1.4. Современный период изучения некрополя Ольвии

Четвертый период исследования некрополя Ольвии охватывает время с 1946 года и по

настоящее время. Условно его можно разделить на два этапа. Первый этап охватывает 1946–

1961 гг., а второй — с 1962 г. и по настоящее время.

Первый этап характеризуется эпизодичностью раскопок ольвийского некрополя. Сразу

после войны, в феврале 1946 года на пленуме Ленинградского отделения Института исто_

рии материальной культуры В. Ф. Гайдукевич поднял вопрос о возобновлении раскопок в

Ольвии [Капошина, 1946, с. 221]. Экспедиция прибыла в Ольвию летом этого же года. На

некрополе исследовали два небольших участка на западном склоне Заячьей балки. Первый

раскоп заложили в самом начале балки (устье Заячьей балки), а второй — западнее села

Парутино (между современной линией телеграфных столбов и первой дорогой на Широ_

кою балку). На втором участке С. И. Капошина раскопала двенадцать погребений класси_

ческого времени и эллинистический склеп [1946 а, с. 3, 53, 55]. Вместе с ней на некрополе

работали студенты ЛГУ Любимова и Румель [Капошина, 1946, с. 53–55]. В 1947–1948 гг.

некрополь не исследовался. В 1948 г. на раскопе «И» (территория городища), на котором

ранее был открыт участок некрополя архаического времени, Т. Н. Книпович раскопала

погребение конца VI в. до н. э. Среди погребального инвентаря этого погребения находил_

ся чернофигурных лекиф с изображением Афины и сценой борьбы Геракла с Антеем [Кни_

пович, 1950, с. 103–104].

В последующие годы из_за отсутствия финансирования наступилт восьмилетний пере_

рыв в исследованиях некрополя Ольвии. Предложение о возобновление раскопок на не_

крополе в 1955 г. инициировал новый начальник ольвийской экспедиции Л. М. Славин

[Книпович, 1955, с. 57]. Раскопки некрополя возобновились в 1956 г. Сотрудница ольвий_

60

ской экспедиции А. И. Фурманская заложила раскоп на запад от Заячьей балки, в 180 мет_

рах к юго_западу от оборонительных сооружений, открытых в 1903–1904_х годах. Было рас_

копано семь ямных и одна подбойная могила, земляной склеп, датируемые IV в. до н. э.—

II в. н. э. [Фурманская, 1959, с. 133–135]. Под руководством А. И. Фурманской на некро_

поле работала аспирант ИА АН УССР М. Б. Парович [Фурманская, 1956, с. 2].

Раскопки этих лет, несмотря на незначительные масштабы, позволили уточнить локали_

зацию участков некрополя архаического, классического и эллинистического времени. На_

чальник ольвийской экспедиции Л. М. Славин, подводя итоги исследования Ольвии в пос_

левоенное время, отмечал, что серьезным недостатком в работе экспедиции является недо_

статочное внимание к раскопкам на некрополе [1958, с. 9]. В историко_культурном плане в

пятидесятые годы у ученых появляется тенденция к осмыслению раскапываемых памят_

ников и переосмыслению обнаруженных ранее. Выходит ряд работ, синтезирующих имею_

щиеся источники с целью осмысления этнического состава населения Ольвии. Для этого

привлекаются эпиграфический и вещественный материал, в том числе и из некрополя.

Среди опубликованных работ обращают на себя внимание статьи С. И. Капошиной. Автор

продолжает развивать мысль, высказанную в предвоенные годы, что в составе населения

Ольвии с момента ее основания присутствовал значительный скифский элемент [1946, 1956].

