шпоры по истории религии 20070

Московская школа иконописи. Андрей Рублев

Не случайно большинство сохранившихся памятников раннемосковского зодчества являются монастырскими сооружениями. Монастыри в то время играли огромную роль в жизни страны, значительно, впрочем, отличную от их роли в Западной Европе, где монастыри, основанные орденами, подчиняясь лишь римскому папе, представляли часто государство в государстве. Русские монастыри, как правило, служили опорой князю, на территории которого они находились, а по мере возвышения Московского княжества - верными и энергичными пропагандистами его политических идей. Вот почему в Древней Руси монастыри, в которых воспитывались зодчие, иконописцы и процветали ремесла, всегда поддерживали художественную политику князей. Особое значение приобрел в 14 в. Троице-Сергиев монастырь, основатель которого Сергий Радонежский- один из ближайших сподвижников Дмитрия Донского - был вдохновителем последнего в его объединительной деятельности. Это наложило печать на всю жизнь монастыря и, конечно, на произведения искусства, которые там создавались. В Троице-Сергиеве трудился Андрей Рублев (ок. 1360-1430 гг.), .

Искусство Рублева было подготовлено всем предшествовавшим развитием живописи, в частности московской. Московские иконы середины 14 в. «Никола с житием», «Борис и Глеб с житием» (Третьяковская галлерея) еще очень близки к более раннему искусству. Но наряду с ними появлялись произведения, говорящие о поисках более возвышенного стиля. Такова икона «Борис и Глеб» середины 14 в. (Третьяковская галдерея), в которой облик святых отличается изяществом, их стройные кони ступают грациозно и легко.

В 90-х гг. в Москве начал работать Феофан Грек. Все шире становилась известной Москве и живопись Балкан, особенно Сербии.

Это обусловливало сложность и многообразие московской живописи. Наряду с иконой «Преображение» (из Переславля-Залесского, Третьяковская галлерся), которая говорит о решительном влиянии на московскую иконопись искусства Феофана Грека, можно встретить работы, близкие к византийской иконописи конца века и отличающиеся утонченностью и изяществом, например «Благовещение» (середина 14 в., Третьяковская галлерся). Встречаются и иконы несомненно русские, с грубоватыми, но выразительными образами, с яркими, горячими красками.

Искусство Рублева, которому удалось в наибольшей мере утвердить главенствующее положение московской живописи среди других школ Древней Руси, не может считаться вышедшим из одного какого-либо направления. он синтезировал все лучшее из созданного до него. Как уже было сказано, Андрей Рублев с Прохором из Городца участвовал под руководством Феофана Грека в создании стенных росписей и иконостаса Благовещенского собора. Иконостас этот занимает особое место в истории древнерусского искусства. Он стал образцом для русских иконописцев, что его авторами были выдающиеся мастера, но и в силу того, в нем принцип иконостаса получил наконец свое целостное выражение.

