1.2. Исследование некрополя Ольвии б. В. Фармаковским

Второй период исследования некрополя Ольвии связан с именем Бориса Владимирови_

ча Фармаковского (1870–1928).

В конце XIX века все более необходимым становится систематическое и планомерное

исследование Ольвии — «русских Помпей». Тревогу научной и культурной общественнос_

ти вызывали участившиеся грабительские раскопки местными жителями и кладоискате_

лями городища и некрополя. Их находки в основном оседали в частных коллекциях

И. И. Куриса, И. К. Суручана, Кугеля, А. Н. Поля и др. или уходили за границу [Ястребов,

1894, с. 125]. Несмотря на запреты властей, особый размах грабительские раскопки приоб_

рели в конце XIX века. Так например, в 1899 году местные крестьяне, не имея средств к

существованию, перед страхом голода начали массовые раскопки могил на своих наделах и

землях владельцев Ольвии. Все найденные ими вещи скупались за бесценок фирмой бра_

тьев Гохман, находившейся в Очакове, а затем перепродавались за границу [Бобринский,

1899, с. 9]. Агент германской фирмы по экспорту хлеба в г. Николаеве Фогель составил

только за 1899 г. «удивительную коллекцию предметов ольвийского некрополя», которая

насчитывала одну тысячу триста шестьдесят четыре предмета. После отказа Эрмитажа при_

обрести ее, экспонаты распродали с аукциона в Германии и вещи разошлись по музеям

Мюнхена, Лейпцига, Майнца и личным коллекциям [Фармаковский, 1915 а, с. 6; Bohlau,

1908, s. 98–102].

Все это не могло не беспокоить общественность. Еще в 1820 г. И. М. Муравьев_Апостол

писал по этому поводу: «Все изрыто здесь! Все ископано! Увы! Нет покою праху бедных

ольвиополитов...» [Муравьев_Апостол, 1820, с. 28]. Особенно хищнически раскапывался

некрополь. «Ввиду повального расхищения этого кладбища крестьянами в течение полу_

века... я полагал бы необходимость немедленно приступить к раскопкам упомянутого не_

крополя,— писал И. К. Суручан,— причем и сами раскопки должны вестись крайне систе_

матически» [1894, с. 14–15]. Будущее некрополя Ольвии беспокоило и В. Н. Ястребова.

Еще накануне своих раскопок он об этом писал в «Опыте топографического обозрения древ_

ностей Херсонской губернии» (1894).

Несмотря на сложившуюся ситуацию Императорская Археологическая комиссия только

в 1899 г. решает начать раскопки в Ольвии. В рапорте на высочайшее имя ее председатель

граф А. А. Бобринский писал: «...По Ольвии: учредить правильные раскопки Ольвии, по_

ручив археологической комиссии пригласить для сего особое лицо...» [РА ИИМК РАН,

1899, ф. 1, д. 99, л. 9–10]. Таким «лицом» для Ольвии стал Борис Владимирович Фарма_

ковский. А. А. Бобринский добивался выделения специального денежного фонда для рас_

копок Б. В. Фармаковского на протяжении многих лет [Денисова, 2001, с. 191]. Первые

раскопки магистранта Новороссийского университета Б. В. Фармаковского в Ольвии от_

носятся к 1896 году, а систематические раскопки городища и некрополя проводились им в

1901–1916 гг. и в 1924–1926 гг. В 1896 году он провел раскопки на территории некрополя

между дорогами, примыкающими к раскопам В. Н. Ястребова с запада, и убедился, что

некрополь Ольвии располагался на запад и юго_запад от городища [Фармаковский, 1898,

л. 78–79]. Всего за сезон им было открыто сорок четыре могилы различных типов. Вся эк_

37

спедиция состояла из десяти солдат Очаковского резервного батальона [Фармаковский,

1896/79, л. 19].

Особо следует отметить, что первый и последующие отчеты Б. В. Фармаковского о рас_

копках в Ольвии, заметно выделялись более высоким научным уровнем от отчетов его пред_

шественников. В отличие от суммарных отчетов конца XIX века, Б. В. Фармаковский ис_

пользует научные методы при анализе итогов работы, в частности, методы типологии, сис_

тематизации и анализа. Важно также понимание им необходимости точной топографичес_

кой привязки раскопов к местности. Отчет Б. В. Фармаковского был первым, где описание

сопровождалось приложением плана раскопов, с нанесенными на нем и раскопами

В. Н. Ястребова 1894 года.