В статье «Пережитки ритуального окрашивания костяков в ольвийском некрополе и в по_

гребениях приднепровских скифов» исследовательница проанализировала отдельные чер_

ты погребального ритуала ольвийского некрополя. Выводы С. И. Капошиной о составе

населения Ольвии подверглись обоснованной критике со стороны Э. Минза [Minns, 1947,

p. 112]. С. И. Капошина, отстаивая свою концепцию о смешанном составе населения Оль_

вии, подкрепила ее версией о скифском происхождении ольвийских подбойных могил [1951,

с. 166]. Ее точку зрения поддержал В. Ф. Гайдукевич, а позже и В. С. Ольховский [1977;

1991, с. 57–58]. Необоснованность этой точки зрения, и в частности выводов В. С. Ольхов_

ского, обосновала Ю. И. Козуб [1987, с. 33].

К интересным выводам об этническом составе населения Ольвии в IV–I вв. до н. э. сде_

лала и Т. Н. Книпович. В статье «Население Ольвии в VI–I вв. до н. э. по данным эпигра_

фических источников» автор поддержала точку зрения С. И. Копошиной о том, что скор_

ченные погребения VI–V вв. до н. э. и погребения, в погребальный инвентарь которых вхо_

дило оружие, являются негреческими, а скифскими [1956, с. 133]. Выводы С. И. Капоши_

ной и Т. Н. Книпович подвергла критике В. М. Скуднова, которая высказала серьезное со_

мнение в том, что погребения с оружием из архаического некрополя Ольвии оставлены не

греками [1960, c. 70–72].

Следует отметить и другие работы, посвященные исследованию некрополя Ольвии. Это

статьи по исторической типографии некрополя А. Н. Карасева и М. Б. Парович. На осно_

вании изучения планов XIX в. А. Н. Карасев составил план некрополя Ольвии с нанесени_

ем на него древних дорог, уточнил рельеф и обозначил границы (рис. 25). Он конкретизи_

ровал вывод Б. В. Фармаковского о том, что погребения на ольвийском некрополе, подоб_

но другим древнегреческим некрополям, располагались вдоль дорог в своеобразных сек_

торах, ими образуемыми [Карасев, 1956]. М. Б. Парович_Пешикан, рассматривая пробле_

мы исторической топографии ольвийского некрополя, использовала данные раскопок

Б. В. Фарамковского, обработанные ею [1962, с. 33–38; 1974, с. 6–8].

Второй этап четвертого периода исследования ольвийского некрополя, в значитель_

ной мере, связан с именем Юлии Ивановны Козуб, которая исследует ольвийский некро_

поль с 1962 года по настоящее время. Планомерные раскопки некрополя она начала на

двух участках — к северу от городища, у западного конца Северной балки (охранные рабо_

ты), и к западу от линии оборонительных сооружений, открытых Б. В. Фармаковским в

1903–1904 гг. Западный участок дал несколько разрушенных погребений эллинистическо_

61

Рис. 25. План некрополя Ольвии, составленный А. Н. Карасевым.

62

го времени и комплекс тризны IV–III вв. до н. э. Хорошо сохранились остатки костра, на_

бор посуды, использованной во время поминального обряда [Козуб, 1962, с. 1–6]. Под ру_

ководством Ю. И. Козуб работали сотрудники ведущих музеев и постигали азы археоло_

гии несколько поколений студентов и аспирантов. Так в 1964 году на некрополе работали

студенты КГУ Т. Ищук, Э. Якушева, С. Ястребова и др., в 1973 — аспирант ИА АН УССР

Н. Сон, а в первой половине семидесятых годов копали сотрудники Одесского археологи_

ческого музея В. И. Кузьменко и Э. И. Диамант. С 1982 года на некрополе работает науч_

ный сотрудник Киевского исторического музея М. А. Хомчик [Козуб, 1964/12, с. 1; 1972/2 ба,

с. 11973/13 в, с. 1; 1974/2 ба, с. 1; 1973/13 в, с. 1; 1978/24 а, с. 1; 1982/23 а, с. 1; 1983/316,

с. 1]. С 1973 года в составе ольвийской экспедиции работает автор и несколько лет (1973–

1988 ) непосредствнно под руководством Ю. И. Козуб.