В византийских церквах алтарь отделялся от остального помещения невысокой преградой, и только на Руси она превратилась в стену, состоящую из икон, которые постепенно заполнили всю алтарную арку. В основе иконостаса лежит изображение «Деисуса» - излюбленной композиции русских иконописцев, которая в 12 в. состояла всего из трех фигур ( Первоначально - полуфигур.) - Христа, Богоматери и Иоанна Крестителя, стоящих по сторонам от него в молитвенной позе. В дальнейшем к ним стали прибавляться изображения архангелов, апостолов и отцов церкви, которые в таких же молитвенных позах помещались по сторонам Богоматери и Крестителя. Над этим «деисусным» ярусом, или «чином», появился «праздничный чин», состоящий из икон с двунадесятыми праздниками, и, наконец, над ним еще два яруса икон - так называемые пророческий и праотеческий чины. Каков же был смысл появления иконостаса? Прежде всего на него в очень большой мере перешли функции всей церковной росписи, потому что здесь были собраны все основные образы христианского пантеона, а также важнейшие изображения евангельской истории. Хотя неоспорим репрезентативный, торжественный характер иконостаса, утверждавший, как и всякая церковная роспись, силу божественной власти,- основная его направленность заключалась все же в ином. Он изменил смысл всего живописного убранства церкви, сделав его основой деисусную композицию, которая утверждает идею заступничества. В иконостасе Благовещенского собора она выражена с большой убедительностью и силой. Богоматерь (илл. 125) и Иоанн Предтеча, архангелы Гавриил и Михаил, апостолы Петр и Павел, Иоанн Златоуст и Василий Великий изображены в торжественном предстоянии. Их спокойные позы, чуть склоненные головы, скупой жест протянутых к Христу рук - все исполненно величия и особенной значительности. Монументальный характер всей композиции, рассчитанной на обозрение с некоторого расстояния, обусловил сдержанность движений. Главным художественным средством является линия, плавно очерчивающая силуэт фигур. Именно с ее помощью передает художник и благородство возвышенных образов, и молитвенную сосредоточенность, и просьбу, обращенную к Христу. Колорит основан на ясном соотношении насыщенных тонов, среди которых особенно важную и объединяющую роль играет глубокий синий цвет. В человечности образа Христа отражено представление о сущности бога иное, нежели два-три века назад, гораздо более тонкое, глубокое и многостороннее. Русские люди стали наделять Христа - верховного судью - милосердием и сочувствием к их горестям и радостям.

Идеи, лежавшие в основе иконостаса как художественного целого, раскрываются и в ряде композиций, прочно вошедших с 14-15 вв. в русскую живопись. К ним относятся упомянутый выше «Покров Богоматери», «О тебе радуется» и другие, в которых отчетливо выступает идея милосердия.

Опыт, накопленный Андреем Рублевым в работе над иконостасом Благовещенского собора, проявился в иконах Звенигородского чина (рубеж 14 и 15 вв.) и в иконостасах Успенского собора во Владимире (1408) и Троицкого собора Троице-Сергиева монастыря (1425 -1428), в создании которых великий художник принимал большое участие. В них уже отчетливо заметно своеобразие искусства Рублева, его стиль, утверждение им новых эстетических и нравственных идеалов.

Иконы Звенигородского чина (илл. 126, 127) представляют собой поясные фигуры Христа, апостола Павла и архангела Михаила. Поразительно гармоничное сочетание звучных и нежных синих, золотистых, розовато-желтых, охряных тонов. По сравнению с иконами новгородской школы , цветовое решение которых более прямолинейно и резко, а порой слишком упрощенно,- колорит здесь гораздо тоньше и проникновеннее выражает сложную гамму чувств. Но выразительности постигает Рублев отнюдь не только колоритом. Текучесть свободно и плавно струящихся линий, спокойствие лиц с тонкими изящными чертами, удивительное богатство внутренней жизни, выражающейся в проникновенном и сосредоточенном взгляде Христа, полном глубокого раздумья и грусти, в склоненной голове архангела Михаила, в серьезности апостола Павла,- все способствует особому состоянию душевной просветленности. В образах Рублева не остается и следа о неприступности апостолов Киевской Софии, от сумрачности нередицких святых, от страстной взволнованности и душевного напряжения праведников и отшельников Феофана Грека. Всем своим существом они обращены к людям, к их самым лучшим, сокровенным чувствам. Эти образы с покоряющей силой утверждают высокие идеалы добра, справедливости, душевной чистоты и гармонии.

