое распространение слово «тоталитаризм» получило после выхода в свет книги философа Ханны Арендт «Истоки тоталитаризма» (1951 г.). Слово подхватили политики в странах демократического блока, которые использовали его достаточно произвольным образом как идеологическое клише в адрес различных авторитарных политических систем. В 1952г. Дж. Талмон ввёл термин «тоталитарная демократия» для обозначения режима, основанного на принуждении, в котором граждане, формально обладая избирательным правом, на практике лишены возможности оказывать влияние на процесс принятия государственных решений.

После начала хрущёвской «оттепели» теория тоталитаризма претерпела серьёзный кризис, поскольку не могла объяснить процесс ослабления режима изнутри. Кроме того, возник вопрос, является ли СССР по-прежнему тоталитарным режимом или сравнение очевидно меняющейся советской системы с поверженными фашистскими режимами неуместно. Возникла потребность в формулировке модели, которая бы объяснила приход диктаторов к власти и её дальнейшую эволюцию.

В 1970-е гг., в силу дальнейшего смягчения режима в СССР, термин «тоталитаризм» стал всё реже употребляться советологами, однако продолжал оставаться популярным среди политиков. В своём эссе «Диктатура и двойные стандарты» (1978 г.) Джин Киркпатрик настаивала, что следует отличать тоталитарные режимы от авторитарных. Согласно Киркпатрик, авторитарные режимы заинтересованы преимущественно в своём собственном выживании и поэтому, в отличие от тоталитаризма, допускают отчасти автономное функционирование элементов гражданского общества, церкви, судов и прессы. Отсюда был сделан вывод, получивший известность при Рейгане как «доктрина Киркпатрик», что во внешней политике США могут оказывать временную поддержку авторитарным режимам ради борьбы с тоталитаризмом и продвижения американских интересов.

Падение коммунистических режимов в странах советского блока и СССР во второй половине 1980-х вызвало повторный кризис в теории. Утверждение, что тоталитарные режимы не способны сами инициировать радикальные реформы, было признано ошибочным. Однако в целом анализ тоталитаризма внёс значительный вклад в сравнительную политологию, и употребление этого термина до сих пор достаточно распространено.

Советские диссиденты и, после начала перестройки, большинство реформаторов (включая Лигачёва) называли советскую систему тоталитарной. Использование термина было связано главным образом с отсутствием в советской политологии лексикона, необходимого для критического анализа истории СССР. При этом вопросы природы и стабильности тоталитарного режима играли в возникшей дискуссии вторичную роль; на первом плане было подавление гражданских прав, отсутствие общественных институтов, защищающих человека от государственного произвола, монополия КПСС на политическую власть. Это служило одним из оправданий для призывов к радикальным реформам.

III.

Признаки тоталитарного общества.

В своей работе «Тоталитарная диктатура и автократия» (1965 г.) Карл Фридрих и Збигнев Бжезинский, на основе сравнения сталинского СССР, нацистской Германии и фашистской Италии, сформулировали ряд определяющих признаков тоталитарного общества:

1. Наличие одной всеобъемлющей идеологии, на которой построена политическая система общества.

2. Наличие единственной партии, как правило, руководимой диктатором, которая сливается с государственным аппаратом.

3. Крайне высокая роль государственного аппарата, проникновение государства практически во все сферы жизни общества.

4. Контроль средств массовой информации.

5. Большая роль государственной пропаганды, манипуляция массовым сознанием населения.

6. Отрицание традиций, в том числе традиционной морали, и полное подчинение выбора средств поставленным целям (построить «новое общество»).

7. Уничтожение индивидуальных гражданских прав и свобод.

8. Централизованное планирование экономики.

9. Почти всеобъемлющий контроль правящей партии над вооружёнными силами

10. Массовые репрессии и террор со стороны силовых структур.

Все эти признаки, изложенные в работе Фридриха и Бжезинского, ярко проявлялись в СССР. Подробно хотелось бы остановиться на 10 пункте: «Массовые репрессии и террор со стороны силовых структур». Тоталитаризм в СССР помимо идеологических учреждений имел другую надежную опору – систему карательных органов для преследования инакомыслящих.

Митинги против врагов народа были главной формой выражения народного одобрения репрессивной политики 1930-х гг. Массовая истерия, подстегиваемая пропагандой, вела к раскручиванию маховика репрессий. Часть простых людей видела в репрессиях 1937 года удар против зажравшегося и коррумпированного начальства, многие использовали их в карьерных целях. Простые граждане заваливали органы НКВД доносами на своих начальников, сослуживцев и соседей. Репрессированных, которым удалось избежать расстрела, ссылали в исправительно-трудовые лагеря(ИТЛ). Для руководства системой ИТЛ в 1934 было создано Главное управление исправительно-трудовых лагерей, трудовых поселений и мест заключения (ГУЛАГ) существовавшее как подразделение НКВД (МВД). Специальные управления ГУЛАГа объединяли многие ИТЛ в разных районах страны: Карагандинский ИТЛ (Карлаг), Дальстрой НКВД/МВД СССР, Соловецкий ИТЛ (УСЛОН), Беломорско-Балтийский ИТЛ и комбинат НКВД, Сибирский ИТЛ (Сиблаг), Норильский ИТЛ и др. В лагерях были установлены тяжелейшие условия, не соблюдались элементарные человеческие права, применялись суровые наказания за малейшие нарушения режима. Заключенные бесплатно работали на строительстве каналов, дорог, промышленных и других объектах на Крайнем Севере, Дальнем Востоке и в других регионах. Чрезвычайно высокой была смертность от голода, болезней и непосильного труда. Термин «ГУЛАГ» стал синонимом лагерей и тюрем НКВД, тоталитарного режима в целом.

