496*. Вл. И. Немировичу-Данченко

11 августа 1916

Ессентуки

Дорогой Владимир Иванович!

   Отвечаю. Но прежде -- к Вашему сведению.

   Я получил билет только на 17 августа и потому только 19-го приеду в Москву. 20-е, 21-е на устройство своих дел. Надеюсь с 22-го начать работу. Но беда в том, что я уже третью неделю хвораю желудком. Первое время перемогался на ногах, но дней пять-шесть лежу на балконе. Остановилось лечение, ванны, и это немного истощило накопленные силы. Делаю все, чтобы поправиться; мало того, вероятно, придется выехать больным, так как билет достать невозможно. Лишь бы только на ослабший организм не захватить простуду или заразу. Говорят, в Москве бог знает что делается. Со мной приедет Книппер. Жена приедет в первых числах сентября. Коренева -- мечется с билетом.

   П_о _а_д_м_и_н_и_с_т_р_а_ц_и_и.

   Это очень приятно и ободрительно, что нас зачли во вторую группу по топливу¹.

   Очень приятна и похвальна щедрость наших пайщиков в благотворительных вопросах ². Они не скупы. Щедро тратят, но зато и лениво наживают (когда дело идет о повышении доходности).

   Мой индиферентизм и проч. имеет свои причины. Не всегда же я был таким. Было время, когда и я горел. Но есть, прежде всего, коренное разногласие -- и много других причин. У меня и у пайщиков -- разные цели, разные дороги и разная (как бы это назвать?) этика, воспитание, культура, взгляды, привычки, натура.

   Вопрос материальный. О нем и приходится говорить -- материально. Лучше всего можно нажить деньги, устроив прочное, солидное, хорошее дело, которое сильно тем, что оно одно умеет выпускатьвсегда только хороший товар. Мало того, всегдаприятно, удобно, радостно иметь с этим делом деловые отношения. Там властью пользуются, чтобыразрешать, облегчать, а не чтобызапрещать, затруднять. Там все проникнуты одной мысльюупрочения дела -- своего кормильца. Поэтому всякая новость, всякое нововведение хватается на лету и выполняется скоро, быстро. То, что в других делах прививается в десятки лет, тут усваивается сразу. В таком деле есть идея, план, стремление, проведена линия, ведущая вверх. Там и выгода.

   Но бывают другие дела. Они гораздо меньше заботятся о самом деле, о его постоянном усовершенствовании, они боятся временного убытка переходного времени, так как их внимание не смотрит далеко вдаль и не идет дальше ближайшего операционного года. Стоит ли писать дальше, когда все понятно и сто раз уже говорено? У театра много достоинств сравнительно со всеми театрами не только России, но и всего мира, и то, что отличает его от других театров, то и удерживает меня у театра; но там, где расходятся наши цели и пути, там у меня единственное средство -- закрывать глаза, не смотреть и проходить скорее мимо, умышленно развивать в себе тот индиферентизм, который дает мне возможность работать в разном по целям деле. Есть и еще причина, усиляющая все сказанное. Я обеспечен, другие -- нет. Мне легко рисковать, другим -- нет. Я как будто бы материально не рискую в деле, а другие как будто бы и рискуют. Я ношу очень опасный в данном случае ярлык -- непрактичного, гениального путаника и пр. И правда, я непрактичен -- для данного сезона и очень практичен -- для будущего доходного дела. Понятно, что при таких условиях я не имею голоса (я его и не ищу, не думайте, что это намек). Между тем я понесу наибольшую ответственность в материальном отношении, так как я наиболее обеспеченный плательщик и завишу от банков и биржи. Для меня солидность и прочность дела важнее дохода ближайшего года. И тут наши интересы и задачи радикально расходятся со всеми другими пайщиками. Кроме того, мне, как коренному москвичу, окруженному традиционными предрассудками известной группы людей, от которых я и семья материально и иным образом зависим, -- приходится быть щепетильным и в другой области так называемого общественного мнения: "que dira-t-on" {"что люди скажут" (франц.).}. A ведь этическая сторона стоит теперь в театре очень низко, и нередко приходится болеть, краснеть и попадать самому в отвратительное положение. Нигде не пьют и не кутят так, как у нас, нигде нет такого самомнения и презрения к другим и таких оскорбительных выходок. В казенных театрах это сглаживается бюрократизмом, а у нас этого, слава богу, нет, но нет и благородных традиций благородного дома. А вместе с тем -- нами гордится Москва, и отдельным лицам приходится поддерживать престиж. И опять ряд компромиссов. То тут, то там выскакивают наши темные стороны, и надо нам затыкать эти дыры. В Ростове выпустили антрепренерскую афишу, которая ввела публику в заблуждение, и вот шерстяники пишут оттуда: "Скажите Алексееву, как же он позволяет своим актерам такое шарлатанство!" Опять конфликт. В конце концов создается глупое положение. 1) Фактически у меня никаких прав нет -- ни голоса, ни административного и этического авторитета, ни власти, я могу просить и капризничать, а отвечаю --я, во мнении общества и Москвы. 2) Полное отсутствие времени, потому что я играю и режиссирую и тогда, когда нужно искать и работать для будущего (тогда я работаю на два, три фронта), и тогда, когда надо наживать деньги. 3) Я отвечаю и материально, что бы ни говорил Вам юрист. 4) По мнению и внешнему смыслу договора, я не несу никакой ответственности, и потому мне неловко распоряжаться чужим. 5) Когда нужно -- меня выставляют, моим именем пользуются; когда не нужно -- я даже не знаю о том, что делается за кулисами вразрез с моими обычаями, привычками, взглядами. Я часто прикрываю то, против чего борюсь. 6) Когда нужны подписи в банке -- я их должен давать. Словом, я должен давать свое имя и на риск дела и на прикрытие того, чему я не сочувствую. 7) Когда же дело коснется того, что мне дорого, ради чего я отдаю свою жизнь, -- тысячи невидимых нитей сковывают мои движения на каждом шагу. Так было с системой, так было с двумя студиями (не теперь, а прежде), так будет и с новой студией теперь³, так будет и при новых моих планах. И это естественно. То, что полезно для будущего, о котором я пекусь, -- в большинстве случаев невыгодно в настоящем.