Уже иконы Звенигородского чина показывают, что Рублев был великолепным монументалистом. Но особенно ярко эта черта выступает помимо собственно монументальных росписей художника в иконостасе Успенского собора во Владимире (1408, иконы хранятся в Третьяковской галлерее и Русском музее). Иконостас создавался артелью иконописцев под руководством Рублева, и, хот.я весьма затруднительно установить, какие иконы им написаны, его творческая индивидуальность определяет весь художественный замысел. Более чем трехметровые иконы деисусного чина в полтора раза выше досок иконостаса Благовещенского собора. Но, конечно, не только размерами икон определяется монументальность композиции. Существенно изменен сам се образный строй. Хотя фигуры здесь так же степенны и величественны, образы Рублева кажутся более лиричными и проникновенными. Просьба Богоматери, Предтечи, архангелов, апостолов, отцов церкви, обращенная к Христу, более задушевна. Это выражено в характере силуэтов, которые, как и у Феофана, играют чрезвычайно важную роль. Линия, гибкая, певучая, свободная, легко очерчивая фигуры, сообщает образам мягкость и поэтичность. Иной и колорит: краски более легкие и светлые, хотя и не менее интенсивные, придают всей композиции радостно-просветленный характер.

В облике Богоматери, обращающейся к сыну, чувствуется и грусть, и торжественность, и умиление. Жест ее протянутых к Христу рук так осторожен, словно она держит в них величайшую драгоценность. Благодаря этому и просьба ее кажется задушевной и тихой мольбой. Силуэт сильно изогнутой фигуры Крестителя выдает большое внутреннее волнение; жест правой поднятой руки воспринимается не только как молитвенный, но и как напоминание.

Летопись сообщает, что Рублев был автором росписей в Андрониковом и Троице-Сергиевом монастырях. К сожалению, известно очень мало произведений, несомненно принадлежащих его кисти. Среди них фрагменты росписи Успенского собора во Владимире (1408), где он работал совместно со своим другом Даниилом Черным, который участвовал и в создании иконостаса. В Успенском соборе Андрею Рублеву принадлежат фрески «Страшного суда» (илл. 128, 129).

Художник исходил из древних фресок 12 в. и, таким образом, непосредственно соприкоснулся с живописью Владимира и Суздаля, но решительно переработал образы прошлого. Фигуры Рублева приобрели стройные, удлиненные пропорции, размереннее и свободнее стали их движения, спокойнее и проникновеннее - лица ангелов, праведников, апостолов. Хотя художник изображал Страшный суд, его образам не свойствен страх перед загробным миром, все они проникнуты волнующим ожиданием духовного освобождения. Единство настроений и чувств, мыслей и переживаний присуще этим возвышенным и идеально прекрасным образам. Это сообщает всей композиции черты завершенности и ясности. 10 - 20-х гг.15 в. Москва, Третьяковская галлерея.

Наиболее зрелое произведение Андрея Рублева - икона «Троица» , созданная художником «в похвалу святому Сергию», т. е. в память Сергия Радонежского,- одно из величайших произведений не только древнерусского, но и всего мирового искусства. «Троица» иллюстрирует библейскую легенду об Аврааме и жене его Сарре, которые приняли близ своего дома под сенью мамврийского дуба трех путников - ангелов. В этой легенде был выражен христианский догмат о Троице, о едином боге в трех лицах - отце, сыне и святом духе. В изобразительном искусстве она трактовалась различно, но во всех случаях основным моментом являлось напоминание о тяжелом земном пути Христа и его крестной жертве во имя человечества. Часто перед сидящими за трапезой ангелами художники изображали Авраама, закалывающего тельца, и прислуживающую Сарру. Рублев отказывается от этих фигур. На иконе представлены лишь три ангела, сидящие за столом, вдали виднеется дом Авраама и дуб. Отказ от сюжетной повествова-тельности позволил художнику сосредоточиться на главном. Несомненно, что Рублев стремился к раскрытию богословско-символического содержания легенды. Но религиозная оболочка стала у него - разумеется, бессознательно - формой выражения глубоко жизненных идей.

Возвышенный строй образов, гармоничная цельность всего произведения, подобный тихой и нежной музыке линейный ритм и, наконец, единство колорита, который строится на сочетании удивительно тонко подобранных звучных и нежных красок,- все это определило совершенство произведения, проникнутого высоким человеческим содержанием.