В исследованиях некрополя Ольвии Б. В. Фармаковским можно выделить три этапа.

Первый (1901–1906) — характеризуется планомерными раскопками некрополя и накопле_

нием значительного материала, который в большей части был оперативно обработан и вве_

ден в отчеты и публикации. Второй этап — 1907–1915, 1917 гг. связан с работами на горо_

дище и контролем раскопок на некрополе, которыми с 1911 года руководил Г. П. Крысин.

Материал, раскопанный за это время на некрополе, почти не обработан. Третий этап (1924–

1926 гг.) связан с резким сокращением объема работ на некрополе. Руководство осуществ_

ляется профессором Б. Л. Богаевским и Г. П. Крысиным. Материал некрополя в основной

массе не обработан.

В 1901 г. Б. В. Фармаковский вновь приступил к раскопкам некрополя Ольвии, поло_

жив начало систематическому и планомерному его исследованию. В этом году он планиро_

вал исследование всей площади между с.Парутино и владениями графа А. А. Мусина_Пуш_

кина; определение границы древнего некрополя на западе и юге; продолжение раскопок на

улицах с. Парутина, начатых в 1900 г. Ю. А. Кулаковским [Фармаковский, 1903 а, с. 2–3;

Фармаковская, 1988, с. 109] (рис. 14). Т. И. Фармаковская подчеркивала, что он следовал

по намеченному плану с большой тщательностью и методичностью [1988, с. 108]. Боль_

шинство раскопанных в 1901 г. могил продатированы им III–II вв. до н. э. В этом полевом

сезоне был раскопал курган, расположеный недалеко от Северной балки со склепом «уди_

вительной архитектуры» — склеп Евресивия и Ареты [Фармаковский, 1902 б, с. 1–20]. Не_

обходимость раскопок кургана была вызвана тем, что в 1899 году его склеп вскрыли мест_

ные крстьяне [Кулаковский, 1901, с. 3].

Осенью этого года он сделал доклад об

этом склепе в Обществе классической

филологии (Санкт_Петербург) [Фарма_

ковская, 1988, с. 112].

Чтобы сохранить этот уникальный

склеп от разрушения, Б. В. Фармаковский

нанимает для его охраны сторожа с зарп_

латой от Императорской Археологической

комиссии [Фармаковский, 1902/16, с. 1].

По его предложению комиссия нанимает

и человека из местных чиновников для

надзора за работой сторожей, борьбы с гра_

бительскими раскопками и приобретения

находок у крестьян. В 1900–1910 гг. про_

изводил надзор за работой сторожей в

Ольвии, «преследовал хищнические рас_

копки; сообщал о новейших находках, при_

обретал для Эрмитажа вещи у братьев Гох_

Рис. 14, 1. План раскопов

Б. В. Фармаковского в 1901 г.

38

Рис. 14, 2. План раскопов Б. В. Фармаковского в 1901 г.

39

ман и местных крестьян» почтово_телеграфный чиновник IV разряда Николаевской по_

чтово_телеграфной конторы С. К. Мишенин [Мишенин, 1900/63, л. 7; Ответ МВД, 1901/

97, л. 226; Мишенин, 1902/16, л. 1, 24]. После отъезда в 1910 году из Парутино С. К. Мише_

нина, наблюдение за Ольвией и ее некрополем по поручению Императорской Археологи_

ческой комиссии осуществлял учитель местной церковно_приходской школы К. И. Гра_

чев, а в 1911 году его на этом посту сменил А. В. Вишневский [Приказ.., 1910/3, л. 97; При_

каз.., 1911/3, л. 1, 20]. С 1912 по 1917 год всеми делами ведал И. Д. Домбровский [ДВ, 1912/

3, л. 10; 1913, л. 4, 15].

В результате раскопок Б. В. Фармаковского в 1896 и 1901 годах была определена север_

ная граница между древним городом и некрополем, проходившая по Северной балке. Его

заслуги не остались незамеченными научной общественностью и 21 августа 1901 года он

был избран действительным членом Одесского общества истории и древностей [Фарма_

ковская, 1988, с. 112].