   Возможно ли все это сочетать? -- Нет! Это невозможно. Надо или переубедить всех, или уступить и отойти в сторону. Я не умел сделать первого, приходится сделать второе. Единственный возможный выход (повторяюсь) в следующем. Я сижу в Каретном, и у меня есть своя студия (общая или с самостоятельной труппой). Ко мне приходят из театра и говорят: "Поставьте то-то, сыграйте то-то, или помогите в том-то". -- "Хорошо... Вот мои условия" (не материальные, конечно). (Все эти условия знают наизусть.) Сладилась у меня хорошая пьеса в моей студии -- отлично! Я со всей труппой иду в театр играть ее на 10 сезонов. Освободились актеры в Художественном театре и хотят играть у меня -- отлично!-- "С участием таких-то -- такая-то пьеса!" Все ясно, все знают, что я отвечаю за студию, а Вы -- за театр, и нет ложного положения. Случился крах -- пожалуйте ко мне. Нужен вам актер -- вы пришли ко мне.

   Резюме. По-моему, у Вас две ошибки, откуда и все недоразумения.

   1) Вы насильно хотите соединить то, что не соединяется,-- Польша и Остзейские провинции не соединяются с Россией. Нужна автономия для того, чтоб они близко сошлись и полюбили друг друга ⁴.

   2) Вы боитесь выпустить власть из своих рук и хотите держать все большие и малые вожжи.

   Время пришло. Созовите всех пайщиков. Они должны управлять сами всем (кроме вопросов представительства и художественных) (конечно, утверждения), а мы с Вами должны быть в стороне и плотно вместе. (Только Вы и я, без всякого третьего.) Они, т. е. вся группа лиц, хотят ставить скверную пьесу. Ставьте и покажите. Если стоит -- докончим и будем помогать. Нет -- учитесь на ошибках. Непременно и во всем--вновь скорее возбуждать к жизни уснувшую инициативу. И не бояться одного -- большого сезонного убытка. Иначе -- беда, крах, которого я боюсь и от которого буду всячески ограждаться.

   Об этом давно и честно предупреждал и, если бы не война, то принял бы и свои меры.

   Перечитываю письмо и замечаю тот противный тон, которого я не терплю ни в других, ни в себе. Тон какой-то обиды, ворчанья. Что же мне делать? Он является помимо моей воли. Я хотел писать в самых дружеских деловых тонах и прекрасно настроен.

