Эпоха Возрождения и Реформация.

В начале ХIV века гениальный итальянский поэт Данте Алигъери (1265-1321) высказал идеи, благодаря которым начавшаяся тогда эпоха получила название «Возрождение» (фр. Ренессанс – в буквальном переводе «новое рождение»). В своей поэме «Комедия» (восхищенные современники добавили – «божественная») Данте рассказал, как он во сне путешествовал по загробному миру в сопровождении римского поэта Вергилия (70-19 г.г. до н.э.). Сначала они спустились в ад и прошли все девять его кругов. Круг первый предназначен для некрещеных младенцев и добродетельных нехристиан – здесь души умерших не страдают, а безбольно скорбят. Здесь находились герои Ветхого Завета Адам, Авель, Ной, Моисей, Давид и другие, которых Иисус Христос высвободил, посетив ад незадолго до собственного воскресения. Данте замечает скопление душ, освещенное огнем как знаком особого отличия. Оказалось, что это «искусств и знаний образец всеместный»: среди них Гомер, «превысших из певцов всех стран», Гораций, Овидий и Лукан – римские поэты. Затем в высоком замке предстали Эней, Цезарь, Саладин, другие исторические личности и, наконец, знаменитые философы и ученые античности Сократ, Платон, Аристотель («учитель», «всеведец»), Демокрит, Фалес, Гераклит, Зенон, Сенека, Эвклид, Гиппократ, Гален и многие другие («я всех назвать не в силах поименно», извиняется автор). Интересно, что упоминаются также имена великих арабских философов и ученых Авиценны (ХI в.) и Аверроэса (ХII в.), оказавших большое влияние на европейскую культуру.

Путешествие вглубь ада продолжается и достигает предела его – девятого круга. Здесь обреченные на самые страшные муки души предателей, «обманувших доверившихся». Они расположены в четырех поясах: 1) предатели родных; 2) Предатели родины и единомышленников; 3) друзей и соратников; и 4) предатели благодетелей, величества божеского и человеческого (Иуда, Брут и Кассий). Невольно возникает вопрос: при чем тут комедия? Данте назвал свою поэму «Комедия», согласно нормам античной поэтики, как произведение, завершающееся благополучной и радостной развязкой. Путешествие продолжается в чистилище, где происходит встреча с Беатричей, рано умершей возлюбленной Данте, а затем они оказываются в раю, проходят его девять небес и, в конце концов, душа Данте удостоилась чести созерцать Божественный свет Неизреченный:

«Я видел – в этой глуби сокровенной

Любовь как в книгу некую сплела

То, что разлистано по всей вселенной:

Суть и случайность, связь их и дела,

Все – слитое столь воедино для созданья

Что речь моя как сумерки тускла».

Радостным сознанием Божественной любви, «что движет солнце и светила», поэма завершается.

Итак, пред нами две основные идеи, которым будет следовать Эпоха Возрождения: обращение к ценностям античной культуры, дающее им вторую жизнь, величие человека, сопоставимо с величием самого Господа Бога. Заметим, что Данте замечательно точен: в античной культуре его интересует прежде и больше всего художественная сторона. Философскую и научную стороны ее начнут детально исследовать, когда наступит Новое время, в ХVII веке: Ф. Бэкон – атомистическую теорию Демокрита, а П. Гассенди – учение Эпикура, тогда и достоверных сведений станет больше, и, главное, появится потребность в этом. И еще одна очень важная деталь: Данте говорит не об «обожествлении человека», для него неприемлема даже «непогрешимость Папы Римского» (кое-кому из пап бы нашел место в аду), а о величестве человеческом», то есть о величии человеческого достоинства, то есть об основании, на котором был воздвигнут величественный и очень поучительный гуманизм Возрождения.

