9.2. Биобиблиографические опыты репертуара русской книги

Более плодотворными выглядят опыты создания репертуара русской книги в виде биобиблиографического пособия. Именно эта форма воспроизведения репертуара русской книги стала доминирующей на протяжении всей истории дореволюционной библиографии. Преемником Н.И.Новикова в биобиблиографии и епископа Дамаскина стал еще один священнослужитель - митрополит Евгений (до пострижения в монахи - Е.А.Болховитинов, 1767-1837). Сын воронежского священника получил образование в Славяно-греко-латинской академии и одновременно слушал лекции в Московском университете. По окончании академии был учителем и библиотекарем, а затем префектом Воронежской семинарии. По принятии монашества вскоре был избран (в 1808 г.) епископом, а в 1822 г. - Киевским митрополитом и членом Синода. Делом жизни Е.А.Болховитинова стали биобиблиографические словари духовных и светских русских писателей и ученых, неоднократно печатавшихся в течение 1805-1845 гг.

В литературе о Евгении Болховитинове существуют разные мнения: и ретроград, и противник крепостного права. Для нас важно, что он еще в бытность свою учителем Воронежской духовной семинарии задумал и частично осуществил при помощи семинаристов составление "Всеобщей хронологии знаменитых мужей, прославившихся искусствами, науками, изобретениями и сочинениями во всем свете от начала мира и до наших времен". Первая часть первого тома была подготовлена к печати и разрешена цензурой в 1802 г., но осталась неизданной. Работа самостоятельно продолжалась, и накапливались материалы. В это же время вышли в свет два труда, которые как бы стимулировали деятельность Е.А.Болховитинова: всеобщий "Словарь исторический" В.И.Окорокова [В 14 ч. М.; СПб., 1790-1798] и "Пантеон российских писателей" П.П.Бекетова [Ч. 1, тетр. 1-4. СПб., 1801-1803. 20 портр. с текстом Н.М.Карамзина]. Назревал замысел продолжить уже известный биобиблиографический труд Н.И.Новикова. Как ни странно, в этом замысле его поддержал стихотворец-метроман граф Д.И.Хвостов. В журнале последнего "Друг просвещения" Е.А.Болховитинов и начал печатать свой "Новый опыт исторического словаря о российских писателях, природных и чужестранных, умерших и живых" (1805-1806 гг.). Причем он откровенно подчеркивает связь с "патриотом нашей литературы" Н.И.Новиковым, который в то время "закрылся завесою молчания", проводя последние дни в своем имении в Подмосковье. Словарь оборвался на букве "К" (около 300 имен).

В течение нескольких лет Е.А.Болховитинов исправлял и дополнял свой словарь. Одновременно он осуществил своего рода творческий и идеологический подвиг, издав в русском переводе "Каталог" А.Б.Селлия, где цензура усмотрела неблаговидные суждения о православной церкви. Попытка издать уже готовый словарь через "Общество истории и древностей российских" успехом не увенчалась. И тогда, выделив из Словаря только духовных писателей, на средства Н.П.Румянцева и под наблюдением В.Г.Анастасевича, Е.А.Болховитинов издал "Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина греко-российской церкви" [В 2 ч. СПб., 1818. 710 с.]. Но издание было так обезображено многочисленными опечатками, что автор и издатель сняли с титула свои имена. Второе издание, исправленное и умноженное, выпущенное в 1827 г., значительно отличалось от первого, а главное - к нему приложены алфавитный и хронологический вспомогательные указатели вошедших в словарь писателей. По оценке Н.В.Здобнова [История русской библиографии... С. 202], "на этот раз словарь отвечал самым строгим научным требованиям того времени".