Одна из главных задач, поставленная исследовательницей,— выявление участка некро_

поля первых веков нашей эры. Ранее существовало мнение, что в римское время не суще_

ствовало специальных участков для погребений. Поэтому погребения римского времени в

беспорядке разбросаны по всей территории некрополя. С целью выявления участка с захо_

ронениями римского времени, закладывается раскоп в непосредственной близости от го_

родища на возвышенности к западу от Заячьей балки. Исследуемая площадь находилась

между раскопами VIII (1902–1903) и 1927–1928 гг. Раскоп дал ожидаемый результат. Был

обнаружен участок с расположенными компактными группами погребениями римского

времени (рис. 26). При раскопках участка на некрополе впервые был применен метод по_

слойно_квадратных раскопок. Проведение работ по этой методике, позволило выявить на

участке бытовые комплексы предместья Ольвии конца VI–V вв. до н. э. и ритуальные со_

оружения. Всего на этом участке с 1964 по 1979 гг. было открыто более ста погребений II в.

до н. э.— середины III в. н. э.

В 1982–1988 годах Ю. И. Козуб исследовала возвышенность «Южная» на склоне Заячь_

ей балки. Среди задач, поставленных ею в эти годы,— исследование южной части предмес_

тья Ольвии, выявление

его древнейших жилых

и хозяйственных комп_

лексов, а также продол_

жение изучения границ

некрополя римского

времени. В 1982 г. на

плато напротив возвы_

шенности «Южная»

был открыт участок не_

крополя римского вре_

мени. В этом же году в

районе Широкой бал_

ки, вдоль седьмой юж_

ной дороги, производи_

лись охранные раскоп_

ки разрушенного кур_

гана, под которым был

найден каменный склеп

с двускатным перекры_

тием IV в. до н. э. [Ко_

зуб, Папанова, 1982/

Рис. 26. Схематический план раскопов в 1965 г. (по Ю. И. Козуб). 23 а, с. 1; Папанова,

63

1985, с. 78]. Результатом работ в эти годы стали: 1) исследование комплекса предместья

Ольвии конца VI — начала IV вв. до н. э. на возвышенностях «Южная», «Альфа», «Бетта»

и «Гамма»; 2) уточнение его топографии и плотности заселения; 3) открытие некрополя

первых веков нашей эры; 4) получение новых данных, характеризующих погребальный

обряд ольвиополитов II в. до н. э.— III в. н. э.

В 1984 году автором проводились охранные работы на южной окраине с. Парутино, в

120 м к северо_востоку от раскопа Северных ворот. В этом районе были открыты ямные и

подбойные могилы и земляные склепы конца V — начала II вв. до н. э., полученные матери_

алы позволили уточнить топографию некрополя классического времени [Папанова, 1984/

29; Назарчук, 1988, с. 200–201].

В 1989–1992 гг. охранными раскопками на ольвийском некрополе руководил

С. Д. Крыжицкий. Раскопки С. А. Липавского в 1989 г. уточнили границу участка класси_

ческого времени, открытого Б. В. Фармаковским в юго_западной части ольвийского не_

крополя [Крыжицкий, Липавский, 1989/5, с. 1–13]. Охранные работы С. А. Липавским в

1990 году проводились в западной части некрополя (район современной свинофермы) и

вдоль 4_й южной дороги (район Широкой балки). Они позволили уточнить локализацию

участков некрополя классического и эллинистического времени [Крыжицкий, Липавский,

1990/18 а, с. 20–23]. Новые данные, уточняющие датировку и границы некрополя V–IV вв.

до н. э., были получены и в 1991–1995 годах раскопками автора (рис. 27) [Крыжицкий,

Папанова, 1991/17 в, с. 2–12; 1992/21, с. 2–17; Папанова, 1993, с. 2–17; 1994/1 в; 1995/1 в].

Главный итог двух этапов четвертого периода исследования ольвийского некрополя —

выявление участка первых веков нашей эры и локализация его границ, уточнение топогра_

фии участков классического и эллинистического времени. Вследствие применения при

раскопках квадратно_послойного метода, а также метода раскопок широкими площадями,

было открыто предместье Ольвии, существовавшее в конце VI — начале IV вв. до н. э. на

территории, занятой под некрополь в первые века нашей эры.

