461*. Л. Я. Гуревич

Февраль (между 3-м и 24-м) 1914

Москва

Дорогая Любовь Яковлевна!

   Целый месяц ежедневно хочу написать Вам много и обстоятельно, но если прежде бывали свободные минуты, то теперь и их не находишь. Труднее же всего освободить свою голову от набитых в ней дум и забот, чтоб отдаться жизненным, а не театральным чувствам и делам. Сегодня, во второй картине "Хозяйки гостиницы", в которой я не участвую, нашлось это время для написания нескольких страниц. Пользуюсь этим для того, чтоб узнать: чем мы провинились и почему от Вас нет никаких вестей?

   Знаю, что и Вы, как всегда, очень заняты. Напишите же открытое письмо, хотя бы только о здоровье. Как сердце?

   Что сказать о себе? Похвастаться не могу.

   В прошлом году, после трех лет занятий, ушла Коонен. Теперь, после четырех лет работы, уходит Гзовская¹. Не пойму, почему от меня ученицы разбегаются. Во мне ли есть какой-то недостаток, или так и полагается, чтоб все, или большинство, доходили до врат искусства и, дойдя до самой сути, изменяли ему?

   Работа становится все труднее и невозможнее. Опять нарождаются два театра, расколовшиеся из Свободного², и оба с помощью денежного соблазна сманивают тот недозревший материал, который начинает подавать надежды, а после ухода не оправдает их. Через год, испорченные, они опять начнут стучаться в двери театра. Подумайте -- Коонен, которую сманили на жалованье в 6000,-- теперь, после провала театра, остается на сто руб. в месяц. Это ужасно, что делают с бедной молодежью!

   Картина кончается, и я прекращаю писание и жду коротеньких известий.

   Целую Ваши ручки и шлю приветы дочке, сестре и братьям

от душевно преданного К. Алексеева

   1914. Понедельник февраля?