2.2. Диалог цивилизаций и культур «Запад-Восток»

Выражение» «диалог цивилизаций и культур означает процесс, когда цивилизации не только «говорят» друг с другом, но и «слушают» друг друга. «Диалог», т.е. «разговор» цивилизаций, предполагает и «слушание» других культур и цивилизаций. Способность слушать других значит ничуть не меньше, чем способность говорить что-либо другим.

В течение долгого времени проблема «Восток-Запад» рассматривалась преимущественно с позиций европоцентризма. Развитие человеческой культуры представлялось в виде восхождения по единой для всего человечества лестнице, и утверждалось, что Запад поднялся по ней на гораздо более высокую ступеньку, чем Восток. Таким образом, различие между восточной и западной культурой усматривалось в том, что Восток просто отстал в своем культурном развитии от Запада. В настоящее время этот взгляд уже не кажется столь очевидным, как прежде. Стало ясно, что развитие культуры в различных регионах идет разными путями. С этой точки зрения, Восток и Запад - это не расположенные одна над другой ступеньки культурного прогресса, а две мощные ветви человеческой культуры, развивающиеся одновременно, но по -разному.

Эти два типа культуры взаимодействуют между собой, и вся история человечества 19 и 20 века характеризуется, с одной стороны, поглощением техногенной цивилизацией традиционных обществ, а с другой стороны, - прививкой западной культуры на традиционную почву. Так возникают различные гибридные общества. К таким гибридам относится и Россия. В ее истории было несколько прививок западной культуры, трансформировавших русскую почву.

Европейская культура не является вопреки распространен­ному мнению прямой наследницей эллинской цивилизации. Древнегреческая наука и философия дошли до европейцев че­рез мусульманских посредников, в переводе с арабского. Не будь этих ученых и философов ближневосточного средневеко­вья, Европа, возможно, так никогда бы и не познакомилась с культурным наследием собственной древности. Мало кто из европейцев знает, что философия европейского иудаизма, на­чиная со средних веков вплоть до Спинозы, развивалась под непосредственным влиянием трудов Мусы ибн-Маймуна (Май-монида), лейб-медика каирского султана Салах-ад-Дина (Саладина); что символика и поэтические образы Данте во мно­гом заимствованы у известного мусульманского философа-эзотерика Мухиддина ибн-Араби; что все писатели-гуманисты ев­ропейского Возрождения широко пользовались художествен­ными средствами, разработанными в арабской и иранской клас­сической поэзии; что, наконец, сам термин «гуманизм» («чело­вечность») впервые прозвучал на фарси и был художественно осмыслен Саади задолго до европейского Ренессанса.

Древний Восток издавна осознавался европейцами как заманчивый, чужой, его восхваляли и порицали, говорили о его стабильнос­ти или не историчности, глубинной духовности, поднимающей человека над его эмпирическим существованием, или, напротив , о косности и рабстве. Эти и многие другие противоречивые определения нашли отражение и в специальных теориях истории, созданных европейскими философами, культурологами, политологами, историками. При этом Восток, как правило, воспринимался в соотнесении с Западом так, что теорети­ческое осмысление, осознание его спецификеи и разнообразия на европейском фоне было одновременно и проявлением соб­ственного европейского самосознания.

Известно, что исторически первая глобальная «встреча» цивилизаций Востока и Запада состоялась в результате насильственного вторжения на Восток колонизаторов Запада, которые к обмену культурными ценностями не стремились. Но это только часть общей картины, которая станет более полной, если мы учтем, что практически до конца Х1Х века и страны Дальнего Востока имели в отношении европейцев вполне определенную политическую и идейно-культурную установку – у западных «варваров» заимствовать нечего, кроме некоторой машинной продукции. В основе этой установки лежало прочное представление о некоем подавляющем морально-этическом «превосходстве» собственной цивилизации.