Прекрасные стройные ангелы с одухотворенными хрупкими лицами образуют Замкнутый круг, символизирующий духовное единение. Их синие, светло-зеленые, темно-вишневые одежды и желтые крылья образуют необычайный по силе, красочный аккорд. Этими звонкими и чистыми красками Рублев достиг удивительной просветленности, которая говорит о внутренней душевной чистоте. Любовно и нежно склонились друг к другу ангелы, их прекрасные лики спокойны, они погружены в себя. Впечатления цельности Рублев достиг ритмическими повторами мягких круглящихся линий.

Обычно в композиции «Троицы» художники выделяли центрального ангела -бога-отца, примером чего может служить фреска Феофана Грека в новгородском Спасо-Преображенском соборе; у Феофана ангелы предстают как грозное видение, как неумолимая карающая сила. У Рублева одинаково равноправные, одинаково полные глубокой внутренней сосредоточенности образы ангелов проникнуты чувством бесконечной любви и нежности.

В «Троице» Андрею Рублеву полнее и лучше, чем кому-либо из других художников Древней Руси, удалось выразить новые представления о внутренних достоинствах человеческой личности, о прекрасных чувствах, которые воодушевляли человека на служение великому и правому делу. Перед русскими людьми 15 в. в религиозном образе раскрывался, идеал человеческих отношений, исполненных гуманности и нравственной чистоты.

Рублев не был и не мог быть смелым реформатором, подобно Джотто, который работал за столетие до него, или Мазаччо, который был его современником. Он был сыном средневековья, свято следовавшим той художественной системе, которая была далека от реализма новой эпохи, освободившей искусство из-под власти церкви. И все же Рублев с огромной поэтической силой выразил чувства и духовные устремления своего народа.

Творчество Рублева вызвало к жизни целое направление в живописи, которое широко распространило его художественные идеи. Московская живопись развивалась по пути, им начатому. Об этом достаточно красноречиво говорят иконы московской школы, созданные в первой половине 15 в., а также ряд рукописей, украшенных миниатюрами.

Преподобный Андрей Рублев (около 1360-1370 – ок 1430) стал 1-ым иконописцем, в творчестве которого отразился духовный подъем Руси после ордынского ига. Рублев расписывает Благовещенский собор в Московском Кремле, успенский собор в Московском Кремле, успенский собор во Владимере и создает одно из лучших творений мировой живописи 15 в. – икону Святой Троицы. С этого времени на Руси начинается и строительство храмов, посвященных великой идее таинства любви во Святой Троице. «Троица» - так в христианском искусстве называется композиция, символизирующая триединую сущность Бога: Бог-отец, Бог-сын и Бог-святой дух. Основой для изображения Троицы стал библейский рассказ о явлении человеку невидимого, непостижимого Бога в виде троицы. Православная традиция рассматривала это событие как откровение Аврааму триипостасного Бога в ангельском образе (Католическая церковь подобной трактовки не приняла). Поэтому наиболее распростроненным сюжетом иконы троицы стало гостеприимство Авраама. Такая композиция называется «Ветхозаветная троица». В книге бытия рассказывается о кочевнике Аврааме, которому было обещано от Бога, что от него произойдет великий народ. Но время шло, а брак Авраама оставался бесплодным. И вот однажды явился к нему господь в виде 3 странников и Авраам принял их со всеми почестями. Существует еще 1 изображение троицы – Новозаветная троица, где Бог-отец предстает в виде старца. Согласно историческим источником «Троица» А.Рублева была написана в 20 годах 15 века. Икона по композиции ветхозаветная, но там нет Авраама, Сарры, нет бытовых подробностей их гостеприимства, которые было принято изображать в то время. Рублев изобразил не сам момент явления Троицы Аврааму, а предвечный совет Троицы о то, что Христос предопределен как искупительная жертва за грехи человеческие еще до начала мира. Эта икона была высоко оценена современниками, дала начало изводу изображения Троицы – установленный канон.

Андрей Рублев.

