Церковная история Германа Константинопольского

Одним из самых распространенных комментариев на литургию была Церковная история. Ее первоначальный вариант написан, как принято считать, Германом I , патриархом Константинопольским с 715 по 730 г.

Полное название комментария Германа само по себе показательно: Церковная история и мистическое созерцание. Последняя часть этого труда связывает его с Максимом Исповедником и Дионисием Ареопагитом, которые занимались созерцанием духовной реальности, символами которой как раз и выступают литургия и составляющие ее части. Оба они принадлежали к александрийской богословской традиции и, в согласии с нею, уделяли меньше внимания спасительным деяниям Иисуса Христа в его земной жизни. Герману такое понимание литургии тоже не чуждо; но он больше осмысляет и подчеркивает события, связанные с историей спасения – само слово «история» означает и размышление над тем, как Бог являет себя в жизни, смерти и воскресении Христа, и над тем, как молящийся может участвовать в этом спасении. Герман соединил александрийский подход, который к тому времени успел уже укорениться в византийской традиции, с глубоким интересом к историческим событиям и к полноте человеческой природы Христа в духе традиции антиохийской.

Оба эти аспекта хорошо видны в том, как он толкует символику храма. «Храм есть земные небеса, где Бог наднебесный живет и ходит». Кроме того, он «представляет распятие, погребение и воскресение Христа». Апсида символизирует и пещеру рождества, и гробницу. Святой престол являет как место, где лежал Христос телесный, так и престол Божий, равно как и стол Тайной вечери. Надпрестольная сень служит тому, чтобы образно «представить распятие, погребение и воскресение». Святой престол символизирует Гроб Христов, но он также «называется и является небесным алтарем, где земные, плотские священники, которые всегда помогают и служат Господу, представляют духовные, служащие и иерархические силы бестелесной и небесной власти». Исполнение истории спасения тоже представлено – алтарь и в частности архиерейское место и скамьи священников указуют на второе пришествие Христа, когда он воссядет на своем судейском троне. Если же смотреть вне алтаря, то стоящий посреди нефа амвон символизирует камень, отодвинутый от двери Гроба, и провозглашает воскресение из мертвых.

Поза молящегося тоже имеет значение. Молитва читается лицом к востоку, потому что «доступное нашему осмыслению Солнце правды – Христос Бог наш – явился миру в тех областях востока, где восходит доступное нашим ощущениям солнце». Запрет преклонять колени в воскресенье и на протяжении всего пасхального периода – это знак того, что «наше грехопадение было исправлено воскресением Христа в третий день».

Церковная история Германа вносит в византийскую традицию толкования литургии, до тех пор во многом черпавшую вдохновение в александрийской мысли, исторический подход антиохийской школы. Отчасти это было реакцией на иконоборчество. Защитники ико-нопочитания основывали свои доводы на православном учении о воплощении: если Бог стал в Иисусе Христе в полной мере человеком, то Христа во плоти можно представлять в зримых образах. Теоретическим фоном иконоборчества было, кроме всего прочего, монофиситство, несоразмерно подчеркивавшее божественное в Христе в ущерб человеческому, и реакцией на это со стороны православных было, кроме всего прочего, подчеркивание исторической, телесной природы воплощенного Сына. Герман был одним из первых защитников иконы и одной из первых жертв иконоборцев – его сместил император-иконоборец Лев III . Поэтому он должен был описать литургию, не только трактуя ее в традиционной манере, как образ небесной реальности, но и следуя антиохийской традиции в духе Феодора Мопсуестийского, чтобы хотя бы первую часть обряда представить как образ земной жизни Христа.

Важно отметить, что в комментарии Германа ни какой-либо один из этих подходов, ни даже оба вместе, не преобладают полностью. Рассматривает он и сущностную значимость литургии как служения таинства, в котором совершается воспоминание принесения Христом самого Себя в жертву и предвкушается реальность будущего Царства, начавшегося уже теперь. Следующие комментаторы уже не будут столь строги к себе в использовании антиохийской исторической символики; и все же их подход предвосхитил именно Герман, применив принцип символической интерпретации к архитектурным элементам храма и деталям службы и, тем самым, введя в изъяснение литургии новое измерение. Церковная история может по праву считаться первым вполне византийским комментарием к Божественной литургии.