4.2. Поминальный обряд

Родственники усопшего обязаны были посещать могилы на 3_й (трита), 9_й (енната) и

30_й (трикостиа) день после похорон, в дни смерти и рождения умершего, а также 5_го

боэдримиона в праздник поминовения всех усопших. Эти дни считались строго обязатель_

ными для посещений некрополя [Страшкевич, 1874, c. 467; Велишский, 1878, c. 612–617;

Латышев, 1899, c. 126–137; Папанова, 2002 б, с. 267; Панайотова, 2002, с. 4; Garland, 2001,

p. 40].

Живые обязаны были удовлетворять потребности умерших в пище и питье. Согласно

верованиям древних греков, если возле могил прекращались жертвоприношения, то души

умерших выходили из могил и превращались в блуждающие тени, укоряющие живых в

нечестивом поступке и вредящие им. Совершение поминального обряда — тризны, застав_

ляло душу уйти назад в могилу, чем восстанавливало мир между душою умершего и живы_

ми. К жертвенной пище и питью, которые оставляли на некрополе, живые не имели права

притрагиваться (Luc., De luc., 13; Pavs., V, 31)

Тризны кровавые или бескровные совершались сразу после погребения, а также в дни

посещения могил. Они были различных видов: жертвоприношение и возлияние возле по_

гребального костра; небольшой костер возле могилы с жертвоприношением и возлиянием;

возлияние и жертвоприношение без костра. Кроме того, на некрополе совершали возли_

яние и приносили жертвы подземным богам [Марченко, 1956, c. 105].

Обряд тризны происходил на ольвийском некрополе на протяжении всего времени его

существования. Самой ранней из раскопанных тризн является тризна датируемая VI–V вв.

до н. э., раскопанная в 1938 году. Возле могилы (детское захоронение в амфоре), на утрам_

бованной глиняной обожженной площадке со слоем пепла, после совершения поминаль_

ного обряда было оставлено несколько миниатюрных сосудиков [Козуб, 1974, c. 36]. Триз_

ны зафиксированы внутри кромлеха 1911/78 (вторая половина V в. до н. э.) и в большом

кромлехе 1926 г. (вторая половина V — начало IV вв. до н. э.) Остатки поминальных тризн,

датируемых классическим периодом, найдены в насыпи сорока пяти могил [Козуб, 1974,

c. 35].

К эллинистическому периоду относятся остатки только четырех тризн. Первая была от_

крыта под насыпью кургана 1907/1 (IV в. до н. э.) Она представляла собой остатки боль_

шого кострища с фрагментами обожженных сосудов (чернолаковые блюда, сероглиняные

ойнохои, круглодонные чаши с крышками, кухонные горшки) [Фармаковский, 1910, c. 64–

65]. Вторая — возле ямной могилы 1956/8 [Фурманская, 1958, c.21]. Третья (IV — III вв. до

н. э.) была открыта на территории западного участка ольвийского некрополя в 1962 году.

От нее сохранились несгоревшие до конца дрова костра, поверх которых лежали перевер_

нутые вверх дном миска, чернолаковое рыбное блюдо, светлоглиняный кувшин, кастрюля

с крышкой, фрагменты железного ножа [Козуб, 1962/21, c. 4–5]. Четвертая тризна (конец

IV в. до н. э.), находилась в восточной части некрополя на расстоянии 174 м от правого

берега р. Южный Буг (рис. 90). Сохранилась сильно обожженная площадка

(0,92 _ 1,22 _ 0,03 м) от кострища с остатками золы и пепла, в котором находились десять

бронзовых гвоздей и бронзовая игла. На северо_востоке от кострища лежали фрагменти_

рованная фасосская биконическая амфора и перевернутая вверх дном чернолаковая чаша,

а на северо_западе — перевернутый вверх дном чернолаковый килик [Папанова, 1993, c. 42].

198

В римское время этот обряд про_

должает сохраняться. Так, напри_

мер, возле могилы 1983/6 (I–II вв.

н. э.) было раскопано кострище

(0,5 _ 0,6 м), поверх углей которо_

го лежали сероглиняный тонко_

стенный кубок, сероглиняная та_

релка, узкогорлый красноглиня_

ный кувшин, закрытый красногли_

няный светильник с рельефным

щитком, фрагментированный

стеклянный сосуд, глиняное пира_

мидальное грузило и железные

гвозди [Козуб, 1985 а, с. 290].