После длительных переговоров Императорской Археологической комиссии с владель_

цем Ольвии графом А. А. Мусиным_Пушкиным было достигнуто соглашение о раскопках

на территории городища и всего некрополя, включая Урочище Ста могил. По условиям

договора, пятьдесят процентов всех находок оставалось владельцам Ольвии [Фармаковс_

кий, 1904, с. 2]. С 1902 года Б. В. Фармаковский развернул широкомасштабное исследова_

ние Ольвии и некрополя, поставив цель в течение ближайших лет определить древнейшие

участки ольвийского некрополя. В этом же году он продолжает исследовать северо_запад_

ную часть некрополя (раскопы I–VI, VIII), закладывает новый раскоп VII вдоль западного

склона Заячьей балки [Фармаковский, 1904, с. 2_3, рис. 1; 1906 а, с. 2]. На раскопах I–VI

им были открыты погребения эллинистического и римского времени, а на раскопе VII — в

основном погребения конца II в. до н. э. И только раскоп VIII принес Б. В. Фармаковскому

долгожданные результаты — открытия погребений архаического и классического времени

(рис. 15). Всего же в 1902 году он раскопал сто сорок погребений разных типов [Фармаков_

ский, 1904, с. 3]. В 1902 году он установил, что Заячья балка — это граница между некропо_

лем и городом.

В 1903 г. продолжилось систематическое исследование территории некрополя, располо_

женной на запад от Северной балки (раскопы VI, VIII) [Фармаковский, 1906 а, с. 2]. Еще в

1902 году внимание

Б. В. Фармаковского

привлек Зевсов кур_

ган, расположенный

на территории горо_

дища эллинистичес_

кого времени. В от_

личии от А. С. Ува_

рова, считавшего его

фундаментом храма

Зевса, он предполо_

жил, что это погре_

бальное сооружение

одного времени со

склепом Еврисивия

и Ареты. В течении

двух лет (1902–

1903 гг.) им был рас_

копан грандиозней_ Рис. 15. План раскопов Б. В. Фармаковского в 1902 г.

40

ший курган II в. н. э. с

каменной крепидой и

каменным склепом.

Раскопки Зевсова кур_

ган подвели черту под

многолетними научны_

ми спорами о назначе_

нии данного сооруже_

ния в Ольвии. Резуль_

таты исследования

склепа под Зевсовым

курганом с прекрасны_

ми чертежами и фото_

графиями ученый опуб_

ликовал в специальном

выпуске Археологичес_

кой комиссии за 1906 г.

Склепы под Зевсовым

курганом и курганом

Еврисивия и Ареты относятся к архитектурным памятникам мирового значения.

В течение последующих трех лет Б. В. Фармаковский исследует некрополь в районе

раскопа VIII (северо_западная часть некрополя), заложив новые раскопы XIX и ХХ, кото_

рые дали более двухсот могил в основном V–III вв. до н. э. (рис. 16) [Фармаковский, 1907,

с. 3; 1908, с. 1–5; 1909, с. 2, 47]. Интересно, что большую часть из открытых в 1905 году

погребений (44 могилы) раскопал весной этого года в районе межевой канавы С. К. Мише_

нин (рис. 17) [Фармаковский, 1908, с. 33–35]. Он, по поручению Б. В. Фармаковского, про_

изводил охранные раскопки на некрополе с 1903 по 1909 год, но открытый лист имел толь_

ко в 1903–1905 годах [Мишенин, 1903/305, л. 1, 7; 1904/11, л. 10–11; 1905/179, л. 1–9; 1907/

5, л. 132; 1908/2, л. 172; 1909/4, л. 113].

В 1904 г. Б. В. Фармаковский ракопал курган эллинистического времени, насыпанный

над двумя каменными склепами с двускатным перекрытием. Полы его насыпи перекрыва_

ли тридцать шесть могил более раннего времени [Фармаковский, 1907, с. 34–36]. Время

сооружения этого кургана Б. В. Фармаковский относил к IV–III вв. до н. э. К этому же

времени он отнес и курган, раскопанный им в 1906 г. [Фармаковский, 1909, с. 47].

Итогом первого этапа исследования некрополя Б. В. Фармаковским стало изучение раз_

личных типов погребальных сооружений и определение его границ. В 1905 г. он приходит к

выводу, что «... город ... с суши всюду был окружен некрополем» [Фармаковский, 1908,

с. 5].