Билет 21

Вопр.1

Тотемизм

Тотемизм (от слова totem – природный предок), комплекс верований, мифов, обрядов и обычаев родоплеменного общества, связанных с представлением о сверхъестественном родстве между определёнными группами людей и так называемыми тотемами — видами животных и растений (реже — явлениями природы и неодушевлёнными предметами). Это одна из самых ранних форм религии (верований), тотемизм присутствовал абсолютно у всех народов. Является способом объединения коллектива, вера в единство своего происхождения. Основной вид тотемизма — клановый, или родовой (индивидуальный или половой — реже). Тотем (чаще всего вид животных) — предмет религиозного почитания группы, носящей его имя, обычно родовой общины, членам которой запрещается охотиться на тотема, убивать его и употреблять в пищу, а также вступать в брак между собой (экзогамия). Тотемная группа считает себя связанной с тотемом общим происхождением от мифических предков — полулюдей-полуживотных или полурастений — и видит в нём покровителя и подателя жизненных благ. Отсюда магические обряды размножения тотема — ритуальное поедание его мяса (в обычных условиях запрещенного), рассказывание мифов, пляски маскированных танцоров, подражающих тотему. Наиболее полно Тотемизм сохранился у аборигенов Австралии. Пережитки тотемизма обнаруживаются во всех религиях мира, включая иудаизм, христианство, буддизм, индуизм, ислам.

Человек ощущает свой выход из природы, хотя он очень зависим от неё (с одной стороны, природа – источник его жизни, с другой – источник опасности: дикие звери, болезни и т. д.). Сначала тотемом был камень (кельты, у друидов культ камня), затем растения (священные деревья, например, у друидов – дубы), потом животные (от которых зависело существование племени). Позже пищевая база людей расширилась, и возникла опасность полного истребления животных. В итоге охота на тотема ограничивается, а потом и запрещается (кроме некоторых специальных дней). В неандертальский период были захоронения лап и голов медведей – это то, что нельзя есть (сила медведя в зубах и когтях, поэтому нужно это оставить). Тотемизм возник из-за веры а родство с животными или растениями. Развитие тотема приводит к появлению животнообразного божества.

Вопр.2

Понятие ереси. Монофизитство, арианство, несторианство.

ЕРЕСЬ (греч. hairesis, «выбор»), мнение, расходящееся с учением церкви; в более широком смысле – убеждения, отклоняющиеся от общепринятых.

В Новом Завете и у ранних отцов церкви этот термин использовался для обозначения принадлежности к секте; так, апостол Павел говорил о себе: «я жил фарисеем по строжайшему в нашем вероисповедании учению (hairesis)» (Деян 26:5). Однако вскоре он приобрел иной смысл и начиная с посланий Игнатия Антиохийского к Траллийцам и Ефесянам (ок. 108) стал использоваться для обозначения религиозного инакомыслия. В эпоху Иеронима (342–420) этот термин закрепился в качестве обозначения группы христиан, отколовшихся от церкви вследствие своей приверженности той или иной неортодоксальной доктрине, в отличие от термина схизма (раскол), подразумевавшего обособление от церкви вследствие отказа подчиняться определенному иерархическому авторитету.

Начиная с апостольских времен церковь претендовала на роль единственной хранительницы вероучения, воспринятого ею от Христа, и осуждала то, что рассматривалось ею как отклонение от христианской ортодоксии. С конца апостольской эпохи и до начала 3 в. не менее 40 сект, обычно носивших имя своего основателя и духовного вождя, были заклеймены как еретические. Ириней Лионский в своем сочинении Против ересей (ок. 180) называет по крайней мере 15 таких сект (в основном гностического толка).

