226. Из письма к м. П. Лилиной

5 сентября 1905

Севастополь

   ...Прежде всего благодарю тебя за телеграмму в Лозовой. Признаться, я волновался и очень опечалился, когда узнал, что телеграммы нет. Делать было нечего. Пошел ужинать. Только что проглотил последний кусок, как ко мне подходит помощник начальника станции и приносит твою телеграмму. Она меня пока успокоила. Надеюсь в будущем на твое благоразумие.

   Ехал я хорошо: лежал и читал. Первую ночь спал отлично, вторую -- похуже. Приехал в Севастополь в пасмурную и дождливую погоду. Как всегда, мне одному не везет. Вчера было чудесно, а сегодня ночью погода испортилась. Ветер ужасный, моросит. Волны сильные. Достал нашу обычную комнату, где мы с тобой останавливались. Благодаря погоде встреча с морем не произвела прошлогоднего впечатления. В Бахчисарае встретил поезд с матросами с "Прута", отправляемыми в Сибирь на каторгу. Картина тяжелая. Знаменитый "Потемкин" стоит на рейде, и его видно с моего балкона¹. Воздух чудесный, хотя и холодный.

   Все-таки Севастополь -- милый, так как хранит много хороших воспоминаний. Тут вспоминаются наши разные поездки. Пепа {Пепа -- так прозвал себя Игорь Алексеев, когда ему был год.-- Ред.} -- маленький, Игорь -- большой; Кира -- огромная и малюсенькая; ты -- то больная, то бодрая. Особенно запечатлелась первая театральная поездка. Подходя к театру, молодеешь на семь лет, и кажется, что из-за угла сейчас выйдет Чехов. Какое славное было время! Теперь есть незначительные перемены. Нелепый памятник обороны Севастополя -- готов. Он и "Потемкин" смотрят друг на друга удивленно и отвернувшись в разные стороны. Набережная вокруг тоже готова. Не скажу, чтобы красиво, но, во всяком случае, опрятно. Город на военном положении, но это касается только военных. Музыка играет, и в театре поют по обыкновению.

   Поправляйся же скорее, а детишки пусть берегут тебя. Очень сильно жалею и грущу, что мы не вместе.

   Сегодня именины мамани. Помолись за нее...