Ежегодно ученый публиковал краткие отчеты о своих ракопках в Ольвии в изданиях

Императорской Археологической комиссии («Отчетах» и «Известиях»). Уже первый его

отчет за 1896 г. отличался от отчетов предшественников публикацией каталога раскопан_

ных погребений, описанием погребального обряда с привлечением аналогий. Два отчеты

Б. В. Фармаковского были изданны отдельными выпусками «Известий» ИАК в 1903 и

1906 годах. Они вызвали особенно положительный резонанс среди научной общественнос_

ти России. Так за отчет «Раскопки в Ольвии в 1902–1903 гг.» Б. В. Фармаковский удостаи_

вается золотой медали имени А. С. Уварова и премии от Императорского русского архео_

логического общества [Верещагин, 1906, с. 71–72; Протоколы..., 1915, л. 261]. Его отчеты

не утратили своей научной ценности и для современных исследователей Ольвии. К сожале_

Рис. 16. План раскопов Б. В. Фармаковского в 1905 г.

41

нию, в последующие годы таких подробных отчетов по итогам работы на некрополе он не

опубликовал.

Б. В. Фармаковский с 1906 г. только осуществлял общее руководство раскопками на не_

крополе. Раскопки проводили молодые ученые и студенты. Например, в 1906 г. на некро_

поле работали А. С. Башкиров, Д. Н. Грищенко, Г. П. Крысин, В. Малько, Л. А. Моисеев,

Н. Риган, Н. И. Репников, А. П. Семиницкий, С. А. Половцева, Ф. Г. фон Урих. Они ру_

ководили раскопками и вели полевые дневники. Весь полевой сезон, на некрополе работа_

ли только Г. П. Крысин, В. Малько и Л. А. Моисеев, а остальные работали как на некропо_

ле, так и на городище.

На втором этапе второ4

го периода раскопок оль_

вийского некрополя

Б. В. Фармаковский про_

должает его всестороннее

изучение. На территории

бывшего эллинистического

города на раскопах II, VII и

Х были открыты земляные

склепы и ямные могилы II–

III вв. н. э. [Фармаковский,

1909, с. 46; 1910, с. 2, 17–18,

20–21]. Новые открытия

позволили ученому сделать

вывод о том, что в римское

время площадь города зна_

чительно уменьшается и

бывшая его территория, в

частности эллинистическо_

го времени, используется

как некрополь [Фармаков_

ский, 1909, с. 46].

В 1907 г. Б. В. Фарма_

ковский меняет приорите_

ты — основные раскопки

теперь ведутся не на оль_

вийском некрополе, а на

городище. Раскопки Оль_

вии в 1908 г. дали неожидан_

ные результаты — могилы

архаического времени в се_

веро_восточной части горо_

дища (будущий раскоп

«И») [Фармаковский, 1912,

с. 69]. В 1908–1910 годах

мэтр продолжил исследова_

ния некрополя на запад от

Заячьей балки. Могилы,

раскопанные в этом районе,

относились к архаическо_

Рис. 17. План раскопок С. К. Мишенина

в районе межевой канавы в 1905 г.

42

му, классическому и эллинистическому времени и большинство из них датировалось кон_

цом VI–V в. до н. э. [Фармаковский, 1912, с. 1; 1913, с. 88]. В этом же районе раскопали

расположенные рядом три каменных склепа с двускатным перекрытием и без курганной

насыпи [Фармаковский, 1912, с. 7, 82, рис. 72–74]. В последующие годы исследуется не_

крополь архаического времени на запад от древнего городища (раскопано более 250 могил)

[Фармаковский, 1913, с. 88; 1914 в, с. 1; 1916, с. 1].

Анализируя данные раскопок ольвийского некрополя в 1908–1912 годах, Б. В. Фарма_

ковский пришел к выводу, что древнейший участок некрополя архаического времени (вто_

рая половина VI в. до н. э.), тянулся длинной полосой на запад, вдоль дороги, идущей из

древнего города в степь, а сам архаический некрополь располагался в северо_западном на_

правлении от города [Фармаковский, 1913, с. 88–89; 1914 в, с. 15–16]. Поэтому в 1913–

1915 годах он продолжил исследование некрополя на западе и северо_западе от городища

[Фармаковский, 1918, с. 36]. Э. В. Диль, руководивший раскопками на некрополе в

1913 году, писал: «Была исследована полоса, шириной в 45 м, длиной 350 м. При этом было

найдено 197 могил, расположенных таким образом, что южная граница их встречаемости

проходила в восточно_западном направлении, косо перерезая исследованную площадь, по

условиям места разбитую с некоторым отклонением от расположения по сторонам света»

[Диль, 1914, с. 50]. Большинство раскопанных в этом году могил относились к VI в. до н. э.

и эллинизму, несколько могил к классическому времени и небольшая часть к римскому.