В 60_е — 80_е годы ХХ в. продолжается научная обработка материала из ольвийского

некрополя. Много статей и публикаций было посвященно импортной и местной керамике,

амфорам, изделиям местного гончарного производства, стеклянным и костяным издели_

ям, нумизматическому материалу, оружию, фибулам, бусам. Н. И. Сокольский в своей обоб_

щающей монографии «Античные саркофаги Северного Причерноморья» (1969) также ис_

пользовал ольвийский материал. Г. Д. Белов и В. М. Зубарь, исследовавшие некрополь

Херсонеса, обратили внимание на сходство некоторых погребальных сооружений некропо_

лей Херсонеса и Ольвии [1927, с. 105–146; 1984, с. 22–25]. *

В эти годы появляется и ряд статей, в которых анализируются отдельные черты ольвий_

ского погребального обряда. Это статьи Ю. И. Козуб [1960, 1962 а, б, 1973 а, 1975 б, 1976,

1986], К. И. Зайцевой [1962, 1964, 1970, 1971,1 984], В. М. Скудновой [1958, 1960, 1962],

Э. И. Соломник [1973] и др. История исследования, типы погребальных сооружений и наи_

более интересные находки некрополя Ольвии освещаются в путеводителях

Л. М. Славина (1951), В. В. Лапина, А. Б. Буракова, Б. В. Борисова (1959), С. Д. Крыжиц_

кого и Н. А. Лейпунской (1982).

Оживление издательской деятельности по истории Ольвии и ее материальной культуре

привлекло внимание к Ольвии и ее некрополю и зарубежных историков. В конце

50_х — начале 60_х годов ХХ в. в Польше были опубликованы статьи по проблемам исто_

* Автор не ставила перед собой задачу анализа всех статей и публикаций, в которых освещается веществен_

ный материал из некрополя Ольвии [см. подробную библиографию: Д. Д. Качарава, Г. Г. Квиркелия «Города

и население Причерноморья античной эпохи», 1991, с. 188–201].

64

Рис. 27. План раскопов некрополя Ольвии в 1991–1995 гг. (публ. впервые).

65

рии исследования Ольвии и ее некрополя [Majewski, 1957; Parnicki_Pudelko, 1957; Gansiniek,

1958, 1959, 1962]. Авторы статей приходят к выводам уже высказанным украинскими и

российскими учеными. Многие статьи польских ученых носили научно_популярный ха_

рактер. Исключение составляла статья профессора К. Маевского. В 1975 году вышла в свет

монография польской исследовательницы А. Вонсович, в которой два раздела (вторая и

третья главы) были посвящены некрополю Ольвии [Wasowicz, 1975, s. 41–44, 78–81]. Од_

нако польский историк, прекрасно знающая археологическую литературу XIX и XX вв.,

отошла от критического анализа. Рецензии на ее книгу были написаны В. В. Рубаном и

Ю. Г. Виноградовым [Рубан, 1977, с. 149, 154; Виноградов, 1989, с. 17].

К началу семидесятых годов возникла потребность в обобщающих работах по некропо_

лю Ольвии. Такие работы появляются в первой половине 70_х годов ХХ в. В монографии

Ю. И. Козуб «Некрополь Ольвії V–IV століття до н. е.» проанализированы погребальный

обряд, типы погребальных сооружений и вещественный материал некрополя Ольвии клас_

сического времени. Автор, на основе тщательного анализа погребальных сооружений, при_

ходит к выводу, что именно в классическое время на ольвийском некрополе сформирова_

лись все основные типы. Ю. И. Козуб убедительно доказала, что в V–IV вв. до н. э. ольвий_

ский погребальный обряд имел характерные греческие черты, чем еще раз подвергла аргу_

ментированной критике выводы С. И. Капошиной и Т. Н. Книпович о скифском влияния.