Неудачной была судьба другой части словаря - светских писателей. Сначала эти материалы печатались в журнале Н.И.Греча "Сын отечества" (1821-1822), а также использовались в критически оцененном В.Г.Белинским "Опыте краткой истории русской литературы" [СПб., 1822] того же Н.И.Греча. Однако работа затянулась, а затем и вообще оборвалась. И лишь в 1826 г. возобновилась, когда граф Д.И.Хвостов решил вдруг осуществить свои замыслы, но все окончилось безрезультатно. Теперь сам Е.А.Болховитинов в преддверии своего 70-летия, понимая, что уже не в силах до конца реализовать свой замысел, в 1836 г. подарил рукопись археологу И.М.Снегиреву. Именно он в переработанном виде издал первый том труда Е.А.Болховитинова. Но, как всегда в России, не встретил сочувствия и передал подаренную автором рукопись известному историку и издателю журнала "Москвитянин" М.П.Погодину. Последний под маркой своего журнала без изменений против оригинала автора полностью выпустил в свет "Словарь русских светских писателей" [В 2 т. М., 1845].

Труд Е.А.Болховитинова был своего рода итогом биобиблио-графии начала XIX в. Ведь параллельно, а порой и в развитие этого труда, составлением соответствующих пособий занимались и другие русские библиографы. В частности, сам В.Г.Анастасевич сначала печатал свои биобиблиографические материалы в собственном журнале "Улей" (1811-1812), а затем в "Прибавлениях к "Русскому инвалиду": Список всех российских светских писателей от Рюрика до наших дней по азбучному порядку [1822. № 20. С. 97-105. Доп.: 1822. № 23. С. 155]. Сын Н.Н.Бантыш-Каменского, Дмитрий, в 1836 г. опубликовал обширный "Словарь достопамятных людей Русской земли" [В 5 ч. М., 1836] ( с дополнениями он был переиздан в трех частях в Петербурге в 1847 г.).

Согласно Н.В.Здобнову [История русской библиографии... С. 203], "многочисленные попытки разных библиографов в позднейшее время издавать заново обработанный подобный словарь не имели полного успеха. Поэтому словарь Болховитинова в некоторой части до сих пор сохраняет свое значение благодаря обилию фактического материала". Активизация биобиблиографии приходится затем на вторую половину XIX в. Как подчеркивает Н.В.Здобнов [Там же. С. 416], появляется множество биобиблиографических работ об отдельных писателях и ученых, а также несколько капитальных биобиблиографических словарей.

Среди них наиболее крупным является труд харьковского архиепископа Филарета Гумилевского, который, следуя примеру Е.А.Болховитинова, составил и выпустил в трех изданиях (1857-1884) "Обзор русской духовной литературы", охватив материал с IX в. до 1863 г. Известный князь Н.Н.Голицын повторил опыт С.В.Руссова и М.Н.Макарова: в течение 1857-1859 гг. сначала публикует в журналах "Молва" и "Русский архив" два предварительных списка, а затем "Библиографический словарь русских писательниц" [СПб., 1889. VI, 308 с. Прил. к "Журн. М-ва нар. просвещ." 1888]. Известно также, что П.А.Ефремов в своих "Материалах для истории русской литературы" (1867) перепечатывает ранние биобиблиографические словари. Издаются биобиблиографические словари профессоров и преподавателей почти всех русских университетов (по каждому отдельно, кроме открытого в 1888 г. Томского), начиная с Московского, словарь которого вышел к его столетию. С 60-х годов П.П.Пекарский и М.И.Сухомлинов работают над биобиблиографией русских академиков: первый - за 1725-1745 гг., второй - 1783-1841 гг. Наконец, особого типа биобиблиографию русских зоологов, богато иллюстрированную портретами, дал А.П.Богданов в своих "Материалах для истории научной и прикладной деятельности в России по зоологии и соприкасающимся с нею отраслям знания, преимущественно за последнее 35-летие, 1850-1887" [В 4 т. М., 1888-1892]. Именно к 1850-му году автор относит "начало зарождения самостоятельной школы русских зоологов".