Одновременно с раскопками грунтового некрополя Ольвии, исследовались и курганы.

В 1907–1908 годах на берегу Буга в районе Широкой балки под руководством Г. М. Дани_

лова раскопали курган IV–III вв. до н. э., насыпанный над каменным склепом с двускат_

ным перекрытием. Кроме основного погребения, насыпь кургана перекрыла шесть могил

более раннего времени [Данилов, 1907, л. 1; Фармаковский, 1910, с. 56]. Под его насыпью

были открыты погребальные сооружения и остатки тризны [Фармаковский, 1912, с. 81].

Курганы раскапывали также в 1911–1913 годах. Их раскопками руководила С. А. Полов_

цева [Половцева, 1911, 1913; Фармаковский, 1914, с. 1–22]. Она раскопала в 1912 г. инте_

ресный курган с крепидой, под насыпью которого основным погребальным сооружением

оказалась ямная могила, перекрытая досками, а три каменных склепа с двускатным пере_

крытием были впускными [Фармаковский, 1916, с. 33, рис. 50–51; 1918, с. 41, рис. 1].

С. А. Половцева — одна из первых российских женщин археологов, унаследовавшая лю_

бовь к археологии от своего отца А. А. Половцева, который был членом Московского архе_

ологического общества [ИМАО, 1915, с. 280]. Она производила на свои средства раскопки

в Ольвии в 1906 и 1911–1913 годах. «Приехала С. А. Половцева и принялась за раскопку

могилы кургана ... участие С. А. Половцевой увеличивает наши кредиты ...»,— писал

Б. В. Фармаковский в письме от 9 августа 1912 г. [Фармаковская, 1988, с. 158]. Она не только

руководила раскопками ольвийских курганов и грунтового некрополя, но и вела полевую

документацию. В 1914 году С. А. Половцева получила открытый лист на право самостоя_

тельных раскопок в Таврической губернии [Половцева, 1914/332, л. 1]. Этот факт свиде_

тельствует о ее квалификации как полевого исследователя.

Начавшаяся Первая мировая война (1914–1918) внесла свои коррективы в работу экс_

педиции. В 1914–1915 годах происходит сокращение объема работ. Например, в 1915 г. из_

за нехватки рабочей силы раскапывали только некрополь и то в небольших масштабах [Фар_

маковский, 1918, с. 36]. В эти годы вновь участились грабительские раскопки Ольвии и

некрополя. Поэтому ольвийские сторожа Федор и Вавила Росинцы получили оружие. С

оружием на некрополе работал в 1915 г. и Э. В. Диль [Разрешение.., 1914/3, л. 38, 42].

В 1916 году Б. В. Фармаковский Ольвию не копал, так как в этом году по инициативе

М. И. Ростовцева Императорская Археологическая комиссия выдала ему открытый лист

43

на право раскопок в Керкинитиде, а производство работ поручила Л. А. Моисееву [Кутай_

сов, Ланцов, 1989, с. 8].

Бытовало мнение, что последний раз перед революцией Ольвия и ее некрополь раска_

пывались в 1915 г. Новые архивные документы позволяют пересмотреть некоторые даты, в

частности о раскопках некрополя Ольвии в 1917 г. Весной 1917 года Б. В. Фармаковский

готовит очередную ольвийскую экспедицию [РА ИИМК, 1917, л. 12]. Однако политичес_

кие события весны–лета 1917 года откладывают ее начало. Несмотря на то, что основной

состав экспедиции не прибыл в Ольвию, в сентябре на некрополе производит раскопки

Г. П. Крысин, получивший свидетельство на предварительные раскопки в Ольвии [РА

ИИМК, 1917, ф. 1, д. 3.; НА ИА НАНУ, 1917, ф. 17, № 34, л. 1–2; Папанова, 1993, с. 15–

16].

Материал, полученный при раскопках некрополя Ольвии, широко использовался раз_

ными учеными при изучении памятника и, прежде всего, самим Б. В. Фармаковским. Ито_

ги изучения ольвийского материала нашли отражения в его статьях «Заметки о времени

сосуда, найденного в одной могиле с костяными тессерами» (1904), «Памятники античной

культуры, найденные в России» (1914), «Архаический период в России» (1914), «Ольвия»

(1915) и др. Он также печатает серию научно_популярных статей о раскопках некрополя в

журнале «Гермес». Полную библиографию трудов Б. В. Фармаковского опубликовала его

жена Т. П. Фармаковская [1988, с. 196–200].

