Добро и зло

Вопрос о добре и зле неизбежно включает в себя проблему теодицеи²⁷. Она волновала еще Ансельма Кентерберийского (11 в.) "Если Бог есть, то откуда зло? — вопрошает он. — Если его нет, откуда добро?" [57, с.83]. Именно в переживании этой проблемы — один из корней атеизма. Помните "слезинку замученного ребенка" у Достоевского?

При решении этой проблемы, как правило, принимается один из двух тезисов: либо миром правит жестокий авторитарный Бог, либо же Бог маломощен и не может справиться с Дьяволом. Наиболее серьезно проблема теодицеи ставилась в русской религиозной философии. В общем виде она была разрешена так: Бог добр и не ответствен за зло. Бог и зло — разные сферы: Бог (добро) — это сфера бытия, зло — сфера небытия. Они не соприкасаются друг с другом. Потому проблема теодицеи неразрешима. Но откуда же появилась сфера зла?

С.Франк отвечает на этот вопрос так: в самом составе бытия происходит порча, посредством которой положительное становится носителем зла. Зло — не особая стихия, противоположная стихии добра, а превращение всякой стихии в небытие. Эта порча просачивается в мир через наше право отрицания (право "не"). Но в этом же "не" — содержится сила, утверждающая нашу индивидуальность. Потому уничтожить зло — значит, уничтожить свободу. По мнению Н.Бердяева, человек — дитя двух стихий — Бога и Свободы. Основной парадокс этики — парадокс добра и зла — заключается в том, что добро предполагает и даже требует зла. Абсолютное добро возможно лишь в лишь в Царстве Божьем. "Пока существует различение добра и зла, а следовательно, наше посюстороннее добро, необходима борьба, неизбежно столкновение противоположных начал и сопротивление, т.е. упражнение человеческой свободы" [22, с.175]. А Вл.Соловьев считал, что существование зла необходимо как условие еще большего добра: человек должен уметь отличить добро от зла и преобразовать зло в добро. Значит, вопрос добра и зла требует своего разрешения не столько от Бога, сколько от человека. Эта точка зрения гласит: зло от человека, и лишь он в силах его преодолеть. В этом смысле "антроподицея есть единственный путь к теодицее" [46, с.131].

В нашей жизни нет и не может быть такого положения дел, при котором добро возникало бы само собой. Поиск механизмов, продуцирующих добро — напрасный труд. В этом и состояла одна из главных ошибок философов Просвещения, полагавших, что если государство создаст для человека комфортные условия существования, он немедленно "подобреет". Представим себе, что мы нашли "резервуар", в изобилии вырабатывающий добро. А если он даст сбой? Человек будет вершить зло, потому что он не прочувствовал на себе, что такое добро, потому что знал лишь "дармовое" добро. Но "дармовое" добро по сути есть зло. И.Кант говорил, что зло — такое поведение, при котором человек совершает порядочные поступки, лишь если они не слишком дорого ему обходятся. Тогда в случае конфликта между моральным требованием и своими потребностями он может совершить любую подлость.

Испокон веков уничтожение зла в человеке понималось как уничтожение носителей зла, представителей Антихриста в миру. Инквизитор, тиран, террорист — все они исходят из того, что ведут поход против зла. Однако, понятие зла в истории неоднократно смещалось. Ведь было время, когда и Дж.Бруно, и Г.Галилей, и Т.Мор, и Ж.Д'Арк считались воплощенным злом. Да и в наше время любая категория людей при желании может быть заподозрена служению "Дьяволу". Именно необходимостью борьбы со злом в разные времена оправдывали Варфоломееву ночь, еврейские погромы, нацистские концлагеря, сталинские репрессии. И дело даже не в том, что уничтоженные люди были не "олицетворениями Сатаны", а невиновными жертвами… Дело в том, что сама идея попрания зла злом множит жестокость на земле. Все тоталитарные режимы строились на том, чтобы уничтожить зло в других. Но единственное место, где ты можешь реально победить "бесов" — твоя собственная душа. "Зло человек фактически знает только в той мере, в какой он знает о себе самом, все остальное, что он называет злом, не более, чем иллюзия," — писал об этом М.Бубер [33, с.135]. Зло мира не инородно: оно заключено в нас самих. И потому нравственно зрелая личность не должна искать его во внешних условиях, якобы навязанных нам абстрактной "средой". Каждый должен взять на себя бремя вины и исполнение ответственности за жестокость, творимую в мире. Это и имел в виду Ж.-П.Сартр, когда говорил, что человек ответствен за все и всех.

Что же тогда — борьба со злом? Это самостоятельное и действенное творение добра. Как мы уже говорили, слово "добро" неразрывно связано со словом "творить". А это значит, что оно понимается не как данность: это то, что надо каждый раз делать специально, создавать заново. Зло же существует как бы само по себе, в отрыве от человеческих действий — в том смысле, что сознательно его никто не творит. Видели ли вы когда-нибудь человека, который сказал бы: "Я решил совершить злой поступок"? Зло всегда рядится под правое дело: даже сатанизм оправдывает себя жестокостью Бога.

Но зло — не только в чудовищных деяниях. Зло — в отказе от деяния и собственного решения. "Все наши отказы от решения, все те моменты, когда мы были виновны только в том, что не делали правого, есть зло" [33, с.150]. Такой отказ всегда чреват преступлением. Не случайно на Нюрнбергском процессе нацисты оправдывали себя тем, что только выполняли приказ. Потому дело каждого — найти внутри себя критерий различения добра и зла, камертон, по звуку которого он мог бы определить, как отзовется его поступок. "Местоположение" этого критерия — наша совесть. Не случайно В.Франкл назвал ее "подсознательным Богом" [133, с.135]. Совесть есть основание человеческой жизни, орган, вырабатывающий добро. Это внутренний Закон, превышающий все внешние установления, ибо без совести они — ничто.

В повести Г.Уэллса "Остров доктора Моро" великий экспериментатор оперативным путем превратил животных в людей. Нет, он не просто дал им человеческие тела — он ежедневно собирал их на своеобразный "классный час", где бывшие звери хором заучивали заповеди человеческого поведения. Но уроки этики помогли ненадолго: наступил момент, когда люди-животные, почуяв запах крови, устроили на острове настоящую бойню. А все потому, что никакой гений медицины не может осуществить пересадку совести.