Деисусный чин Благовещенского собора — центральный памятник московской иконописи последней четверти XIV в

Наиболее значительным среди памятников второй половины XIV в. является деисусный чин, находящийся в иконостасе Благовещенского собора Московского Кремля и созданный, по всей вероятности, в 1380--1390-Х гг. (илл. 347). Сейчас в иконостасе стоят девять икон: кроме Спаса, Богоматери, Иоанна Предтечи и двух архангелов, это апостолы Петр и Павел, а также святители Василий Великий и Иоанн Златоуст. Кроме того, крайние иконы, с фигурами великомучеников Георгия и Дмитрия, хранятся в соборе отдельно. Громадные фигуры располагаются на широких досках, так что по сторонам каждой остается много свободного пространства. Разнообразные ракурсы, варьирующиеся жесты, крупные формы, использование диагональных линий и асимметричных композиционных построений помогают подчеркнуть глубину переживаний, внутренней работы, размышлений каждого из персонажей, предстоящих перед Спасителем в ожидании Второго пришествия. Семь центральных икон исполнены, вероятно, главным мастером. Поражают виртуозность его рисунка, безукоризненное чувство пластики, богатство колорита и такой особый прием как тончайшие голубые лессировки на одеждах большинства фигур. Голубые блики и тонкие слои голубого тона не только сообщают единство цветовому решению всего ансамбля, но и символизируют неземную природу небесного света, наряду с золотом фонов и нимбов.

Обращает на себя внимание искусное сопоставление парных фигур: Богоматери (илл. 349), Ее сияющего лика, напоминающего о знаменитом образе Пантократора в иконе 1363 г. с Афона (Гос. Эрмитаж), Ее приподнятых ладоней, и Предтечи (илл. 350) - изможденного и скорбно склоненного; обоих архангелов, где Михаил выделен киноварным цветом плаща (его фигура, сильно пострадавшая при неудачной реставрации, имела больше сходства с симметричной фигурой Гавриила, чем сейчас) (илл. 351); тишины и душевной мягкости апостола Петра (илл. 348) и внутренней напряженности Павла.

Изображения обоих святителей исполнены в том же ключе сопоставлений, но чуть проще: их рисунок несколько геометричен, письмо ликов более плоскостное, поэтому не исключено, что их написал помощник главного мастера. Наконец, фигуры мучеников созданы мастером совсем другого круга, акцентировавшим закругленность линий, силуэт, яркие локальные плоскости, меланхолическую чувствительность. Относительно последнего художника нет никаких сомнений, что это был русский, московский иконописец, в творчестве которого отразился нарождающийся стиль XV в.

Главного мастера Благовещенского деисусного чина часто отождествляют с Феофаном Греком, тем более что еще не так давно считалось, что летописное известие 1405 г. о работе Феофана Грека, с двумя другими художниками - старцем Прохором «с Городца» и чернецом Андреем Рублевым - в Благовещенском соборе относится именно к находящемуся в храме иконостасу. Сейчас стало ясно, что храм, стоящий на месте существующего собора в 1405 г., был совсем маленьким, он не мог вместить рассматриваемый огромный ансамбль, в котором высота икон равна 210 см. Если бы даже иконы 1405 г. при перестройках храма и были бы перенесены в существующий собор 1480-х гг., они должны были сгореть в опустошительном пожаре 1547 г., о котором красочно сообщает Никоновская летопись, упоминая о гибели «Деисуса письма Андрея Рублева». Отнесение икон Благовещенского деисусного чина кисти Феофана Грека, еще встречающееся среди историков искусства, базируется на общем представлении о его творчестве. Действительно, огромные, «титанические» образы Благовещенского деисусного чина, глубина выраженного в них драматического размышления, индивидуальная значительность каждой отдельной фигуры, византийский характер пластики и колорита, исключительный артистизм живописи - все это напоминает новгородские фрески Феофана Грека 1378 г. Против такого отождествления свидетельствует, однако, иной «почерк» художника. Контуры, вместо округлых и плавно льющихся во фресках, в иконах оказываются спрямленными, угловатыми, а кисти рук, вместо маленьких, очерченных единой плавной линией, - крупными и заостренными. Иной характер носят и драпировки, чрезвычайно сильно отличающиеся по рисунку. Эти отличия трудно объяснить различием видов живописи - монументальной и иконной, или требованиями технических приемов.

Представляется наиболее вероятным, что ансамбль деисусного ряда, сейчас находящегося в Благовещенском соборе Московского Кремля, был принесен в этот храм после пожара 1547 г., по приказу царя Ивана Грозного, из какой-то другой, причем более крупной по размеру русской церкви. Этот деисусный чин был выполнен, на наш взгляд, артелью во главе с выдающимся, неизвестным нам по имени византийским художником, который, как и Феофан Грек, работал на Руси.

При всей близости к византийскому позднепалеологовскому искусству, в иконах Благовещенского чина ощутимо воздействие русской художественной среды, местной традиции, и прежде всего в акцентировке линии, силуэта - приеме, давно использовавшемся русскими художниками, дабы облегчить восприятие композиций в огромных интерьерах древних русских храмов.

Другой деисусный чин - Высоцкий (ГТГ, ГРМ, илл. 352, 353, 354) - отличается, прежде всего, своей иконографией. Его фигуры изображены по пояс - вариант, встречающийся в иконостасах XIV-XV вв., а впоследствии почти исчезающий. В таких иконостасах не бывает представлен «Спас в силах», но лишь Его поясное изображение. Высоцкий чин, как и Благовещенский, основан на традиции византийского позднепалеологовского искусства, но отличается относительной скромностью колорита и иной внутренней характеристикой. Вместо исключительно широкого диапазона эмоциональных оттенков, вместо философской, космической направленности Благовещенских икон, изображения в Высоцком чине охарактеризованы более умеренно. Их позы и лики выражают сдержанную скорбь и сосредоточенное размышление.