Публикациям отдельных находок этих лет с некрополя Ольвии посвящены статьи

К. В. Тревер «Мраморные скульптуры Ольвии» (1914) и Э. В. Диля «Ольвийская чаша с

наговором» (1915). В это время появляются научно_популярные статьи и работы об Оль_

вии и ее некрополе Э. В. Диля (1914), Н. Е. Макаренко (1914), Н. Черемухиной (1913).

Следует отметить также работы, в которых использовались данные раскопок ольвийско_

го некрополя. Так, в фундаментальной монографии М. И. Ростовцева «Античная декора_

тивная живопись на юге России» одна из глав посвящена анализу росписи каменного скле_

па под Зевсовым курганом [1914, с. 436–438]. На примере детских погребений эллинисти_

ческого времени из некрополя Ольвии рассматривается погребальный обряд в книге «Из

жизни детей в греческих колониях на северном побережье Черного моря»

Э. Р. фонШтерна [1911, с. 10–13]. В работе «К вопросу об эллинистической керамике» он

обращает внимание на тот факт, что чернофигурные амфоры из ольвийского некрополя

также связаны с погребальным обрядом [1910, с. 163–192].

Английский профессор Э. Минз в 1913 г. издает сводный труд по истории Северного

Причерноморья, в котором он описывает раскопки Ольвии и ее некрополя. В книге опуб_

ликован план раскопов, составленный автором на основе планов, ранее изданных

Б. В. Фармаковским [Minns, 1913, p. 450–490, fig. 331] (рис. 18). Однако этот труд ученого,

несмотря на большой объем материала, исчерпывающую библиографию и отдельные инте_

ресные авторские выводы, «... не перерос рамки добросовестной компиляции источников и

литературы» [Виноградов, 1989, с. 10]. Подробную рецензию на книги Э. Минза дал в свое

время М. И. Ростовцев [1913, с. 173–194].

Приведенные выше работы освещали лишь отдельные аспекты, связанные с погребаль_

ным обрядом некрополя Ольвии и его исторической топографией. Авторы опирались на

материалы, полученные при раскопках Б. В. Фармаковского. Сам же он опубликовал только

две работы, в которых дал развернутый анализ результатов раскопок ольвийского некро_

поля: «Раскопки некрополя древней Ольвии в 1901 году» (1903) и «Раскопки в Ольвии в

1902–1903 гг.» (1906). В дальнейшем таких развернутых отчетов с анализом раскопок не_

крополя Б. В. Фармаковский не публикует. Однако в отчетах, издаваемых Императорской

Археологической комиссией, он неоднократно помечает, что «дневники раскопок некропо_

ля будут напечатаны» [1913, с. 91, прим. 3]. На наш взгляд, отсутствие подобного рода пуб_

44

ликаций можно объяснить двумя причинами. Во_первых, начиная с 1902 года Б. В. Фар_

маковский все больше внимания уделяет изучению городища. Во_вторых, обработка ог_

ромнейшего материала требовала больших затрат времени и сил. Вторая причина, по всей

видимости, была главной. Ученый сам об этом написал в очерке «Ольвия»: «...материал,

представленный находками в Ольвии, настолько колоссален, что обработка его превышает

силы одного человека» [Фармаковский, 1915, с. 27].

Революционные события 1917 года в России и на Украине, годы гражданской войны на

семь лет прервали общение ученого с Ольвией. В 1920–1921 годах раскопки на ольвийском

некрополе производились под руководством профессора С. А. Семенова_Зусера (подроб_

но об этих раскопках речь пойдет ниже).

Только в 1924 году, после семилетнего перерыва Б. В. Фармаковский возращается в

Ольвию и руководит раскопками по 1926 год включительно. Это событие можно считать

третьим этапом исследования некрополя Б. В. Фармаковским. В эти годы раскопками на

Рис. 18. Вид Ольвии с востока (1) и план Ольвии по Э. Миннзу (2).

45

некрополе руководит его заместитель Б. Л. Богаевский, раскопавший в 1924 году четыр_

надцать, а в 1926 — семнадцать погребений V_IV вв. до н. э. Сам Б. В. Фармаковский в

1926 году исследует северо_восточную часть городища (раскоп «И»), на котором были от_

крыты погребения конца VI — начала V вв. до н. э. Их открытие позволило ученому прий_

ти к выводу, что «...эта местность лежала за чертой города и в ней хоронили как в местности

от нее повсюду на север» [Фармаковский, 1926 в, с. 171].

