Особенности итальянского искусства 18 века.

Расцвет итальянского искусства наблюдается в XVIII в. только в Венеции, сохранившей свою республиканскую независимость вплоть до неаполитанского нашествия. Конечно, Венеция перестала в этот период быть полновластной владычицей Средиземного моря, утратив роль в международной торговле. Она потеряла многие богатства, и прежде всего свои восточные владения. Но при всем том она избежала разорений от руки чужеземных наемников и сохранила республиканский строй. Венеция XVIII столетия была центром музыкальной (творчество Скарлатти и Вивальди, оперные театры, музыкальные академии и консерватории) и театральной (достаточно вспомнить Гольдони и Гоцци) жизни Европы, книгопечатания, знаменитого на весь мир стеклоделия. Она славилась также своими празднествами, регатами, а главное, маскарадами, длившимися почти круглый год, за исключением поста. Эта театрализация жизни, проникновение театра в реальную жизнь и как бы смешение театра и подлинной жизни наложили отпечаток и на все изобразительное искусство Венеции XVIII в., главными чертами которого были его живописность и декоративность.
Спрос на декоративные росписи дворцов венецианской знати и картины — алтарные образа для церквей вызвал необычайное развитие монументально-декоративной живописи в Венеции XVIII в., продолжающей традиции барочного искусства предыдущего столетия. В творчестве Алессандро Маньяско (1667—1749), уже упоминавшемся в связи с итальянским искусством XVII столетия, в его романтической живописи, посвященной жизни цыган, монахов, солдат, бандитов, можно проследить несомненное влияние Сальватора Розы. Маньяско узнаешь сразу — по смелому письму, быстрым динамичным мазкам, по какому-то мерцающему колориту с преобладанием оливково-коричневых тонов, в которые почти всегда вкраплено яркое, чаще всего красное пятно, по экспрессивному рисунку и композиции, в которой маленькие фигурки обычно размещены среди грандиозных, почти пугающих руин, наконец, по трагическому мироощущению, характерному для этого мастера при всей его театральности («Привал бандитов»,).
 Герои его произведений — бандиты, рыбаки, отшельники, цыгане, солдаты, прачки — существуют в фантастической среде. Они изображены на фоне мрачных руин, бушующего моря, дикого леса, суровых ущелий. Внимание художника привлекает в реальности все необычное - кочевой быт цыган (Трапеза цыган), «Обучение короки пению», «Полишинель, играющий на гитаре». В поздний период Маньяско все больше уделяет внимание пейзажу. Среди произведений второго миланского и генуэзского периодов преобладают сцены, где пейзаж приобретает самостоятельное значение («Пейзаж»).

Типичнейшим мастером Венеции, выразившим ее дух, крупнейшим итальянским живописцем XVIII в. был Джованни Баттиста Тьеполо (1696—1770), последний представитель барокко в европейском искусстве. Наследник Веронезе, ученик Пьяцетты, он превращает каждый сюжет в праздничное зрелище: триумф ли Амфитриты, пир Клеопатры, суд ли Соломона или смерть Дидоны. Тьеполо — автор гигантских росписей как церковных, так и светских, в которых архитектура, природа, люди, звери сливаются в одно декоративное целое, в единый декоративный поток. У Тьеполо был огромный декоративный дар и высокая колористическая культура, как правило, вообще присущая венецианским художникам. Тьеполо — не исторический живописец. Обращаясь к таким сюжетам, он не стремился передать точностью деталей достоверность события, ему важнее создание самой атмосферы действия, жизненность образа. Его роднит с ренессансными мастерами то, что он работает во всех жанрах и в разных техниках. Одна из знаменитейших его картин — «Триумф Амфитриты» изображает колесницу Амфитриты в морских волнах в окружении наяд и тритонов, в настроении всеобщего ликования. Лицо богини будет потом повторяться и в Клеопатре («Пир Клеопатры»), и в его Венерах, и Данаях. Свой живописный иллюзионизм барочного мастера, свой дар монументалиста Тьеполо продемонстрировал в росписях венецианского палаццо Лабиа, исполненных в середине 40-х годов (фрески «Пир Антония и Клеопатры») во фресках епископской резиденции в Вюрцбурге (1751—1753). Это вершины монументально-декоративного искусства XVIII в. “Мадонна со святыми Домиником, Антонием Падуанским и Франциском Ассизким” (в последствии оказалось, что это не Доминик, а Людовик Тулузский). Группы из человеческих фигур и архитектурные формы Тьеполо отделяет обычно большими пространственными паузами, чем создает ощущение воздушности и легкости. Это ощущение усиливается нежной серо-голубой гаммой красок с включением золотого, розового, лилового.

