4. Сущность и особенности советской культуры

Типологическая характеристика советской культуры во многом зависит от методологического подхода. С марксист­ских позиций Октябрьская революция стала началом перехода от капиталистической формации к социализму – первой фазе коммунистической формации. Соответственно в духовной сфере происходила смена буржуазного типа культуры на социалистический. Глобально-цивилизационный подход (тео­рии модернизации, постиндустриализма) дает иную картину.

В Западной Европе элементы индустриального общества в капи­талистическом варианте появляются уже в ХIV – ХVI вв. Окончательно оно оформляется в ХVIII – ХIХ вв. И хотя его утверждение сопровождается революционными потрясениями и войнами, развитие индустриального типа культуры – процесс для Запада достаточно органичный и постепенный. Иное дело в России. Её вхождение в индустриальное общество происходит скачкообразно. Первая форсированная модернизация происходит в виде «революции сверху», т.е. радикальных реформ Петра I, в начале ХVIII в. При этом индустриальная культура развивается лишь в среде дворянства. Следующий этап модернизации связан с реформами Александра II. Индуст­риальная культура к началу ХХ в. получила распространение в городах, в основном, среди промышленной буржуазии, интеллигенции и рабочих. В среде аристократии, чиновников, купцов и мещан были еще очень сильны черты традиционного сознания. Последняя форсированная модернизация в России приходится на 1920 – 1930-е гг.

То, каким стало российское общество к середине ХХ в., в рамках глобально-цивилизационного подхода можно опреде­лить как специфический вариант индустриального общества с чертами традиционного. Они проявляются в подчинении лич­ности обществу, а общества – государству и др. Ввиду этого советскую культуру иногда характеризуют как индустриаль­ную с сильными чертами традиционной.

С позиций локально-цивилизационного подхода тип российской культуры в ХХ в. ничуть не изменился, а советский период стал очередным этапом в её самобытном развитии. Ведь даже если считать советское общество не просто российским, а индустриальным, его отличие от классической западной модели вполне очевидно. И не случайно Россия выбрала не рыночно-капиталистический, а государственно-социалистический вариант развития, т.к. он больше соответствовал нашему менталитету, для которого характерны коллективизм, вождизм, стремление к справедливости и др.

Итак, советская культура, будучи генетически связанной с предшествующей российской, в то же время развивалась в русле общемировых тенденций. С учетом этих двух моментов попытаемся выявить характерные черты её становления и эволюции.

На Западе переход от классической индустриальной культуры к её массовому варианту, произошедший в ХХ в., был достаточно постепенным. В России он был очень резким, т.к. дореволюционная культура содержала немало традиционных и даже архаичных компонентов, а пришедшие к власти больше­вики считали возможным скачкообразный переход к обществу нового типа, с принципиально новой культурой. Не случайно этот рывок получил название культурной революции. Впервые данный термин употребил В.И. Ленин в работе 1923 г. «О кооперации».

В этой и других последних работах 1922 – 1923 гг. В.И. Ленин выдвинул идею, что в России можно построить социализм, не дожидаясь мировой революции. Он писал, что «строй цивилизованных кооператоров при общественной собственности на средства производства, при классовой победе пролетариата над буржуазией – это есть строй социализма». Чтобы достигнуть цивилизованности, нужна культурная революция, в ходе которой за 10–20 лет необходимо ликвидировать неграмотность и научиться толково, грамотно – не «по-азиатски», а «по-европейски» – торговать и вести дела.

Сегодня понятно, что без резкого наращивания культур­ного потенциала страна могла бы просто не выжить в бурях ХХ в. Отметим, что в начале 1920-х гг. среднестатистическая грамотность в СССР была менее 30%, а, например, среди киргизов и туркменов – менее 1%. Доля специалистов с высшим и средним образованием составляла всего 0,1% населения.

Одной из базовых черт индустриальной культуры в ХХ в. становится развитая система массового образования. В силу специфики России её становление в годы культурной револю­ции включало ликвидацию неграмотности. И эта сложная задача была в основном решена к середине ХХ в.