   Многих очень люблю, но не со всеми и не со всем согласен.

   Еще беда -- не умею убеждать.

   О новом репертуаре поговорим при свидании, а кое о чем допишу завтра, очень устал сегодня.

Ваш К. Алексеев

   11 августа 1916

   Новые постановки.

   О "Селе Степанчикове" я писал Вам. Жаль, если мне не удастся посмотреть заблаговременно, что сделал Добужинский.

   Когда пойдут репетиции (публичные) "Села Степанчикова", не знаю, но сомневаюсь очень, чтобы это случилось через полтора месяца. Месяц уйдет, как всегда, на введение старого репертуара, особенно теперь, когда стольких надо вводить, когда нет ни одного приличного спектакля. Потом надо залаживать новые постановки. Потом надо шесть заседаний по уставному вопросу (ведь это целая неделя), потом надо будет каждый день играть, не меньше, чем в прошлом году, потом роль -- почти как Штокмана, только без его 4-го акта, но с одной сценой такого же напряжения⁵. Плюс расширение сердца и аорты, плюс проклятая старость... и будет понятно, почему я так волнуюсь с реорганизацией дела и ищу выхода из тяжелого положения, которым я придавлен. У меня нет прежних сил, и они с каждым годом уменьшаются.

   Если б от меня зависело, я бы пустил немедленно "Розу и Крест" -- студийным порядком. Пока без Василия Ивановича, и с окончанием "Иванова" -- с ним ⁶. И объявил бы, что спектакль в нынешнем году идет там, в студии. Вот пьеса, из которой можно сделать что-нибудь только через студийные пробы, поправки и опыты.

   "Чайку" залаживать немедленно и без особых претензий, если не считать нескольких новых исполнителей и введения дублеров там, где исполнители, как, например, Лужский, отвлечены другой работой (Лазарев как дублер).

   Рядом с этим залаживал бы и "Маринку"⁷: Гзовская, Вишневский, Бакшеев (так как Массалитинова не дождемся, а Кудрявцев⁸-- не поэтичен) найдут время. У Гзовской хорошая роль и у Вишневского -- тоже.

   О "Романтиках" ⁹не имею никакого мнения, так как совершенно не чувствую и не живу пьесой.

   Умоляю только не трогать Крыжановскую.

   Коренева, кажется, мечтает о Ксандре (поет?!) ¹⁰.

   Брать Качалова в эпизодическую роль гусара¹¹в пьесе, в которой Вы сами сомневаетесь, -- это расточительство не только артистическое, но и материальное. Ведь из-за этого станут "Роза и Крест", "Чайка".

   Насколько я чувствую, роль Самсона¹²Качалов ненавидит, а пьесу считает никуда не годной и говорит о ней с раздражением и отвращением. Я не имею решительно никакого представления о пьесе и потому не могу сказать ничего. Не читал, не знаю даже содержания.

   То, что Вы говорите о Мережковском, очень интересно, верно и великолепно выражено. Я читаю это место часто и с удовольствием. Но тут звучит жестокий приговор и пьесе и Мережковскому. Его нужно в студию, и там переработать все. Если он на это согласен -- чего же лучше? Есть надежда и артистический интерес. Относительно сезонных пьес и успехов -- так точно как и относительно перекрашивания собак в енотов -- Вы мое мнение знаете. Я считаю это очень невыгодным и для театра и для кассы. Но говорят, что без нового мы будем стары. Может быть. По моему внутреннему чувству, я бы предпочел и Андрееву и Мережковскому (повторяю, не знаю ни той, ни другой пьесы) "Волшебный корабль" сербского автора¹³. Эта пьеса хоть и не очень увлекает меня, а чем-то все время мучает. Хотя это и опера и мелодрама. А может быть, я так говорю, потому что очень хочу какой-то новой пьесы?! (Не затеряйте экземпляр и передайте его мне. Я хочу, чтобы в студии ее прочитали. Студийцы могли сыграть "Гибель "Надежды", а мы бы не могли этого сделать. Думается, что и эту пьесу могут сыграть они, а не мы. Нужно ли и полезно ли им ее играть -- это вопрос другой.)

   К слову: скоро придется ехать в Англию, Францию, Италию, Сербию и Бельгию ¹⁴. Надо иметь это в виду при составлении репертуара. Не время ли для "Снегурочки", "Грозы", "Смерти Грозного"?!..