Необходимо отметить, что большинство оставляемых после совершения обряда тризны

сосудов переворачивались. Переворачивание сосудов не нарушало прагматики поминаль_

ного обряда, а несло иной смысл. Перевернутые сосуды символизировали переход к иному

физическому состоянию, что, в свою очередь, знаменовало переход умершего в загробный

(другой) мир [Ляшко, Белов, 1990, c. 165]. Причем, при совершении этого обряда, сосуды

на землю бросали особым магическим жестом [Передольская, 1958, с. 114–122; Сорокина,

Усачева, 1997, с. 54].

В отличие от других античных некрополей, обряд тризны ольвиополитов имел свои осо_

бенности. На некрополе Ольвии амфоры закладов подбойных могил и кромлехов напол_

нялись не только вином и водой, но и жертвенной пищей. Например, в трех амфорах зак_

лада подбойной могилы 1910/74 (конец V — начало IV в. до н. э.) находились пепел, зола,

кости осетровых рыб, остатки смолы и белое вещество. Необычным оказалось заполнение

амфоры из заклада подбойной могилы 1996/1, которую полностью наполнили охрой (?)

[Папанова, 2002, с. 270].

Для совершения тризн древние греки использовали специальные культовые соо_

ружения — алтари (рис. 91, 1), ямы (рис. 91, 2), канавки (рис. 92). Алтари ставили рядом с

надгробиями или возле могил [Вегнер, 1900, c. 282]. На алтарях совершали возлияния или

сожжения жертвенной пищи в честь умерших (см. главу III).

На ольвийском некрополе возлияния совершались не только на алтарях возле могил, но

и над специальными сооружениями — ямами_ботросами [Страшкевич, 1874, c. 467; Ново_

садский, 1867, c. 135; Куланж, 1906, c. 15; Фрейденберг, 1978, c. 125, 133] и жертвенными

канавками. Наличие большого числа ботросов является одной из особенностей ольвийско_

го некрополя [Фармаковский, 1918, c. 38]. Над ботросами и жертвенными канавки совер_

шали возлияния, в них оставляли жертвенную пищу (Hom., Il., XI, 24; Аhtеn., Lib., IX,

410 a). Аналогичные ямы_ботросы известны на березанском [Штерн, 1904, с. 48] и афинс_

ком некрополях [Кurtz, Boardman, 1974, р. 100].

Над ямами_ботросами совершали не только ритуальные действия в честь умерших, а и

магические обряды, связанные с богами, имевших хтонические эпиклезы — Деметре_Хто_

нии, Коре_Персефоне, Гермесу Психотомпу или Хтонию, Дионису_Плутону и Гераклу [Пе_

редольская, 1958, с. 54–61; Сорокина, Усачева, 1997, с. 54]. Интересно, что Медея также

совершала магический обряд над ямой (Apol. Rod., Arg., X, 1020–1080; Ovid., Met., VII,

234–237). Кроме того, на некрополе выполняли магические обряды, связанные с культом

богини Гекаты (Hom., Od., XI, 20–50).

Возлияние совершали молоком, вином, медом, водой или их смесью (Hom., Od., X, 24;

Eur. Iph., 143–147). Выбор компонентов для возлияний был не случаен. Очищение водой

Рис. 90. Тризна (конец IV в. до н. э.).

199

ограждало живых от мер_

твых и в то же время,

пробуждало умершего к

вечной жизни [Вундт,

1900, c. 292–293; Клин_

гер, 1904, c. 11; Соломо_

ник, 1973, c. 168; Лурье,

1966, c. 25; Зубарь, 1990,

c. 66; Haеvernick, 1966,

s. 5–23]. Обряд возлия_

ния медом, вином и мо_

локом был связан с дио_

нисийским культом, так

как Дионис имел

хтонические черты и

связь с загробным ми_

ром. Греки считали, что

этот бог мог превращать_

ся в молоко и нектар, ко_

торые являлись его сим_

волами (Anton., Lib., 10)

[Воеводский, 1874,

c. 317]. Кроме того, они

верили, что роль вина

заключалась и в том, что_

бы приводить человека в

состояние экстаза и та_

ким образом приобщать

его к богам. В загробном

мире, согласно их пред_

ставлениям, вино даро_

вало вечную жизнь и уча_

стие в Вечной трапезе

[Ранович, 1941, c. 176;

Зубарь, 1990, c. 66,

прим. 11; Richmond,

1950, p. 18, 27, 120, 126;

Nilsson, 1974, s. 363]. Воз_

лияние совершалось в

пропорциях: вода и вино

или вода, молоко, мед. В

«Пирующих софистах»

Афинея дано наставле_

ние о возлиянии: «Сле_

дует вырыть яму к западу от могилы. Встав у ямы, смотри на запад, лей воду произнося

следующее: „Эта очистительная вода вам, которым нужно и которым следует“. Затем снова

лей мирру» (Ah., IX, 410).