Начало борьбы с неграмотностью положил декрет СНК «О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР» (1919 г.). По нему все, не умеющие читать и писать, должны были пройти 3-4-месячные курсы и обучиться грамоте на русском или родном языке. Для этого создавались соответствую­щие условия (предоставление помещений, сокращения рабочего дня на 2 часа и др.). В 1920 г. образована Всероссийская чрезвычайная комиссия по ликвидации неграмотности. Большую работу проводило общество «Долой неграмотность», созданное в 1923 г. комсомолом. К 1939 г. было обучено 50 млн неграмотных и 40 млн малограмотных. Проведенная в этом году перепись населения показала, что грамотных людей в возрасте от 9 до 49 стало 87,4%. Перепись 1959 г. дала цифру 100%. В ходе культурной революции 40 народов получили свою письменность. Правда, стоит подчеркнуть, что ликбез решал проблему самых элементарных знаний, проводился радикальными методами, его программы работали на идеологическое обоснование советской системы.

Одной из первых задач перестройки образования была демократизация начальной, средней и высшей школы, вклю­чавшая такие моменты, как обеспечение доступа к образованию рабочим и крестьянам; переход от старой многоструктурной школы, дававшей преимущества привилегированным слоям, к новой единой (по структуре) советской школе. Для слабопод­готовленных абитуриентов создавались подготовительные курсы – рабфаки (рабочие факультеты). Преимущество при поступлении получали дети рабочих и крестьян.

Появились новые методики преподавания. С 1922 г. занятия в школах и вузах проводились по так называемой «комплексной системе», которая вместо предметов предусмат­ривала изучение комплексных тем. Преобладали «левацкие» (революционные) методы обучения: «бригадно-лабораторный», «метод проектов» и др. Обучение велось по «рабочим книгам», которые, в отличие от учебников, не давали систематических знаний.

В начале 1930-х гг. проходит крупная реформа школы, соответствующая основной тенденции того периода – переходу от многоликой, экспериментальной культуры 1920-х гг. к моно­стилистической культуре авторитарного политического режима.

Выходит ряд постановлений ЦК ВКП(б) («О начальной и средней школе» 1931 г. и др.), направленных на устранение «левацких» перегибов в образовании. Основной формой учебы были признаны уроки со стабильной группой учащихся, проводившиеся по четкому расписанию и предусматри­вающие индивидуальный, а не групповой (бригадный) учет знаний. Обучение стало проводиться по стабильным и единообразным программам и учебникам по каждому предмету. Аналогичная реформа проходит и в вузах. С 1935 г. вводятся единые правила приема, предусматривающие вступительные экзамены и отмену ограничений по социальному происхождению.

В 1930 г. вводится обязательное начальное, в 1962 г. – обязательное 8-летнее, а в 1976 г. – обязательное среднее образование. В итоге количественно и качественно изменилась интеллигенция. Она стала массовой. Так, если в 1913 г. в стране было 28 тыс. врачей, то 1985 г. – свыше 1 млн¹.

С 1914 по 1985 гг. количество учащихся увеличилось в 10 раз, число вузов – в 8,5 раз, а студентов – в 40 раз. С 1918 по 1985 г. подготовлено 20,7 млн специалистов с высшим образованием. До революции к интеллиген­ции относили всех работников умственного труда, в настоящее время к ней относят только специалистов, т.е. людей умственного труда, имеющих высшее или среднее специальное образование. Их количество с 1913 по 1985 г. выросло со 190 тыс. чел. (0,1% от всего населения) до 33,6 млн чел. (12%).

Советская система образования оказалась настолько эффективной, что в 1950-1960-е гг. многие её элементы были заимствованы западными странами. Однако уже в 1970-е гг. в её развитии возникли проблемы. Связаны они были в основном с несоответствием советской экономики и производства уровню развития образования и требованиям НТР. Она требует все более высокообразованных специалистов, умеющих самосовер­шенствоваться и быстро переучиваться.

Научить человека навыкам самообразования и воспитать творческую личность должна именно школа. Но она не может заставить человека стремиться к знаниям. Ориентация правительства в 1960 – 1980-е гг. на стирание грани между физическим и умственным трудом приводила к повышению оплаты неквалифицированных работников. В итоге упал престиж образования, что ощущается и сегодня.

Таким образом, советская система образования позволила миллионам людей приобщиться к богатствам культуры и стать грамотными профессионалами.

Образование являлось частью более широкой системы воспитания. Переход к советскому типу культуры предусмат­ривал воспитание нового человека, носителя коммунисти­ческой морали и марксистского мировоззрения. Большевики взялись за решение этой задачи весьма решительно. Им удалось уничтожить, выслать из страны или устранить из общественной жизни практически всех идеологических конкурентов. В воспитании применялись все методы – от разъяснения и убеждения (в системе образования и просвещения) до внушения (средствами искусства и др.) и наказания (с использованием репрессивного аппарата государства). В итоге к концу 1930-х гг. марксизм стал неотъемлемой частью системы воспитания. Для многих людей (особенно молодых, воспитанных в годы Советской власти) вера в грядущую победу коммунизма стала частью мировоззрения.