Но большего внимания заслуживают биобиблиографические труды П.П.Пекарского (1827-1872), новаторские по своей значимости [подробнее о нем: Машкова М.В. П.П.Пекарский. М., 1957]. После окончания Казанского университета он в течение 14 лет занимал разные чиновничьи должности, вплоть до поступления в 1862 г. старшим архивариусом в Государственный архив при Министерстве иностранных дел. Именно в этом году вышел в свет его основной библиографический труд - "Наука и литература в России при Петре Великом" [В 2 т. СПб., 1862]. Он был удостоен почетной тогда полной Демидовской премии, что открыло автору путь в Академию наук: в 1863 г. он избирается адъюнктом, в 1864 - экстраординарным, в 1868 - ординарным академиком. По поручению Академии наук П.П.Пекарский приступает на основе изучения архивных материалов к работе над вторым своим трудом - "Историей императорской Академии наук" [В 2 т. СПб., 1870-1873]. По замыслу это был фундаментальный биобиблиографический труд, в котором систематизация осуществлялась по хронологии трудов академиков. И лишь преждевременная смерть автора помешала продолжить его.

Биобиблиографические труды П.П.Пекарского были первыми в полном смысле научными исследованиями, разрабатываемыми по заранее намеченному плану. Как считают, под влиянием Н.Г.Чернышевского был подготовлен и опубликован "План и образцы библиографического обозрения русских книг Петровского времени" [Изв. 2-го отд-ния АН. 1855. Т. 4. Отд. отт.: 23 с.]. Для его реализации наиболее важным является второй том "Науки и литературы в России при Петре Великом" - "Описание славяно-русских книг и типографий 1698-1725 годов". В него были включены книги, напечатанные не только гражданским, но и церковнославянским шрифтом, а также изданные на латинском языке в Амстердаме. Как справедливо отмечает Н.В.Здобнов [История русской библиографии... С. 551], "тут мы видели не обычный аннотированный указатель книг, а библиографическое исследование. Материал расположен в хронологическом порядке по времени его издания (чем подчеркивается исторический подход к книге и библиографии), а в конце даны именной и предметный вспомогательные указатели". Каталогизационное описание приведено с исчерпывающей полнотой и точностью. В аннотациях не только раскрывается содержание книги, но часто (когда это действительно необходимо и когда это по состоянию источников было возможно) прослеживается история текста книг, связь с другими книгами, история изданий, иногда дальнейшая судьба их, причем использованы не только опубликованные, но и многочисленные архивные источники. В Приложении дана история русских типографий. Можно считать, что труд П.П.Пекарского на новом качественном уровне воспроизвел замысел репертуара русской книги первого русского книговеда А.И.Богданова.

Почти одновременно с П.П.Пекарским, но еще более активно, хотя и не всегда в научно-библиографическом отношении плодотворно и точно, начал биобиблиографическую деятельность Г.Н.Геннади, известный нам пока лишь как основоположник библиографии русской библиографии. Параллельно с "Литературой русской библиографии" (1858) он пытался заниматься и биобиблиографией, сначала не общей, а персональной. В том числе библиографией таких выдающихся русских писателей, как Н.В.Гоголь и А.С.Пушкин.

Правда, в библиографическом списке сочинений Н.В.Гоголя [Отечеств. зап. 1853. № 9] он пропустил "Мертвые души"! В своем письме к С.Д.Полторацкому (от 18 окт. 1853 г., т.е. вслед за выходом сентябрьской книжки "Отечественных записок") среди многих библиографических событий Г.Н.Геннади вспоминает и этот злополучный факт: "Готовлю несколько статеек, но исподволь, а то как раз пропустишь что-нибудь, как в моем "Списке сочинений Н.В.Гоголя" (видели в сентябрьской книжке "Отеч. записок"?) нет "Мертвых душ" только!!! Хоть по-настоящему виноват Краевский, да кто же это знает? Браните меня" [цит. по: Здобнов Н.В. История русской библиографии... С. 588]. Этот факт вызвал град насмешек в прессе, в частности "Современник" напечатал сатиру Н.А.Некрасова "Литературная травля или раздраженный библиограф" [Полн. собр. соч. 1948. Т. 2. С. 482-486].