Перечень технико-технологических достижений стран Дальнего Востока к приходу европейских колонизаторов (16 в.) может составить честь любому культурному региону земли: крупнейшие в мире гидротехнические и оборонительные сооружения (Великая китайская стена, каналы, дамбы); эффективные агротехнические приёмы, замечательные суда для океанского и каботажного плавания, в том числе и с броневым покрытием; некоторые образцы доогнестрельной метательной артиллерии, шёлк, бумага, компас, фарфор, разборные металлические и керамические шрифты, иглотерапия и другие ещё до конца неосознанные достижения восточной медицины, шедевры изобразительного искусства и архитектуры, до сих пор ждущее изучения и оценки необозримого литературно-художественного и литературно-исторического наследия.

Грабеж колоний не ограничивался только расхищением природных богатств, сырьевых ресурсов. Колонизаторы вывозили в метраполии огромные исторические ценности, произведения искусства, предметы археологических раскопок, фрагменты памятников, бесценные сокровища материальной культуры порабощенных народов.

Колониальное господство не исключало взаимодействие культур народов колоний и стран-колонизаторов. В странах-метраполиях создавались научные центры по изучению истории, культуры, этнографии, языков колониальных стран, выпускалась научная литература, периодика. И хотя это изучение преследовало узко прагматические задачи, объективно говоря, ученые из подобных научных центров выполнили много полезных научных трудов, расширяющих круг знаний о странах Юго-Восточной Азии, Ближнего Востока, Тропической Африки.

Знакомство творческой интеллегенции колониальных стран с культурой стран-метрополий, хотели того колонизаторы или нет, обогащало культуру колониального мира новыми формами. Особенно это касалось сферы изобразительного искусства, скульптуры, театрального искусства.

Попытка Запада навязать свою модель развития миру в целом привела ко многим трагедиям в мировой истории. Однако, если «цивилизация» была усвоена насильно в результате колониализма, то победы европейской культуры не произошло, западный образец не стал нормой. Мир ислама, Индии, материкового Китая не поддался вестернизации. Представляется, что и феномен Японии нельзя считать доказательством принятия западноевропейской «нормы».

Феномен Японии связан с тем, что в то время как Запад шел к «постиндустриальному обществу», все сметая на своем пути, Восток внимательно и терпеливо вслушивался в бытие, пытаясь осознать его смысл на внерациональном уровне. И в результате, когда возникла насущная потребность в преобразовании экономической структуры общества, Восток сумел, не проходя долгого и мучительного западного пути, добиться фантастических результатов. Не случайно, что экономический прорыв стал возможен в Японии, Китае, Тайване, Корее, т.е. в странах с нетрадиционным мировоззрением. Бережное сохранение и умножение нерациональных и неэкономизированных способов освоения мира позволило Востоку воспользоваться результатами развития мировой цивилизации, причем, без тех чудовищных издержек, которые были бы неизбежны в случае простого дублирования западной модели.

Феномен восточного прорыва в экономике имеет смысл рассматривать отнюдь не для того, чтобы культ Запада сменить на культ Востока. Приведенный пример является лишь наглядным подтверждением той мысли, что западному пути развития есть альтернатива; что экономизация мышления есть хотя и прямая, но не лучшая дорога к здоровой экономике; что во внерациональных средствах освоения мира имеются конструктивные моменты; что, наконец, бережное отношение к собственной культуре и осторожное освоение зарубежного опыта иногда могут оказаться продуктивнее бездумного копирования чужих схем.

Сегодня современные представители западной науки сравнения — компаративистики, — начиная с ее классика Ф. Нортропа, еще в 1947 г. выдвинувшего идею «встречи Востока и Запада», все более склонны говорить о необходимости инъекций в немощ­ное тело дряхлеющей в духовном отношении западной циви­лизации жизненных соков культуры Востока.

Таким образом, всестороннее понимание человеческого бытия возможно лишь в результате взаимообогащения культур Запада и Востока. Для подлинного диалога между цивилизациями необходимо, чтобы Восток из объекта изучения превратился в участника дискуссии, стал одной из сторон диалога.