   Люблю беседовать об искусстве, особенно с Вами, но -- время, время, проклятое время: А надо, очень надо, но для этого прежде надо что-то повернуть во всем нашем деле. Заладить общую работу, и тогда можно будет в феврале ездить на один, два месяца в Кисловодск, репетировать там, иметь свою маленькую студию и разговаривать на воздухе об искусстве. Когда придет это время? Хоть бы дождаться.

   Я ведь только об этом и думаю в своей "системе": как бы добраться до возвышенных чувств и красоты, но только не через красивость и не через сентиментальность, надрыв и штампы. Если мне на моем веку удастся положить первый камень, солидный и устойчивый, я сочту себя счастливым и поверю, что наши внуки увидят того актера, о котором я мечтаю. Но как из мухи не сделать слона, так и из нас, восьмидесятников-буржуев, не сделать героев. Техники же для подделки нет. Убежден, что мой путь единственный, но именно поэтому-то, что он настоящий, он очень долог.

   Рабиндранат, Эсхил -- вот это настоящее. Мы этого играть не можем, но пробовать надо¹⁵. Здесь авторы помогут.

   К_о_н_ц_е_р_т_ы. Из этого может выйти толк. Я заинтриговал Рахманинова, а Рахманинов очень советует пригласить Метнера, он будто может многое подсказать. (Кстати, Рахманинов очень рекомендует Метнера¹⁶для "Розы и Креста".)

   Глубокое убеждение продолжает сидеть во мне. Поставить "Ревизора", "Грозу", "Лес", "Бешеные деньги", Метерлинка, "Преступление и наказание" и прочее старье несравненно выгоднее, чем Мережковского, Андреева и пр. Старье будет итти всегда, по 20 раз в год, а новости пройдут по одному году и по 50 раз. На протяжении десяти лет -- что выгоднее? Тогда у нас не произошло бы такого банкротства в репертуаре 18-ти лет. Ведь нечего играть после восемнадцатилетней работы. Где же Андреевы, Чириковы и проч.? А сколько труда они стоили?

   Сухачева с норовом, т. е. может так растеряться, что одеревенеет. По-моему, с ней надо очень мягко, осторожно и, главное, ясно и определенно. Она боится страшных слов. (Все это к Вам не относится, конечно, но другие помощники сладят ли с ней -- не знаю¹⁷).

   Относительно Асланова -- Львова -- поговорите с ним ¹⁸. Мне чудится, что ему хочется оглядеться. Неудачный и столь поспешный дебют может погубить его, и не для публики, а в самой труппе. Впрочем, я, говорят, слишком осторожен.

   П_р_и_е_м_н_ы_е_ _и_с_п_ы_т_а_н_и_я.

   Одной из самых больших ошибок была бы отмена испытаний. Если не нуждаетесь в новых, необходимо хоть для проформы делать их. Что создавало традицию долгими годами, что постепенно проникало в сознание толпы, то должно признаваться одним из важных завоеваний. Огромная наша привилегия в том, что к нам идут, стремятся, что мы первые отбираем лучший материал, и этот наладившийся прилив нельзя обрывать. И то мы делаем слишком мало. Суворин, в оно время, публиковал очень усердно, и в результате у него всегда был прекрасный материал в школе. Даже у нас немало его учеников (хотя и перепорченных) -- Чехов, Сухачева, Рустейкис. Теперь же нет (увы, большая ошибка театра) такого прекрасного питомника, как массалитиновская школа¹⁹. Театр поступил чрезвычайно легкомысленно, отнесясь невнимательно к возникающей студии. Во всех театрах открываются студии, а мы хотим уничтожить то малое, что делаем и чтообязан делать наш театр в области заготовления новых сил на место слабеющих инвалидов. (Студии я не считаю, так как это моя инициатива.) В этом сказывается одна из главных причин падения театра и моего отчуждения. Но об этом в другом месте.

   Мое мнение: приемы, и самые официальные, торжественные, громогласные -- необходимы именно в этом году, хотя заранее можно сказать, что из женщин никто не будет принят. Их больше, чем нужно, у нас и в студии Массалитинова. Но мужчины нужны. Мотив о том, что принимать больных во время войны неприятно, -- я не понял. Все наши, которым я читал,-- также.

   П_р_и_з_ы_в_н_ы_е.