Более плодотворно Г.Н.Геннади занимался библиографией А.С.Пушкина. Сначала он дал список пушкинских портретов (1854), потом две подготовительные работы по литературе об А.С.Пушкине (1858-1859) и, наконец, целую книгу "Приложения к сочинениям А.С.Пушкина, изданным Я.А.Исаковым" [СПб., 1860]. Г.Н.Геннади был одновременно и редактором этого издания. Несмотря на недочеты, это собрание сочинений сыграло важную роль в развитии пушкинской текстологии. Что касается библиографической книги Г.Н.Геннади, то она заложила основу "Пушкинианы", хотя и здесь не обошлось без эпиграмм. С.А.Соболевский писал:

О, жертва бедная двух адовых исчадий:

Тебя убил Дантес и издает Геннади.

Основываясь на своем библиографическом опыте, Г.Н.Геннади пытался организовать коллективную работу над репертуаром русской книги. Никто его не поддержал, и он сам с 1858 г. приступил к собиранию биобиблиографических материалов, используя некрологи. В итоге Г.Н.Геннади составил получивший известность "Справочный словарь о русских писателях и ученых, умерших в XVIII и XIX столетиях, и список русских книг с 1725 по 1825 г." [В 3 т. Берлин; М., 1876-1908].

Сначала Г.Н.Геннади предполагал дать в своем словаре, судя по предисловию, "возможно полные сведения" о жизни и произведениях русских писателей, по примеру словаря Евгения Болховитинова, но, убедившись в непосильной для себя работе в таком объеме, он ограничил библиографические сведения "самонужнейшими краткими указаниями" и тем самым сократил размеры труда "до возможной сжатости, чтобы скорее его окончить и издать", а в библиографической части ограничился, за небольшими исключениями, указанием только тех произведений писателей и ученых, которые вышли отдельными изданиями (как на русском, так и на других языках), оставляя в стороне произведения, напечатанные в журналах и газетах. Кроме того, в словарь были включены, в первую очередь, авторы, умершие в течение 1725-1874 гг., т.е. за 150 лет, а во вторую - из оставшихся еще в живых только те, которые начали печататься до 1825 г., чтобы исчерпать все имена авторов, печатавшихся до этого года.

По мнению Н.В.Здобнова [История русской библиографии... С. 419], автор правильно рассчитал свои силы и возможности, но преждевременная смерть помешала ему издать словарь полностью. Прижизненное издание оборвалось на втором томе. Остальные два тома в рукописном виде остались у родственников. И только спустя 25 лет после смерти Г.Н.Геннади третий том (H-Р) был напечатан в "Чтениях Общества истории и древностей российских" за 1906-1907 гг. [оттиск - М., 1908]. Четвертый том (С-Я) до сих пор не опубликован, хотя и хранится в Отделе рукописей РНБ [подробнее см.: Бабинцев С.М. Архив Г.Н.Геннади//Сов. библиогр. 1955. № 39. С. 54-60]. В ходе подготовки словаря были раскрыты многие анонимы и псевдонимы. Кроме того, отражены все известные автору и изданные с 1725 по 1825 г. анонимные книги. В целом (хотя и опубликованы имена на буквы А-Р) труд Г.Н.Геннади служит прямым продолжением второго тома работы П.П.Пекарского "Наука и литература при Петре Великом", в котором описаны книги за 1698-1725 гг. После издания были сделаны многочисленные поправки и дополнения, но и в наше время подобная работа должна быть проведена, а главное - должен быть издан полностью "Справочный словарь..." Г.Н.Геннади, сохраняющий не только культурно-историческое, но и научно-практическое значение.