Остатки жертвенной пищи помещали в ямы_ботросы, после чего над ними могли совер_

шаться возлияния (Ah., IX, 410 a; Hom., Od., XI, 24; Luc., Char., 22) [Кун, 1922, c. 55, Фрей_

Рис. 91. Возлияние на алтаре — изображение на ольвийской стеле

с посвящением стратегов Аполону Простату (1); возлияние над

ямой — рисунок на краснофигурном сосуде с изображением

вознесения мертвого Геракла на Олимп (2).

200

Рис. 92. Жертвенные канавки: 1/1992 (1); 5/1992 (2); жертвенная канавка с ботросом (3).

201

денберг, 1978, c. 39]. Ботросы довольно часто встречаются на участках захоронений ольвий_

ского некрополя V–IV вв. до н. э. Так девять ям_ботросов были раскопаны на одном из

участков некрополя в 1920 году [Семенов_Зусер, 1920/120], а на семейном участке некро_

поля у Широкой балки вдоль 4_й южной дороги их открыто пять, причем в две из них

впадали стоки из жертвенных канавок [Папанова, 1993, с. 43–44, 77, рис. 22]. Аналогичные

ямы_ботросы известны на некрополях поселения на о. Березань [Штерн, 1904, c. 485; Ка_

пошина, 1956, c. 211–254], на Тамани [Ростовцев, 1914, с. 12–13] и на некрополе Афин [Kurtz,

Boardman, 1971, p. 100]. Ритуальные ямы известны в Европе, Африке и Малой Азии [Бала_

банов, 1999, c. 62–76; Георгиева, 1999, c. 165–183; Tonkova, 1997, p. 592–610; Агре, 2001, с. 54–

59].

Ямы_ботросы имели различную форму — аморфную, прямоугольную, конусовидную,

воронкообразную. Они могли быть пустыми или с немногочисленным инвентарем, остав_

шимся после жертвоприношений [Фармаковский, 1918, c. 38; Семенов_Зусер, 1920/120,

c. 3, 7, 11, 16, 17; Козуб, 1987, c. 34; Крыжицкий, Липавский, 1989/5, c. 3; Папанова, 1993,

c. 18].

Иногда на некрополе Ольвии для возлияний вместо ям использовались амфоры, их гор_

ловины или нижние части с отбитыми ножками (например, в погребениях 1992/5 и 1992/11).

В роли ботросов использовали амфоры, стоявшие в закладах подбойных могил 1995/6 и

1995/15 (IV в. до н. э.), горловины которых возвышались над засыпью входных колодцев

[Папанова, 2002 б, с. 268]. Амфоры с отбитым дном применялись для возлияний и на не_

крополях Кеп (III–I вв. до н. э.) и Афин [Колобова, 1961, с. 30; Сорокина, 1983, с. 61].

Возлияние над амфорами знаменовало ситуацию перехода и совершалось для обеспече_

ния сохранности миропорядка, нарушенного смертью. Амфоры без дна были медиатором,

своеобразной воронкой между миром живых и миром мертвых, ради благополучия живых

[Тульпе, 1999, с. 340].

Возлияния и жертвоприношения на некрополе Ольвии совершались также над специ_

альными канавками, которые характерны для погребального обряда конца VI–IV вв. до

н. э. Восемь параллельных канавок глубиной 0,03–0,09 м, которые относились к могилам

VI–IV вв. до н. э., раскопали под насыпью кургана 1907/1 датируемого IV в. до н. э.