Потрясающее открытие сделал в 1924 году Ф. Т. Каминский. Под его руководством был

раскопан большой двойной кромлех из девяносто одной амфоры с трупосожжением в цен_

тре [Раскопки.., 1924, с. 321–328; Макаренко, 1926, с. 378; 1927, с. 101–105; Фармаковский,

1929, с. 67–69].

Как и в предыдущие годы, Б. В. Фармаковский публикует свои отчеты о раскопках в

Ольвии в 1924–1926 годах. Особо следует отметить его последний отчет с каталогом погре_

бений за 1926 год на украинском языке, вышедший отдельным изданием [Фармаковський,

1929, с. 54–69]. Эти отчеты по своему научному уровню заметно выделяются среди других

публикаций материалов ольвийского некрополя, вышедших в 20–30_е годы ХХ в. Однако

Б. В. Фармаковскому по_прежнему не удается обработать и опубликовать весь материал,

касающийся ольвийского некрополя. К сожалению, в последующие годы часть его находок

и полевой документации погибла или потерялась.

Ученый не прекращает работать и над созданием генерального плана Ольвии и некропо_

ля, которую он начал еще в 1915 г. Тогда под его руководством архитектор В. И. Деренкин

составил «План Ольвии» [Деренкин, 1915, с. 18; 1915 а, с. 5; Фармаковский, 1915 а, с. 19]

(рис. 19). На этот план нанесена вся исследованная территория некрополя (раскопы 1912–

1915 гг.) и курганы, раскопанные как С. А. Уваровым так и Б. В. Фармаковским [Дерен_

кин, 1915, с. 18]. Кроме того, В. И. Деренкин уточнил с помощью измерительных прибо_

ров топографию некрополя и городища на основе планов П. И. Кеппена (1819),

И. П. Бларамберга (1822), И. М. Муравьева_Апостола (1923), А. С. Уварова (1848, 1853),

К. Прудиуса (после 1861) и «Топографического плана села Парутина и при нем городища

древней Ольвии, лежащие на правом берегу Бугского лимана» (1864) [1916, c. 43]. Его план,

выполненный в цвете и в масштабе в дюймах, был опубликован в отчете Б. В. Фармаковс_

кого за 1924 год в черно_белом варианте [1926, с. 145].

В 1924 г. Б. В. Фармаковский поручает создание нового генерального плана И. Г. Безру_

кову и Н. М. Токарскому [1926, с. 103, 164]. Они тщательно изучили и проверили планы

1902–1903 годов и план В. И. Деренкина. К новому плану Ольвии, выполненному

И. Г. Безруковым и Н. М. Токарским, «...присоединена вся обширна территория его не_

крополя..., показаны местоположения расследованных частей некрополя» [Фармаковский,

1924, с. 2–3]. План выполнен тушью в масштабе 10 сажней в 1 английском дюйме, сделаны

сечения рельефа правого берега Буга, территории городища, Заячьей и Северной балок с

указанием абсолютных высот. На некрополе нанесены все сохранившиеся курганы, с ука_

занием их высоты, а наиболее высокие курганы использованы как основные ориентиры.

План выполнен подробно и тщательно (рис. 20). На нем помещены все раскопы на некро_

поле и городище, указаны районы раскопок в 1920–1921 годы С. А. Семенова_Зусера. Кро_

ме того, на нем нанесена и линия телеграфной связи, служившая долгое время основным

ориентиром для привязки раскопов на некрополе [Безруков, Токарский, 1924, № 1107].

Вполне вероятно, что при составлении плана авторы взяли за основу сечение рельефа мес_

тности на плане, сделанном С. С. Верлингом в конце XIX века [Крыжицкий, 1985, с. 35,

37]. К сожалению, он не был завершен и поэтому в последующие годы не использовался.

План ныне хранится в архиве Института истории материальной культуры в Санкт_Петер_

бурге. При сопоставлении этого плана с планами некрополя Ольвии, изданных М. Б. Па_

рович_Пешикан (1962) и Ю. И. Козуб (1974), видно, что исследовательницы неточно ука_

46

зали локализацию некоторых раскопов Б. В. Фармаковского и С. А. Семенова_Зусера [Па_

рович, 1962; Козуб, 1984].