Продолжением труда Г.Н.Геннади, но в виде текущей библиографии (словаря-ежегодника), стал "Обзор жизни и трудов покойных русских писателей" [СПб., 1885-1916. Вып. 1-13. С. 10-го вып. в назв. доп. "и писательниц"] известного русского библиографа и литературоведа Д.Д.Языкова (1850-1918) [подробнее о нем: Кричевский Г.Г. Д.Д.Языков и его библиографическая деятельность//Сов. библиогр. 1941. Вып. 1]. Обзоры охватывали значительный круг лиц (всего около 1900) за период 1881-1893 гг. Причем каждый выпуск содержал материалы о писателях и ученых, умерших именно в соответствующем году. Образцом для труда Д.Д.Языкова и были публикации Г.Н.Геннади "Краткие сведения о русских писателях и ученых" в периодической печати. Но Д.Д.Языков включал более обширные сведения: все писатели, умершие в данном году, независимо от наличия у них отдельных изданий; все произведения данного автора, как монографические, так и опубликованные в периодической печати; литература о самих писателях и ученых. Правда, в отличие от Г.Н.Геннади, который имел предварительно составленную им картотеку для репертуара русской книги, Д.Д.Языков все осуществлял сразу, проводя поиск по каждому из персоналий. Отсюда неизбежные пропуски и крайне медленные темпы работы. Первые выпуски запаздывали на 4-5 лет, 10-й - на 10, а 13-й - на 23 года.

Но Д.Д.Языков смотрел на свой труд академически, т.е. работал больше не для своего времени, а "для потомства". Недаром некоторые свои произведения он подписывал псевдонимом "Дмитрий Летописец", а эпиграфом к своему "Обзору..." взял следующие строки М.Ю.Лермонтова:

Что люди? Что их жизнь и труд?

Они прошли, они пройдут!

Надежда есть: ждет правый суд...

И все же Н.В.Здобнов и М.В.Машкова единогласно отмечают безукоризненную точность и достоверность труда Д.Д.Языкова, хотя расходятся в идеологических оценках. Н.В.Здобнов [История русской библиографии... С. 420] отмечает его воздержанность от каких-либо оценок деятельности отражаемых авторов (только в порядке редких исключений он позволял себе иногда давать краткую оценку переводов), тогда как М.В.Машкова [История русской библиографии... С. 85], наоборот, упрекает его в субъективности, считая, что беспристрастность Д.Д.Языкова оказалась иллюзорной из-за симпатий к представителям правой ориентации.

Для нас важно, что Д.Д.Языков не ограничивал свои поиски и в каждом последующем выпуске своего ежегодника помещал дополнения и исправления. Даже второе, исправленное и дополненное издание первых трех выпусков [СПб., 1903-1916] своего труда он не считал "безукоризненной библиографической работой", продолжал его дополнять. Первые шесть выпусков печатались в качестве приложения к журналу "Исторический вестник", 7-й выпуск - отдельно П.П.Шибановым [М., 1893. XI, 106 с.] и параллельно в журнале "Библиографические записки" (1892), 8-й - отдельно [М., 1900. 167 с.] и параллельно в журнале "Книговедение" (1894-1895), 9-10-й - отдельно [М., 1905-1907], 11-13-й - отдельно [СПб. (Пг.), 1909-1916] и параллельно в "Сборнике Отделения русского языка и словесности имп. Академии наук" [Т. 86, № 3; 89, № 8; 95, № 3]. Кроме того, некоторые материалы печатались в журналах "Российская библиография" (1881-1882), "Библиограф" (1885-1887), "Библиографические записки" (1892, № 2-5, 7-10). В последнем 13-м выпуске [Пг., 1916. 314 с.] помещен сводный вспомогательный указатель авторов, вошедших во все тринадцать выпусков.

Судьба подготовленного и сданного в печать 14-го выпуска осталась невыясненной [см.: Кричевский Г.Г. Указ. соч. С. 178]. По данным М.В.Машковой [История русской библиографии... С. 86], в ЦГАЛИ сохранились собранные Д.Д.Языковым газетные и журнальные вырезки, автобиографии, заметки о рецензиях в журналах и другие материалы за 38 лет, по 1918 г. включительно. Последний 38-й выпуск содержит дополнения почти по всем предшествующим ежегодникам. Кроме того, остался в рукописи составленный И.Ф.Масановым вспомогательный указатель ко всем выпускам "Обзора", за исключением второго издания первых трех выпусков [ Кричевский Г.Г. Указ. соч. С. 180]. При всех своих недостатках и несовершенствах труд Д.Д.Языкова остается одним из достоверных и фундаментальных биобиблио-графических пособий конца XIX в. Наконец, русская дореволюционная биобиблиография была ознаменована еще одним фундаментальным трудом, который заслуживает того, чтобы рассмотреть его специально.