Слово «вера» здесь не оговорка. Восприятие коммунистических идей в России было больше религиозно-общинным, нежели рациональным, научным. Марксизм в России очень быстро превратился из философской теории в практику своеобразной «государственной религии». В ней были свои «черти» (капиталисты, враги народа) и «ад» (капитализм), «рай» (коммунизм) и «боги», правда, земные, но непогрешимые (Маркс, Ленин, Сталин). Все иные взгля­ды – буржуазные, националистические, «оппортунистические», религиозные или монархические – считались недопустимой «ересью», подлежащей уничтожению. Отсюда понятно, почему большевикам показалось недоста­точно отделения церкви от школы и государства, а также национализации церковных и монастырских земель. Была развернута атеистическая пропаган­да, стали разрушать храмы. С 1918 по 1938 г. было репрессировано около 250 митрополитов, архиепископов и епископов, сотни священников Русской православной церкви. В своих должностях оставались лишь 3 митрополита и один архиепископ. Такая практика идеологической борьбы при всей её жестокости и антигуманности придавала советскому обществу и его культуре известную сплоченность и устойчивость к внешним воздействиям, но не давала людям возможности нормально удовлетворять их религиозные потребности.

Активную роль в воспитании играли средства просвеще­ния и массовой коммуникации. Ликвидация неграмотности стимулировала развитие печати.

За 1918 – 1985 гг. было выпущено 3,6 млн. книг общим тиражом 64 млрд. экземпляров, из которых 30 млрд. приходилось на личные библиотеки. Больше всего выходило детской и учебной литературы. С 1913 по 1985 г. в 70 раз увеличился тираж газет.

Активно развивались радио, кино, телевидение (с 1931 г.), сеть библиотек, музеев, театров, клубов и дворцов культуры. Все это способствовало, с одной стороны, приобщению широких слоев населения к культурным ценностям и созданию новых ценностей, а с другой – активному внедрению идеологических стереотипов в массовое сознание, формированию массовой индустриальной культуры.

Важную роль в развитии советской культуры играла интеллигенция. Её взаимоотношения с Советской властью складывались достаточно противоречиво.

Так, во время гражданской войны 40% кадровых офицеров бывшей царской армии воевали против большевиков, а 30% – служили в Красной армии, составляя свыше половины её комсостава. Тысячи специалистов оказались в эмиграции. В 1920-е гг. ставится задача «перевоспитания буржуаз­ной интеллигенции» и привлечения её к строительству социализма. Несогласие с этим приводило к жестким мерам административного характера. Так, в 1922 г. из страны были высланы 160 видных ученых, литераторов и общественных деятелей (Н.А. Бердяев, П.А. Сорокин и др.), не согласных с большевистской идеологией. В 1920-е гг. негативное отношение к интеллигенции получило очень емкое название «спецеедство». Оно имело место и в 1930-е гг., но уже применительно к новой, советской интеллигенции.

Борьба с инакомыслием, цензура, социальное происхож­дение большинства специалистов, получивших образование в годы Советской власти (из среды рабочих и крестьян, а не потомственных интеллигентов), сравнительно невысокий уровень зарплаты, казалось бы, должны были превратить сознание советской интеллигенции в элемент формирующейся массовой культуры. Однако черты элитарной культуры оказались в нем достаточно сильны. Они нашли выражение в тяге к творчеству, высоком уровне достижений в науке и искусстве, элементах инакомыслия.

Последнее достаточно ярко проявилось в годы реформ 1956 – 1965 гг. во взглядах поколения «шестидесятников» – прежде всего «бардов», писателей и поэтов, пытавшихся по-новому взглянуть на историю и современную жизнь. Ориентация «брежневского» руководства на свертывание реформ превратила часть «шестидесятников» в диссидентов (по-латыни, буквально: «несоглас­ных»), а позднее – в правозащитников. Неумение властей вести диалог с интеллигенцией, боязнь критики и любых изменений в обществе стали одной из причин нынешнего кризиса, переживаемого Россией.

Таким образом, советская культура, накопив значитель­ный духовный потенциал и способствовав модернизации стра­ны, в то же время была достаточно противоречивой и не смогла в конце ХХ в. придать обществу динамизм, необходимый для преодоления застойных и кризисных явлений.