   По сведениям из Москвы, Массалитинов не очень-то уверен в своем освобождении. А без него -- беда! Ходят слухи, что приказано брать всех, кого можно.

   Гейрот -- мямля и все прозевает. Вы забыли, что он играет Моцарта, которого тоже придется заменять. Кем?.. Шахалов? (тогда Леонидов -- в "Пире"?!)²⁰.

   "Хозяйка гостиницы"... Асланов?! Мечта Асланова -- осмотреться. Он так растерялся, так проверяет себя, что едва ли мечтает о ролях. Скорее пока избегает их. Поговорите с ним. Кроме того, в нем нет крепкого, здорового мужчины. Кто же? У меня нет под рукой списка; кроме того, не поговорив с Вами и студийцами, боюсь сказать необдуманно. Кандидаты: Готовцев, Хмара... Задайте этот вопрос студийному Совету, пусть и они скажут свои соображения. Они хорошо распределяют роли. Не забудьте, что в октябре призыв белобилетников (Хмара, Мчеделов, Колин...).

   Сулер. Я имею сведения о нем от доктора. Сулер может еще быть работником, но при условии долгого и систематического лечения, до конца. Если он приедет сейчас -- через неделю или месяц он никуда не будет годиться. Повторится старое в гораздо худшей форме, и тогда наступит полная и непоправимая инвалидность. Вопрос жизни и смерти. Поэтому я взял на себя, на свою ответственность, и написал ему, что он не смеет возвращаться до тех пор, пока не получит на это соответствующее разрешение. Пока, до января, на Сулера рассчитывать нельзя.

   С_т_а_р_ы_й_ _р_е_п_е_р_т_у_а_р.

   Относительно старого репертуара не могу изменить своего прежнего укоренившегося мнения. Вводить Кудрявцева с пяти, шести репетиций -- значит еще больше расшатывать пьесу. Надо заказать Кудрявцеву показаться в сценах Яши ²¹в студии. То же велеть сделать и другим -- Готовцеву, Чехову. Пока же Александров, даже еще более постаревший, полезнее в ансамбле, чем Кудрявцев -- молодой. Идея Кудрявцева мне нравится, но боюсь, что он тяжел, фарсоват, грубоват для Чехова. (Вот Кривой Зоб -- это уже наверное Кудрявцев.)

   "На дне". Я очень жалею Филиппову и готов ей всячески помочь. Но у нас есть свои Настеньки. Сколько хотите -- и в студии и в труппе. Такие неожиданные, необъяснимые и немотивированные исключения производят на всех, и старых и молодых, удручающее впечатление. С одной стороны, мы твердим и Кореневой, и Гзовской, и Лилиной, и другим, что они -- характерные. И вдруг попадается в кои-то веки такая роль -- но... берут новую актрису. Может быть, она нужна в труппе, как Сухачева, Крыжановская, Тарасова? или, подобно тому как за неимением мужчин взяли Асланова и Шахалова, Филиппову берут на освобождающееся место? Нет. Она определенно не нужна, хотя данные хорошие, за исключением истерии. Встаньте в положение Гзовской, Кореневой, Сухачевой, и Вы признаете, что это будет ошибка. У нас труппынет, она неполна. Теперь надо брать с большой осторожностью и разбором (за исключением истинных талантов). Кроме того, роль уже отдана; значит, вопрос идет об отнимании.

   Очень бы хорошо, если б в "Федоре" и "Горе от ума" при репетициях вводили и наших массалитинцев.

   "Синяя птица". Или ничего не делать, или делать очень много. Немедленно призвать Совет студийцев и поручить им в возможно скором времени показать пьесу в студии. (По секрету скажу, что я бы нанял двух лилипутов: одну, которая играет у Солодовникова в "Мадам Батерфляй", а другого подыскал). Если узнают, что в центре пьесы новые исполнители, да еще дети, -- "Синяя птица" сделается сезонной пьесой. Пока же пусть репетируют.

   Боюсь говорить о распределении, не имея ни списка в руках, ни всех соображений сезона театра и студии. Если же скажу наобум, будут говорить, что я же сам назначил то или иное распределение.

   Хорошо бы вернуть Леонидова в Скалозуба, и хорошо бы Леонидова попробовать в Репетилове, а Лужский идеален в Гориче. Гейрот не может Репетилова? ²².