9.3. "КРИТИКО-БИОГРАФИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ" С.А. ВЕНГЕРОВА

С.А.Венгеров (1855-1920) - известный русский историк литературы и библиограф [подробнее о нем: Калентьева А.Г. Влюбленный в литературу. М., 1964]. Разночинец по происхождению, народник по своим воззрениям, получил хорошее образование - сначала студент Медико-хирургической академии, а через два года студент-юрист Петербургского университета, окончивший его в 1879 г. со степенью кандидата прав, затем в 1880 г. экстерном историко-филологический факультет Юрьевского (Тартуского) университета, оставленный при кафедре истории русской литературы Петербургского университета, доктор русской словесности (1909). Именно занятия историей русской литературы привели его к необходимости расширить круг обозрения и связать литературу с историей русской культуры, а все вместе - с библиографией. С.А.Венгеров, может быть, первый после Н.Г.Чернышевского и Н.А.Добролюбова заметил здесь обилие сырых фактических материалов и почти полное отсутствие обобщающих работ. По его собственному признанию, в современной русской историографии нет такого свода фактов истории русской литературы, нет такой книги, "запасшись" которою исследователь или обыкновенный читатель был бы уверен, что найдет в ней сведения о писателях всех периодов русской образованности, наших дней не исключая.

И С.А.Венгеров поставил целью создать такой свод фактов, взяв за образец труды своих предшественников Е.А.Болховитинова и Г.Н.Геннади. Особенно он ценил биобиблиографический словарь Е.А.Болховитинова, который, по его словам, "впервые подвел итоги умственного богатства древнего периода русской гражданственности". Но сам С.А.Венгеров пошел еще дальше, замыслив создать новый тип "Критико-биографического словаря русских писателей и ученых от начала русской образованности до наших дней", чтобы в нем подробно осветить их деятельность, дать полные списки произведений, а также литературы о них, основной акцент делая именно на критическом освещении деятельности. Причем должны были быть учтены не только крупные, но и малые представители русской литературы и науки. Однако и в этом отношении он подходил не ко всем периодам русской образованности, культуры одинаково. Чем отдаленнее эпоха, тем следует быть менее "разборчивым", поскольку литературная деятельность древнего периода была крайне незначительна. Другое дело - "последнее полустолетие" (т.е. с 30-х годов XIX в.), когда литературная продуктивность начала расти в геометрической прогрессии, когда наряду с увеличением числа хороших писателей народился целый полк безграмотных и полуграмотных сочинителей разного вздора, исходящего из Никольского рынка в Москве, и когда с чрезвычайным развитием периодической печати всякому дана легкая возможность что-нибудь опубликовать. Именно "относительно этого последнего фазиса нашей письменности, конечно, приходится быть разборчивым, потому что иначе желание отмечать всякого, предавшего что-нибудь тиснению, превратит свод литературы в свод макулатуры" [Венгеров С.А. Критико-биографический словарь... СПб., 1889. Т. 1. С. 11-13].

Словарь начал выходить отдельными выпусками в 1889 г. До восьмого выпуска всю работу осуществлял сам С.А.Венгеров. Он подсчитал, что можно уложить словарь в 12 томов и закончить его в течение десяти лет. Причем ему такой объем казался "огромным", а срок - "чрезвычайно долгим". Но С.А.Венгеров не удержался в рамках только критической библиографии, он чрезмерно увлекся историко-литературными исследованиями. В результате одна буква "А" потребовала трех лет интенсивной работы и заняла 1000 с. (формата в 1/8 листа). Например, его собственная статья о К.С.Аксакове заняла 120 с. Простая арифметика подсказывала С.А.Венгерову, что при таких темпах и объеме работы словарь разрастется до 50 томов и растянется лет на 80. Возникли и материальные затруднения. Даже после выхода первого тома, когда, как подчеркивал сам составитель, "должно было установиться некоторое доверие к издателю", расходилось 600-700 экз. Этого не хватало даже на покрытие типо-графских расходов, не говоря уже об оплате собственного труда и серьезном привлечении других лиц.