В Послании к Галатам Павел писал: «кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема» (1:9). Разделяя озабоченность церкви сохранением чистоты вероучения, отцы церкви были далеки от того, чтобы проявлять снисходительность к еретикам. Поликарп Смирнский называл Маркиона «отродьем дьявола». Игнатий Антиохийский видел в еретиках ядовитые растения или зверей в человеческом обличье. Юстин и Тертуллиан считали, что учения еретиков внушены им врагом рода человеческого. Феофил Антиохийский сравнивал их с бесплодными и скалистыми островами, о которые разбиваются корабли, а Ориген говорил, что они подобны морским разбойникам, зажигающим на скалах огни, чтобы заманить на них суда, ищущие безопасной гавани. Впоследствии резкость выражений несколько смягчилась, однако в целом отношение к ересям оставалось прежним и было официально закреплено в постановлениях многих соборов. Выражение «да будет анафема» (anathema sit), по-видимому, было впервые применено к еретикам на Эльвирском соборе (в Испании) в 300–306 и превратилось в обычную формулу, используемую на всех вселенских соборах, например, при осуждении Ария на I Никейском соборе (325), Нестория – на Эфесском соборе (351), Евтихия – на Халкидонском соборе (451) и иконоборцев – на II Никейском соборе (787).

В Римско-католической церкви термин «ересь» приобрел весьма специфический смысл, зафиксированный в каноническом праве: «еретик есть всякий, кто, после принятия Крещения и оставаясь по имени христианином, дерзновенно отрицает или подвергает сомнению любую из истин, в которые подобает веровать в соответствии с божественной и католической верой» (Канон 1325, § 2). Таким образом, для того, чтобы формально квалифицировать некоторое учение как ересь, требуется наличие четырех условий. Во-первых, предшествующее принятие настоящего крещения (не обязательно в Католической церкви). Во-вторых, декларация своей неизменной принадлежности к христианской вере, так как в противном случае человек рассматривался бы как вероотступник. В-третьих, отрицание или сомнение в некой истине, которая уже признана Католической церковью богооткровенной. В-четвертых, моральная предосудительность выраженного неверия, связанная с тем, что называющий себя христианином отказывается принять христианский догмат.

Поэтому, чтобы стать еретиком в строгом и каноническом смысле и быть отлученным от сообщества верующих, человек объективно должен отрицать или подвергать сомнению истину, которая не просто провозглашается церковью, но основана на слове Божьем, возвещенном Богом в Библии или в Священном Предании. Субъективно же этот человек должен признавать свою обязанность верить в истины Откровения. Если он добросовестно заблуждается, как это бывает с теми, кто воспитывался не в христианской (или не в католической) среде, то это всего лишь «материальная» ересь, не подразумевающая ни моральной вины, ни греха против веры, хотя она и исключает человека из церковного общения.

Однако в ряде других христианских конфессий в понятие ереси вкладывается иной, скорее описательный, чем юридический смысл, поскольку в этих конфессиях не существует признания церковного авторитета, который обладал бы правом выносить окончательное суждение по поводу спорных доктринальных вопросов. В Восточной православной церкви термин «ересь» используется в более широком смысле для обозначения всех догматических позиций, которые расходятся с вероучением, принятым первыми семью вселенскими соборами (т.е. соборами до II Никейского собора). В протестантизме (на раннем этапе его развития в Европе и Америке) понятие ереси играло основную роль в образовании отдельных церквей. Такие учения, как учение об абсолютном предопределении, и решение таких вопросов, касающихся обрядовой практики, как вопрос о крещении младенцев, рассматривались как ортодоксальные или еретические в зависимости от теологической ориентации, и различия в этих оценках нередко приводили к возникновению новых деноминаций. Кроме того, светские правители часто наделялись властью ограждать своих подданных от ошибочных учений. В обязанность светским властям, в соответствии с Вестминстерским исповеданием веры, вменялось принимать меры, чтобы «в Церкви сохранялись единство и мир, чтобы божественная истина сохранялась в своей чистоте и полноте, и чтобы все святотатства и ереси были искоренены». Пресвитериане и некоторые другие протестанты и сейчас придерживаются того мнения, что еретические взгляды являются достаточным основанием для того, чтобы отстранить человека от исполнения пастырских обязанностей.

