392. Л. Я. Гуревич

14 марта 1911

Дорогая и многоуважаемая

Любовь Яковлевна!

   Спасибо за Ваши хорошие письма. Я недавно добрался до них. Дело в том, что за 8 месяцев моего отсутствия накопилась огромная корзина писем. Как быть, как прочесть, как ответить? Сижу перед ней и беспомощно развожу руками. Хочется ответить каждому, откликнувшемуся на мое горе¹. Приходится много писать. Вот почему это письмо такое короткое и такое неинтересное.

   Прочел Вашу статью о Рейнгардте {Она мне нравится, и я с Вами согласен. (Примечание К. С. Станиславского.)}²и только что видел в Берлине "Эдипа" и "Гамлета". Рейнгардт стал неузнаваем. Это еврейский антрепренер, не художник, и я с большой грустью признаюсь в этом и отрекаюсь от него. Увы, жаль! Еще одним меньше!!!³

   Пишу записки и, если позволите, прочту их при скором свидании в Петербурге.

   Будьте только здоровы и Вы и Ваша милая барышня⁴, которая очень тронула меня своим вниманием.

   Нам предстоит большое сражение в Петербурге. Ругать будут -- как никогда. Заступитесь, если стоим.

   Целую Ваши ручки и желаю успеха.

Душевно преданный

К. Алексеев

   1911--14--III. Москва.