И все же начиная с восьмого выпуска появляются сотрудники, и число их все время растет, включая и ряд (более ста) выдающихся ученых и писателей ( А.Н.Бекетов, В.С.Иконников, П.Ф.Лесгафт, Л.Н.Толстой и др.). Однако издание словаря затягивалось: если каждый из первых трех томов потребовал три года на издание, то 4-й - четыре года, 5-й, благодаря тому что стали печатать не только вполне законченные статьи, но и подготовительные материалы, - два года, но 6-й - уже семь лет. Как объясняет С.А.Венгеров в предисловии ко второму изданию "Критико-биографического словаря..." [1915. Т. 1. С. V-XIX], он "вынужден был "закончить" каким-нибудь способом издание, ведение которого стало совершенно не под силу", "Закончить" было не трудно. Дело в том, что уже начиная с 4-го тома тип издания изменился. Том был разделен на два отдела: в первом словарь продолжался по прежнему "критико-биографическому" варианту, а во втором печатали чисто фактические биографические материалы, отзывы о данном писателе и перечень того, что им написано.

В 5-м томе, чтобы использовать уже подготовленные статьи, они были даны на разные буквы. Например, открывается он обширной статьей о П.Л.Чебышеве, а затем идут статьи и на "Я", и на "Ф", и на "Б", и даже опять на "А" и т.д. К тому приложен вспомогательный указатель авторов по всем пяти томам. В 6-м томе был выделен особый отдел "Автобиографический архив Критико-биографического словаря", в котором были напечатаны 45 автобиографических заметок. Здесь же опубликованы всякого рода дополнения и поправки, присланные более чем от 40 любителей литературы и специалистов. Такое разнообразие публикуемых материалов позволило С.А.Венгерову заявить в предисловии к 6-му тому, что с выходом последнего "Критико-биографический словарь" превращается в историко-литературный сборник, что и было зафиксировано в подзаголовке. Но раз сборник, а не словарь, то нет никакой органической надобно-сти "закончить" его. Труд превращался просто в собрание известного количества статей, посвященных русским писателям, и в таком виде представлял собою нечто вполне законченное. Тем более что в конце 6-го тома был также дан вспомогательный указатель авторов ко всем шести томам.

С.А.Венгеров еще питал некоторую надежду, что будет когда-нибудь издан 7-й том. Но этому сбыться было не суждено. Это шеститомное издание своего труда он и назовет потом, приступая ко второму, "первым" изданием "Критико-биографического словаря". В нем имеются статьи и документальные справки более чем о 2000 писателях на все буквы алфавита (собственно алфавитная роспись остановилась на фамилии "Вавилов"), а также целиком или в извлечениях дано несколько сотен автобио-графических сообщений.

За несколько лет до прекращения "первого" издания своего словаря, как бы предвосхищая невозможность довести его до конца, С.А.Венгеров предпринимает последовательно два издания по сокращенной программе, которые он считал подготовительными работами. Первым из них были "Русские книги" [В 3 т., 30 вып. СПб., 1895-1899], составленные коллективом (4-6 лиц) под редакцией С.А.Венгерова и напечатанные на средства Г.В.Юдина. После выхода 3-го тома это издание, охватившее две буквы ("А" и "Б") и самое начало "В" (до "Вавилов"), было прекращено из-за отсутствия материальных средств. На обращение С.А.Венгерова в Академию наук с просьбой взять на себя дальнейшее издание "Русских книг" последовал отказ.

Другая подготовительная работа к "Критико-биографическому словарю" С.А.Венгерова - "Источники словаря русских писателей" [В 4 т. СПб., 1900-1917] - издавалась все-таки на средства Академии наук. Но и этот вариант словаря остался незаконченным (оборвался на фамилии "Некрасов"). Правда, по данным самого С.А.Венгерова, в нем нашло отражение 15735 имен (если считать от Аарона до Куликова) из уже подготовленного списка в 32831 фамилию авторов не позже 1899 г. И.М.Кауфман в своем труде "Русские биографические и биобиблиографические словари" [М., 1955. С. 311] указывает, что был подготовлен и сдан в производство 5-й том "Источников словаря...". Но пока эти данные не получили подтверждения.

