1.5. О способах овладения национальной культурой

Культура как основа национальной принадлежности создает множество проблем. Варварам жилось значительно проще, когда в качестве кельтов, бриттов или русичей они утверждались в непосредственном процессе жизни. Иначе обстоят дела у современного человека, у которого даже национальная принадлежность превращается в предмет личного выбора.

Самому можно выбирать лишь то, что требует осознанных личных усилий. Освоение духовного наследия своего народа действительно предполагает такие усилия. И для того, чтобы они были эффективными, каждая нация, в отличие от этноса, создает музеи, театры, концертные залы, т.е. специализированные учреждения культуры. Становлению личного национального самосознания способствуют национальная система образования, в первую очередь, школы и вузы.

Уже в древности во взглядах на этнонациональный характер культуры возникли две противоположные тенденции: этноцентризм и космополитизм. Согласно первой из них какой-либо этнос рассматривает свою собственную культуру в качестве некоего всеобщего образца и эталона, ставит ее выше других и воспринимает другие культуры с недоверием или враждебно, нередко в форме ксенофобии – боязни другого. Для второй тенденции характерно стремление выйти за рамки своего этноса и страны, стать гражданином мира. Впервые о космополитизме заговорили античные киники, для которых не существовало «малой родины» в виде определенного города-государства. Своей отчизной они объявили космос, т.е. весь мир. Причем, будучи последовательными представителями кинизма (а по-другому цинизма), они пренебрегали всеми местными обычаями, культами, законами и даже обычной одеждой. Конечно, такой космополитизм противоположен патриотизму.

В Древней Греции примером этих тенденций являлись так называемые «правило Геродота» (мы сами являемся лучшими в мире, а все другие - чем дальше от нас, тем хуже) и «правило Гомера» (самые далекие от нас народы являются самыми достойными и самыми счастливыми, а у нас самих – все плохо). Сократ был одним из первых, кто наиболее четко стоял на позициях космополитизма, заявляя: «Я не афинянин или коринфянин, а я космополит».

Начиная с ХУ111 в., указанные тенденции часто выступают в форме культурного релятивизма и культурного универсализма, по-разному решая проблему отношений между национальной и мировой культурами. У истоков культурного релятивизма стоял французский философ Монтень, который полагал, что каждая нация создает свою собственную национальную идею. Однако в достаточно разработанном виде это течение впервые предстает в работах немецкого философа Гердера. Современным представителем культурного релятивизма является французский культуролог К. Леви-Стросс.

Культурный универсализм также представлен известными именами, среди которых – Ж.Ж. Руссо, И.Кант, Гете и др. Руссо полагал, что основные человеческие ценности и добродетели находятся на стороне универсальных, всеобщих принципов. Кант сформулировал знаменитый категорический императив, согласно которому поступок является хорошим, если он может стать универсальным, приемлемым для всех. Отсюда следует, что справедливость есть всеобщность, а степень справедливости соответствует степени универсальности.

Сторонники универсализма признают не только возможность, но и реальность существования единой мировой культуры. Оригинальную концепцию культурного универсализма разработал русский философ В.С. Соловьёв. В свете своего принципа «соборности» он видит историю человечества как процесс постепенного объединения, «собирания» разъединенных национальных культур воедино. Решающую роль при этом играет христианство, в котором принцип «соборности» осуществляется с наибольшей полнотой, поскольку оно является «общечеловеческим и сверхнародным», возвышается над национальными делениями. Национальная или «локальная» культура выступает в качестве промежуточного этапа на пути к мировой культуре, которая станет воплощением общечеловеческих ценностей.

Конечно, мировая культура имеет сегодня другой вид по сравнению с Древней Грецией, хотя и она может быть названа космополитичной. Здесь не утрачено чувство родины как в кинизме. Наоборот, «малая родина» в рамках такой культуры, контуры которой наметились уже к концу ХХ века, сохраняется, сочетаясь с родиной большой и даже глобальной. Ведь современные средства передвижения, средства массовой коммуникации и информации позволяют людям жить, работать и владеть недвижимостью в разных точках света одновременно. В результате весь земной шар может восприниматься человеком как обжитой и уютный мир, в котором сочетаются черты разных культур.

Оценивая культурный релятивизм и универсализм, можно сказать, что многие их положения представляются вполне обоснованными и убедительными, хотя ни тот, ни другой не могут претендовать на полную истину. Поэтому более плодотворным было бы не их противостояние, а взаимное дополнение.