Но почему в последние три века средневековья происходит такой духовный и культурный подъем? На том «основании», что Ф. Энгельс как-то назвал Данте последним поэтом средневековья и первым поэтом нового времени, всю эпоху Возрождения вывели за рамки средневековья и поместили в период, переходный к капитализму. Это случилось в начале 80-х г.г. прошлого века, когда политический и идеологический маразм в руководстве нашей страны достиг апогея. В.В. Соколов был вынужден, судя по всему, считаться с такой установкой, правда, от своего прежнего взгляда он нигде не отрекался (см. В.В. Соколов. Европейская философия ХV-XVII веков. Учебное пособие. М. 1984). И вот сейчас при ближайшем рассмотрении выясняется, что говорить о начале перехода к капитализму да еще в Италии в XIV веке еще рано, что Ф.Энгельс относил начало эпохи Возрождения и к середине XV века и т.д. Думается, что сейчас происходит плавный возврат к точке зрения, которую яснее всех выразил В.В. Соколов, в его «Средневековой философии» - см. «Философия. Под редакцией А.Ф. Зотова, В.В. Миронова, А.В. Разина». МГУ. М. 2004.

Среди множества причин, обусловивших яркие достижения эпохи в самых разных областях общественной жизни и деятельности людей, важно видеть те, что имели непосредственное отношение к основным идеям Возрождения. Прежде всего, это – назревание и обострение противоречий религиозной жизни феодального средневековья… Во-первых, у церкви были и вряд ли когда будут такие благоприятные условия для обустройства жизни людей на началах христианства. Но проходил век за веком, и выше освящения консервативных феодальных порядков церковь не поднималась. Между тем пороки феодализма становились все масштабнее и болезненнее для общества, поэтому начинаются поиски избавления от них на путях за пределами официальной церковной идеологии. Появляются утопии, проекты справедливого переустройства общества (Т. Мор, Т. Кампанелла). А Эразм Роттердамский «Вольтер XVI века», оценивая современное ему общество, пишет «Похвальное слово глупости», в котором утверждает, что в обществе все полно глупости, все делается дуриками и для дураков. Самая главная глупость на которую способны люди – это война, она обычно затевается самыми отъявленными подонками. Христианская вера, как она преподносится церковью, официальным богословием, совершенно несовместима с мудростью. Свое учение Эразм называл «философией Христа» и призывал в нем возвратится к первоначальному христианству.

Таким образом, время выявило несостоятельность официального христианства как устроителя общественной жизни и политического деятеля, что давало импульсы к критике и творческим поискам.

Однако, во-вторых, и с индивидуально-личностной стороны церковь, располагала огромным духовно-нравственным богатством христианского вероучения, оказалась не в состоянии утвердить духовность даже среди священнослужителей и монашества. Чем дальше, тем явственнее и возмутительнее становилось противоречие между тем, что проповедовалось ими и их реальным образом жизни, - случаи таких конфликтов множились («Декамерон» Боккаччио – свидетельство тому) и даже среди высшего духовенства, не исключая и пап.

Общим итогом этих кризисных явлений был слом духовной диктатуры церкви. Он происходил двояко в зависимости от того, кем он осуществлялся. Нужны были люди, которые видели бы все эти кризисные явления, страдали от них и стремились бы от них избавиться. Такими людьми были христианские интеллигенты, истинно духовные, образованные и мыслящие люди, которых страшно угнетали диктат, формализм и лицемерие так называемой христианской жизни, все, что мешало свободно мыслить, искренно чувствовать и радоваться жизни, приобщаться к культуре. Мы познакомились с одним из них, Данте, и продолжим знакомство с этими творцами Возрождения.

Другая категория людей, ломавших духовную диктатуру церкви, была попроще. Это крестьяне, городской люд, бюргерство – они шли от жизни, их возмущали нескончаемые церковные поборы, всякого рода запреты, мешавшие нормально жить и работать, проповедь аскетизма и богатства церковные и т.д. и т.п. Вот эти люди, ведомые Лютером, Мюнцером, Кальвином, Цвингли и другими, осуществляли, начиная с XV века, Реформацию, в результате которой появился протестантизм, новая форма христианства.

Итак, Возрождение и Реформация – близкие по принципам происхождения, но очень разные по социальной природе и содержанию общественные явления, каждое по-своему очень значительное. Не случайно Эразм Роттердамский резко критиковал Лютера как выскочку и проходимца, претендующего говорить от имени Бога и не совершающего чудеса, как это делали Христос и ветхозаветные пророки. Но в том-то и было дело, что Лютер, беря ответственность только на себя, хоть и ссылался на Бога, был очень симпатичен людям деловым, практичным, для которых их слово и дело неразрывны (мы вспоминаем М. Вебера «Протестантская этика и дух капитализма»).