Наконец, и сам С.А.Венгеров получил возможность снова обратиться к своему первоначально задуманному детищу. Но продолжить издание в тех же масштабах и в том же объеме он не смог. Вместо этого он приступил ко второму изданию "Критико-биографического словаря" в виде "предварительного списка русских писателей и ученых и первых о них справок" [Пг., 1915-1918. Т. 1, вып. 1-3 - Т. 2, вып. 4-5]. К этому времени С.А.Венгеров окончательно осознал два обстоятельства. Во-первых, на чем в свое время настаивал А.Н.Пыпин, сначала следует составить самый краткий (2-3 тома) предварительный словарь, но на все буквы. Во-вторых, подготовку такого грандиозного труда, который первоначально замыслил С.А.Венгеров, можно вести только на коллективных началах.

Поэтому в своем четвертом по счету варианте "Критико-биографического словаря" С.А.Венгеров пошел еще дальше по линии сокращения материала, ограничившись только минимальными биографическими справками о писателях и ученых. Основное достоинство своего нового варианта он видел в "почти исчерпывающей" полноте списка имен, а также в том, что "он объемлет всю пишущую братию, не только генералов и полковников от литературы и науки, но и простых рядовых". Приводя далее в пример "Писцовые книги" Древней Руси, "весьма краткие по количеству сведений, но важные тем, что они заносили все тяглые души", что даст возможность воссоздать весь экономический быт того времени, С.А.Венгеров теперь замыслил "дать своего рода писцовую книгу русской словесности и науки" [Критико-биографический словарь... 2-е изд. 1915. Т. 1. С. XV].

Что касается коллективности в работе, то именно в 1915 г. С.А.Венгеров выдвинул идею о создании специального библиографического общества. И 21 октября 1916 г. состоялось учредительное собрание основанного им "Литературно-библиографического института", в создании которого приняли участие видные литературоведы, историки и библиографы Петрограда ( Н.И.Кареев, Н.М.Лисовский, П.Н.Сакулин, А.Г.Фомин, А.А.Шахматов, И.А.Шляпкин и др.). К вновь учрежденному институту перешла основная база биобиблиографических работ - картотека С.А.Венгерова, которая создавалась им с 1885 по 1912 г. и к моменту передачи насчитывала почти два миллиона карточек. Но время было упущено. Шла Первая мировая война, вскоре произошли две российские революции (Февральская и Октябрьская). И последний вариант (2-е изд.) "Критико-биографического словаря" С.А.Венгерова оборвался на втором томе (пятом выпуске), отразив биографические сведения о нескольких десятках тысяч писателей и ученых (до фамилии "Павлов").

И все же, несмотря на незавершенность всех четырех вариантов "Критико-биографического словаря" С.А.Венгерова, опубликованные материалы не теряют своей научной ценности. Еще более значимы его неопубликованные материалы, хранящиеся в настоящее время в Институте русской литературы Российской академии наук (Пушкинский дом), доступные для использования всеми исследователями. Как уже отмечалось, его библиографическая картотека насчитывает около двух миллионов карточек на книги и журнальные статьи, кроме того, имеется 3500 автобиографических записок и справок о русских писателях и ученых и до 35000 единиц иконографического материала.

Череда многочисленных опытов создания репертуара русской книги в его биобиблиографическом варианте в дореволюционной России завершается созданием "Русского биографического словаря" [В 25 т. СПб., 1896-1918], первого и единственного пока в нашей стране. В целом можно заключить, что многообразие, пусть и не всегда завершенных, опытов создания библиографического репертуара в дореволюционной России впечатляет. Помимо историко-культурного, справочного значения их сохраняет свою ценность сама библиографическая методика их разработки. Будем надеяться, что обобщение дореволюционного опыта подготовки репертуара русской книги позволит нам довести его хотя бы до 1917 г.