Для второго периода исследования некрополя Ольвии, связанного с именем Б. В. Фар_

маковского, прежде всего характерна системность. В эти годы открыто большое количе_

ство погребений разных конструкций: простые ямные могилы, ямные могилы с дополни_

тельными конструкциями из дерева и камня, подбойные могилы, грандиозные каменные

склепы с двускатным перекрытием, земляные склепы, захоронения с кремацией и огром_

ное количество вещественного материала из них.

В эти годы Б. В. Фармаковский разработал методику исследования некрополя антично_

го города: планирование работ, тщательность в описании раскопок погребений, строгая

фиксация находок. С целью обследования больших площадей некрополя намеченный уча_

сток исследовался с помощью особых щупов. Ими брали пробы грунта и по цвету земли

определяли засыпь погребений [Diehl, 1929, s. 298–299]. Э. В. Диль писал в статье «Рас_

копки некрополя Ольвии», что метод работы со щупами ученые позаимствовали у кладо_

искателей села Парутина [Diehl, 1929, s. 298, прим. I]. Метод раскопок некрополя отлича_

лась от метода, применяемого при раскопках городища, которое раскапывали новым мето_

дом — квадратно_послойным.

Рис. 19. План Ольвии В. И. Деренкина.

47

Рис. 20. План Ольвии И. Г. Безрукого и Н. М. Токарского (фрагмент).

48

Б. В. Фармаковский не применил новый метод при раскопках некрополя, что дало как

положительные, так и отрицательные результаты. С одной стороны, большой объем работ

на некрополе позволил выявить участки захоронений архаического, классического и элли_

нистического времени, исследовать курганный некрополь (раскопано двадцать курганов).

С другой стороны, вне поля зрения исследователей остались культовые сооружения некро_

поля и жилые комплексы на его территории, существовавшие в более ранний период.

Огромная площадь некрополя была исследована и благодаря тому, что ученый доверял

одновременно производить самостоятельные раскопки на некрополе молодым специалис_

там и студентам. Только в 1907–1916 годах раскопки на некрополе производили Г. И. Бо_

ровка (1914), Ф. Ф. Гесс (1914), К. Е. Греневич (1913, 1915), С. Н. Грищенко (1907),

Г. М. Данилов (1907), С. Ковалев (1911), А. П. Лебедянская (1914, 1915), С. С. Лукьянов

(1910), И. П. Малев (1913, 1914), Л. Недянская (1915), С. А. Половцева (1911, 1912, 1913),

А. И. Селингинский (1911), Филлипов (1913). Много лет на ольвийском некрополе рабо_

тали Э. В. Диль, Н. Е. Макаренко, Л. А. Моисеев и Н. И. Репников [Макаренко, 1914, с. 40–

43; Бернштам, Бибиков, 1949, с. 121–122; Цвейбель, 1970, с. 129; Diehl, 1930, s. 296–303].

Эту традицию Б. В. Фармаковский продолжил и в 1924–1926 гг. В частности, эти годы в

раскопках некрополя принимали участие аспиранты ГАИМК И. И. Мещанинов и

П. Н. Шульц, выпускник Московского государственного университета В. Д. Блаватский,

студент Ленинградского государственного университета Л. М. Славин [Пряхин, 1986, с. 9].

Плеяда молодых ученых, воспитанная мэтром, продолжила исследование Ольвии и в пос_

ледующие годы.

Особо необходимо отметить роль Г. П. Крысина, работавшего на некрополе с 1907 г. На_

чиная с 1911 года Б. В. Фармаковский постоянно выдает ему свидетельство на право пред_

варительных раскопок до приезда основного состава экспедиции [Крысин, 1911, с. 8; 1912,

с. 64; 1913, с. 32; 1914, с. 191; 1915, с. 72; 1917, с. 12]. Фактически раскопками ольвийского

некрополя с 1911 по 1917 год руководит этот удивительный подвижник науки. Он не толь_

ко сам ведет полевую документацию, но и проверяет записи в полевых дневниках других

сотрудников, копавших на некрополе, набирает на работу крестьян.

Однако участие столь большого числа людей в раскопках некрополя Ольвии имело и

свои отрицательные стороны. Б. В. Фармаковский не успевал обрабатывать материалы рас_

копок некрополя и их полная публикация постоянно откладывалась [Фармаковский, 1913,

с. 83, прим. 3; с. 91, прим. 3]. Несмотря на это, период исследования некрополя Ольвии

под руководством профессора Б. В. Фармаковского оказался наиболее плодотворным для

памятника в целом. Ольвийский некрополь был изучен лучше, чем некрополи других ан_

тичных городов Северного Причерноморья.