В современном протестантизме лишь радикальная и «усердно насаждаемая» ересь может послужить основанием для того, чтобы в отношении человека, исполняющего пастырские обязанности, были предприняты серьезные меры. Мерилом веры в этих случаях выступает Библия, а нормой ортодоксальности – в духе Дж.Уэсли – широко понимаемое христианство. Уэсли говорил: «Мы веруем, что Христос есть вечное и высшее Благо. Но в том, что касается всех мнений, которые не затрагивают основ христианства, мы размышляем и позволяем размышлять». Обычно для того, чтобы ересь была официально запрещена, она должна «потрясать основания религии», как, например, агностицизм или атеизм. См. также СОБОРЫ ЦЕРКОВНЫЕ; ИНКВИЗИЦИЯ.

МОНОФИЗИТСТВО (от греч. monos, один; и physis, природа), течение в раннем христианстве, основанное на вере в то, что Христос обладал только одной природой. Монофизиты признавали, что Христос, Сын Божий, воспринял человеческую природу, однако последняя была поглощена его Божественностью, так что природу Христа следует рассматривать как божественную природу, обладающую, однако, человеческими свойствами. Противники монофизитства считали подобную трактовку человеческой природы Христа неприемлемой.

Монофизитство оформилось как самостоятельное течение сразу после Константинопольского собора (381). Внутри христианской церкви возникло два диаметрально противоположных направления, одно из которых подчеркивало «человечество» Христа и его подчиненность Отцу, а другое – божественность Христа и его равенство Отцу. Поскольку христианство к этому времени уже успело стать государственной религией, этот спор приобрел не только теологическое, но и политическое значение. Монофизитская ересь была осуждена Халкидонским собором (451), где было провозглашено, что Христос есть единый и единственный Сын Божий, «совершенный в Божестве и совершенный в человечестве», «истинный Бог и истинный человек... из разумной души и тела, единосущный Отцу по Божеству и единосущный нам по человечеству». Он есть «один и тот же Христос» и «единородный Сын», «в двух природах неслитно, непревращенно, неразделимо, неразлучимо. При этом разница природ не исчезает через соединение, а еще более сохраняется особенность каждой природы». Тем не менее монофизитство сохранилось в Коптской, Армянской и Яковитской церквах.

Монофизитство (от греч. μόνος, «один, единственный» и φύσις, «природа, естество») — направление в христианстве, постулирующие наличие у Христа только одной природы (естества), в отличие от принятой на Халкидонском соборе официальной позиции (разделяемой католицизмом, православием и протестантизмом) о двойственности природы Христа.

Монофизитство сформировалось в 433 в Византии и обособилось от остальной части христианства в 451 после Халкидонского вселенского собора, который принял учение о двух природах Иисуса Христа и осудил монофизитство как ересь.

Основателем направления был архимандрит Евтихий (около 378—454) — игумен одного из крупных монастырей в Константинополе. Монофизитство учит, что вначале раздельно существовали две природы Христа — Бога и человека, однако после соединения их при боговоплощении стала существовать лишь одна божественная природа. Некоторые монофизиты считают, что человеческая и божественная природа соединились в Христе в нечто другое, особое.

Термин «монофизиты» встречается в литературе лишь с конца VII века.

Монофизиты ставили вопрос о соединении божественной и человеческой природы в Христе; отвергая возможность смешения двух природ, они трактовали соединение как поглощение человеческого начала в Христе божественным. Таким образом, пострадал за человечество, по учению монофизитов, не богочеловек (как утверждают ортодоксальные богословы), а Бог.

Вероучение монофизитов широко распространилось в восточных провинциях Византии (Египет, Сирия, Армения), где ещё были живы традиции культа умирающего бога, и сделалось знаменем сепаратизма.

В 451 их учение было осуждено Халкидонским собором. Это привело к острой религиозно-политической борьбе.

В конце V века монофизиты заняли патриаршие престолы в Александрии, Антиохии, Иерусалиме; в VI веке их учение распространилось в Нубии и Аравии.

В этот период чисто теологические споры отступили на второй план, между монофизитским вероучением и ортодоксальным христианством наметилось сближение, в то же время обнажилась политическая сторона движения монофизитов — стремление восточных провинций отделиться от Византийской империи.