Широкая манера письма, обобщенные формы, отсутствие мелких деталей придают композициям художника монументальность, независимо от размеров произведения. Всеми этими качествами обладает широко известная картина небольшого формата — лучшая из хранящихся в Эрмитаже работ Тьеполо — «Меценат представляет императору Августу свободные искусства». На полотне изображен император Август, левее — Меценат, перед ними — Поэзия в образе Гомера и три женщины, олицетворяющие Живопись, Ваяние и Зодчество.

ПИРАНЕ́ЗИ Джованни Баттиста (1720-78), итальянский гравер. Графические «архитектурные фантазии» Пиранези поражают грандиозностью пространственных построений, драматическими светотеневыми контрастами (цикл «Виды Рима», издан в 1748-88).Живописная сила тона и монументальность форм — отличительные черты офортов Пиранези. В больших по размеру листах, требующих рассмотрения на расстоянии, Пиранези располагает площади, уголки города, здания, арки, мосты, развалины, гробницы, лестницы, вазы, канделябры, фрагменты колонн и статуй, орнаменты. В конце 1743 Пиранези делает первые наброски своих будущих знаменитых серий «Тюрьмы» и «Фантазии» («Каприччи»). Эта серия отражает зрелый почерк мастера. Офорты поразительны свободным и виртуозным штрихом, изощренностью и композиционным мастерством: фантастические переплетения сводов, арок, лестниц, колонн, кронштейнов, карнизов, рустов; мрачные машины, рычаги и цепи, заполняющие это пространство, создают ощущение чудовищного леса, в котором затеряны ничтожные фигурки людей, бессильные перед мощью грозного, обрушивающегося на них пространства. Необычайный размах архитектурного воображения позволяет назвать Пиранези предшественником романтизма. Черты, характерные для романтического мировоззрения можно обнаружить также в интересе Пиранези к эффектам лунного освещения и мотивам таинственных, бесформенных необычных руин, которые столь часто привлекали внимание художника.

Венеция XVIII века дала миру прекрасных мастеров ведуты — городского архитектурного пейзажа: Антонио Каналетто (1697— 1768) с его торжественными картинами жизни Венеции на фоне ее сказочной театральной архитектуры («Прием французского посольства в Венеции») и более поэтического, более романтического мастера, передающего тончайшими оттенками цвета сам воздух Венеции и ее лагун, Франческо Гварди (1712—1793). Пейзажи Гварди: площади Венеции, ее каналы, улицы, дворы и переулки,— проникнутые лирическим, глубоко личным чувством, созданы легкими ударами кисти, голубыми, желтыми, коричневыми, серо-серебристыми тонами, насыщены светом и воздухом («Венецианский дворик») + сквозь арку открывается вид на площадь и широкую лестницу, ведущую к монументальному зданию. Эта сцена приправлена случайными деталями . Франческо Гварди не столько воспроизводит, сколько интерпретирует образ Венеции, схватывая сверкание света и движение, которые отсутствуют в работах Каналетто.

В римской архитектуре получают дальнейшее развитие принципы живописной пространственной композиции, найденной барочными зодчими предшествующего периода. Примененные впервые в городском ансамбле, они находят наиболее яркое воплощение в Испанской лестнице (1721 — 1726), объединяющей площадь Испании с расположенной на верху холма строгой церковью Санта-Тринита деи Монти (архитекторы А. Спекки и Ф. Санкти, 1720-е гг.).

В Риме завершается строительство ряда обширных раннехристианских базилик, получивших новые внушительные фасады в духе пышной барочной архитектуры, таких, новый фасад старой церкви Сан Джованни ин Латерано, созданный архитектором А. Галилеи, и главный фасад церкви Сайта Мария Маджоре, оформленный архитектором Ф. Фуга. Все эти сооружения, как и ранее названные, компромиссны по своим формам — элементы уходящего барокко совмещаются в них с чертами крепнущего, усиливающегося классицизма. . Среди декоративных сооружений, возведенных в это время, выделяется сложностью и эффектностью динамичной, но несколько перегруженной композиции фонтан Треви (1732—1762), созданный Пикколо Сальви.