В архивных хрониках 1920-1930-х гг. Кемерово и Сталинска (Новокузнецка) удалось найти сведения о Сиблаге 40-го года. Вот небольшая информация из этого документа:

«В 1940г. Сиблаг выглядел своеобразно. Например, антибесское отделение числилось как «передовой совхоз» и даже могло участвовать во Всесоюзной сельскохозяйственной выставке. В Мариинске же, наоборот положение заключенных было ужасающим: голод, холод, болезни, мор. Вместо 22 подразделений перед войной их стало 31. Особое отделение – в Сталинске для строительства второй очереди Кузнецкого комбината, в Кемерово – строительство № 30 (химическое производство), а в Новосибирске стройка № 153 (авиазавод) и № 179 (нынешний Сибсельмаш, тогда завод Миноборонпрома) потребовали более 10 тысяч заключенных. Самым крупным в ГУЛАГе в ту пору было швейное предприятие в Яе – здесь несколько тысяч женщин-арестанток шили одежды для всех лагерей Сибири, а с 1940 года – для Красной Армии. К маю 1941г. дислокация Сиблага выглядела так 63646 заключенных.

Едва ли не большая часть лагерей «обслуживала» Кузбасс. Примечательной характеристикой было то, что в них содержалось в июне 1941 года 253 ребенка, а в Мариинском лагпункте «Огороды» были лагерные «детские ясли». Более всего лагерных боссов волновало то, чтобы грудные дети не отвлекали матерей от работы.»

IV.

Тоталитарное сознание

Понятие тоталитарное сознание неотделимо от понятия тоталитарная культура. Тоталитарное сознание характеризуется символическими образами - атлет, борец, вооруженный воин, готовые к преодолению трудностей, выполнению почетного задания или подвига; дородная мать-героиня, воплощающая плодородие земли. Оно проявляется также в том, что граждане под гнетом идеологической лжи, помпезности и преувеличенного оптимизма идеализируют одного лидера вождя, снисходящего до общения с простым народом. Таковым в СССР был Сталин, в Германии Гитлер, Муссолини в Италии, Мао Цзэдун в Китае. В учении тоталитарного сознания четко прослеживается цель: внушить множеству субъектов, что они обладают значимостью, но только как единица целого аппарата, обладают ценностью, но только как трудовая единица, и что каждый человек в отдельности не обладает значимостью, ценностью и есть ничто, а значимость и ценность имеет только народ, масса в целом. "Ты - ничто, а твой народ - всё" (Гитлер).

Возвеличивание Сталина в СССР достигало огромных масштабов. Вот некоторые выдержки из дневника А.Г Соловьева, работника МГК ВКП(б):

«19 декабря 1929 г.

Бауман (член бюро МГК.) информировал о подготовке празднования 50-летнего юбилея т. Сталина. Празднование намечено широко по всей стране: приветствия, собрания, митинги, популяризация... Решили присвоить имя Сталина Бобриковской электростанции, строящейся в Тульском округе, и создать денежный фонд т. Сталина для детей, обучающихся в вузах и втузах.

21 декабря.

Все газеты впервые опубликовали портреты т. Сталина и многочисленные статьи. В них т. Сталин именуется вождем мирового пролетариата. Отмечаются его колоссальные заслуги в разгроме троцкизма, правого оппортунизма, развертывании индустриализации и коллективизации и колоссальная роль в создании партии и победе социалистической революции. Очень высокая оценка. Такой не бывало.

22 декабря.

Продолжается возвеличивание т. Сталина. Вышла брошюра под названием «Товарищ Сталин». В ней 270 страниц. На 13 страницах помещен перечень приветствий... не менее 700 приветствий... Кричащие лозунги: ... «Вождю революционной мировой партии»... Напечатаны на 86 страницах восторженные статьи 16 крупнейших руководителей партии и страны... «Рулевой большевизма»... «Крупнейший теоретик»... «Организатор побед Красной Армии»... Конечно, т. Сталин великий человек. Но не слишком ли чрезмерны похвалы? Выходит, т. Сталин выше т. Ленина, выше всей партии? Может быть, я не прав, но чувствуется в этих грандиозных похвалах некоторая искусственность, не все искренно. Где скромность, которую требовал т, Ленин и требует партия в своих решениях? Как мог допустить т. Сталин такое излишнее восхваление? У меня начинают возникать о нем со­мнения, действительно ли он такой великий»

Мнения о личности Сталина не однозначны: для одних людей он – символ могущества страны, ее ускоренной промышленной модернизации, беспощадной борьбы со злоупотреблениями. Для других – кровавый диктатор, символ деспотизма, безумец и преступник. Только в конце 20 в. в научной литературе эта фигура стала рассматриваться более объективно.