В монографии содержится классификация типов столовой и кухонной посуды, тары, пред_

метов туалета и культовых принадлежностей, входивших в состав погребального инвента_

ря. Необходимо отметить, что исследовательница уточнила и датировку погребений, рас_

копанных Б. В. Фармаковским. К спорным выводам можно отнести заключение Ю. И. Козуб

о времени появления курганов на ольвийском некрополе. Она поставила на качественно

новый методических уровень изучение проблем некрополя Ольвии. Монография Ю. И. Ко_

зуб стала первой обобщающей работой такого плана. В последующих публикациях Ю. И. Ко_

зуб развивает мысль о греческом характере погребального обряда некрополя Ольвии на

всем протяжении его существования. Рассматривая вопрос о погребальных сооружениях

Ольвии и ее округи в архаическое время, она приходит к выводу, что некрополи Ольвии,

Марицынский и о. Березани носят ярко выраженные черты греческого погребального об_

ряда [Козуб, 1987, с. 34]. Проблемам исторической топографии посвящена ее статья «Ис_

торическая топографии некрополя Ольвии» (1984), в которой намечены границы участков

некрополя в различное время его существования, впервые определены границы некропо_

ля римского времени; поднята проблема курганного некрополя; локализовано на карте

предградье Ольвии.

Аналогичные вопросы, связанные с некрополем Ольвии эллинистического времени, рас_

сматривала М. Б. Парович_Пешикан в монографии «Некрополь Ольвии эллинистическо_

го времени» (1974). Проанализировав типы погребальных сооружений, погребальный об_

ряд, вещественный материал, погребальные надписи, автор приходит к выводу, что «в со_

став населения Ольвии входили и негреческие элементы», которые повлияли на погре_

бальный обряд ольвиополитов. Причем негреческие элементы, по мнению М. Б. Парович_

Пешикан, составляли часть среднего и бедного населения полиса [1974, с. 146]. Рецензия

на работы Ю. И. Козуб и М. Б. Парович_Пешикан была дана С. Д. Крыжицким в статье

«Античность в УССР в 1972–1982 гг.» [1983, с. 85–86].

В 1988 г. вышла книга В. М. Скудновой «Архаический некрополь Ольвии», которую,

после смерти автора, дополнив и переработав подготовили к печати сотрудники античного

отдела Эрмитажа К. И. Зайцева, Д. С. Герцигер, Л. М. Уткина и Ю. И. Ильина. Это вы_

полненный на высоком научном уровне каталог погребений ольвийского некрополя вто_

рой половины VI — первой четверти V вв. до н. э. Каталог включал коллекцию Б. В. Фар_

маковского из раскопок 1902–1915 гг., хранящуюся в Эрмитаже (Россия) с 1909 г. Эта ра_

бота является полной публикацией материалов коллекции Эрмитажа, относящихся к ар_

хаического и раннеклассическому времени Ольвии. В книге кратко рассматривается исто_

рия исследования некрополя, типы и устройство могил, погребальный инвентарь.

В. М. Скуднова не разделяла мнение о существовании негреческих погребений на ольвий_

ском некрополе в архаическое время. Необходимо отметить, что эта проблема не нашла

решения до наших дней.

Анализу отдельных типов погребальных сооружений ольвийского некрополя были по_

священы статьи А. В. Буракова (1979, 1980), С. А. Липавского (1989), В. И. Назарчука

(1988), В. А. Папановой (1985, 1993, 2001).

Несмотря на исследовательский интерес к проблемам ольвийского некрополя, фунда_

ментального исследования, в котором был бы охарактеризован весь комплекс проблем на

протяжении всего времени существования ольвийского некрополя нет. На это факт обра_

тила внимание еще А. С. Русяева в своей докторской диссертации [1990, с. 340]. Также не_

обходимо отметить отсутствие обобщающей работы по некрополю первых веков нашей эры.

Автором в данной работе поставлены следующие задачи: 1) изучение истории исследова_

ния ольвийского некрополя; 2) уточнение исторической топографии некрополя; 3) харак_

теристика его надмогильных и погребальных сооружений; 4) характеристика поминально_

го и погребального обрядов ольвиополитов.

67