(рис. 78, 2) [Фармаковский, 1910, c. 61]. Девять жертвенных канавок (конец V — начало

III вв. до н. э.), расположенных вблизи могил, были открыты на семейном участке ольвий_

ского некрополя в районе Широкой балки [Папанова, 1993, c. 42–45; 1994/8, с. 11; 1995/8,

с. 25; 2002 б, с. 267–272]. Три из них (№ 1, 4, 5) после совершения обряда утрамбовали пес_

ком и лиманной глиной зеленого цвета (рис. 92, 1, 2). Одна из канавок в ее северной части,

имела сток в яму_ботрос (рис. 92, 3). По всей видимости, над этой канавкой резали жерт_

венное животное и его кровь стекла в яму_ботрос. Затем в нее сбросили пепел сожженного

жертвенного мяса животного и плотно утрамбовывали, поскольку прикосновение к жерт_

венной пище оскверняло живых [Латышев, 1899, c. 247]. Необычным было заполнение ка_

навка № 3 (1992). В ее западном углу лежала фасосская амфора, а по линии восток_запад

стояли три горловины амфор, через которые совершили возлияние. После совершения об_

ряда канавка была засыпана глиной.

В поминальном обряде ольвиополиты использовали и специально сделанные в могилах

различные углубления, в основном конусовидной формы и разного рода канавки. Так, в

четырех могилах 1909/32, 1909/33, 1910/21 и 1910/26 канавки глубиной 0,2–0,3 метра и

шириной 0,3–0,5 метра проходили вдоль коротких или длинных сторон могилы. Можно

было бы предположить, что они предназначались для крепления какой_либо деревянной

конструкции. Однако этому выводу противоречит тот факт, что в погребении 1909/32 ске_

лет лежал поверх канавки. Вероятно, возлияние было совершено до помещения тела в мо_

гилу с целью умилостивить подземных богов.

202

Необычное погребение 1928/14 эллинистического периода было обнаружено в круглой

яме, обложенной сырцовыми кирпичами. В нем на глубине 1,5 м находилось захоронение

четырех взрослых людей. В центре могилы под погребенными на глубине 2,25 м были най_

дены пепел, ракушки, мелкие фрагменты разбитой посуды, кальцинированные кости и дель_

финчик. На самом дне могилы сохранились следы обжига и зольное пятно, очень тщатель_

но обложенное сырцами. Г. П. Крысин, открывший этот комплекс, предположил, что это

погребение имело культовое значение. Об этом, по его мнению, свидетельствуют остатки

кремации и признаки тризны [Крысин, 1928/25, c. 22–23, 36–37]. Возможно, что погребен_

ные в этой могиле люди могли умереть от неизвестной болезни. Их близкие специально

подготовили могилу необычной конструкции и совершили определенный ритуал. Могилу

очистили огнем и совершили жертвоприношение, чтобы умилостивить подземных богов.

После этого умерших похоронили.

Жертвенные канавки известны на некрополях Греции с конца VIII в. до н. э. Они входи_

ли в комплекс погребального сооружения и выкапывались исключительно в случаях захо_

ронения богатого и влиятельного гражданина. Обычно на уровне современной поверхнос_

ти выкапывались неглубокие канавки (0,02–0,03 м) длиной от 3 до 10 м. Иногда их стены

обкладывались сырцовыми кирпичами. После сожжения жертвоприношений, они тщатель_

но засыпались мокрой землей [Kurtz, Boardman, 1971, p. 65–66].

Обряд тризны зафиксирован на греческих некрополях Северного Причерноморья во

все периоды их существования [Марченко, 1956, c. 105; Сорокина, 1961, c. 51; 1962, c. 100;

1963, c. 61; 1967, c. 107; Казакова, Каменецкий, 1970, c. 82]. Этот обряд всегда выполнял две

функции. Первая — удовлетворение потребностей умерших в пище и питье, а вторая — в

умилостивление богов. У древних греков обряд тризны известен с эпохи бронзы (Hom., Il.,

Od., X, 530). Вначале тризны были очень кровавыми, в жертву приносили много живот_

ных. Остатки подобных богатых тризн открыты возле могил родовой знати на некрополях

Афин и о. Феры [Bruckner, Pernice, 1893, s. 74, 80, 174; Poulsen, 1905, s. 26, 41; Колобова,

1961, c. 34]. После реформ Солона в 594 году они становятся менее кровавыми, но обычай

сохраняет возлияние крови жертвенных животных над ямами_ботросами и канавками. С

этого времени в античном мире для жертвоприношений стали использовать не только бы_

ков, а коз и баранов [Bohlau, 1898, s. 10–34].

В отличие от материковой Греции, тризны на ольвийском некрополе никогда не были

особо пышными и кровавыми, так как основную массу населения Ольвии на всем этапе ее

существования, составляли малозажиточные и среднезажиточные слои населения.