Тенденция византийских императоров к компромиссу с монофизитами способствовала в VII веке формированию вероучения монофелитов.

С завоеванием восточных провинций империи арабами монофизиты потеряли базу в Византии, но утвердились в Сирии (яковитская церковь), Египте и Эфиопии.

Несторианство — Христианское учение (еретическое, с ортодоксальной точки зрения) долго приписываемое Несторию, патриарху Константинополя в 428—431, до этого был священником в Антиохии (Сирия), в последующем выяснилось что он был невиновен.

Несторианство якобы отрицало мистическое христианское понятие «богочеловека». Согласно несторианству , дева Мария родила человека, который впоследствии, преодолев человеческую слабость, возвысился до Сына Божьего (Мессии); в Христе человеческое и божественное начала пребывают лишь в относительном соединении, никогда полностью не сливаясь (в то время как ортодоксальное вероучение подчёркивало единство человеческого и божественного).

Вероучение, которого придерживался Несторий, а также вероучение Ассирийской Церкви Востока. Фактически является учением Антиохийской богословской школы. Развито в трудах Диодора Тарсийского и Феодора Мопсуэстийского (IV в).

Несторианство признает полную симметрию богочеловечества Христа: в едином богочеловеческом лице (личности) Христа с момента зачатия неслитно соединены две ипостаси (единичные природы) и две (общие) природы (божественная и человеческая). Воля, в отличие от православия, считается свойством лица, а не природы, поэтому признается одна богочеловеческая воля Христа. Одни действия Христа (рождение от Марии, страдания, смерть на кресте) несторианство относит к его человеческой ипостаси, другие (творение чудес) — к божественной.

Поскольку рождение от Марии имеет отношение только к человеческой ипостаси и к богочеловеческой личности Христа, но не к божественной ипостаси, термин «богородица» несторианство считает богословски некорректным и допустимым только с оговорками. Несторианство утверждает важность для спасения людей всей земной жизни Христа, а не только его смерти на кресте и воскресения, хотя и признает кульминационное значение последних. Особо подчеркивается важность подвигов Христа как человека.

До крещения на Иордане Христос как человек в совершенстве исполняет иудейский закон, во время крещения получает благодать Святого Духа, преображается на горе Фавор, страданиями и смертью на кресте выполняет совершенное послушание Богу, после чего силой Бога воскресает, что становится победой над смертью, главным последствием грехопадения Адама.

Основным противником Нестория был александрийский епископ Кирилл, опиравшийся на монашество и сельское население Египта, Палестины, Малой Азии. В отличие от Нестория Кирилл признавал личность Христа чисто божественной, а не богочеловеческой, и настаивал на необходимости термина «богородица».

В 431 на Вселенском соборе в Эфесе Несторий был предан анафеме, его учение осуждено и затем в 449 проклято (Эфесский разбой). Раздельно заседавшая антиохийская делегация объявила еретиком его оппонета Нестория — Кирилла, спор был решён императором Феодосием II, который утвердил постановление александрийской делегации. Окончательно анафема несторианам была произнесена на Халкедонском соборе в 451. От репрессий они могли избавиться лишь путем отречения от своего учения, что сделать отказались даже перед лицом гонений. Большая часть несториан ушла в Персию и присоединились к Церкви Востока, также придерживавшейся антиохийской богословской традиции.

В домонгольскую эпоху несторианство было широко распространено среди тюркских народов Центральной Азии. В 635 несторианство проникло в Китай, первые императоры династии Тан, Гаоцзун и Тайцзун покровительствовали несторианам и позволяли им строить церкви. В 1256—1261 монголы и подчиненные им кочевые племена, исповедовавшие несторианство, возглавляемые ханом Хулагу, совершили крестовый поход на Ближний Восток.

В настоящее время последователи несторианства имеются в Иране, Ираке, Сирии, Индии (на Малабарском берегу).

Содержание