261*. И. К. Алексееву

   СПб. Суббота 27/4 1907

27 апреля 1907

Милый мой и славный мальчишка -- Игрушон,

   ты, брат, не только историк, но и поэт. Я прочел твое письмо к Кире. Очень мило. Попробуй писать стихи. Это хорошо. Может быть, со временем ты напишешь целый курс истории -- стихами. Вот легко будет зубрить гимназистам!

   Итак, вы с Володей заговорились об истории и просмотрели Кремль. Пожалуй, когда вы будете смотреть дворец, выйдет такая история: вы заговоритесь и в рассеянности сядете на царский трон. Вас арестуют, поведут по улице, потом на Красной площади построят две виселицы -- повесят, а вы будете болтаться на воздухе и все говорить и спорить об Ашшурбанипале. Вижу из писем, что тебя больше всего интересуют история, поэзия и Эрмитаж. Точно ты стоишь на перепутье и колеблешься: кем тебе быть -- Виппером, Бальмонтом или Щукиным¹. Принимая во внимание при этом, что ты любишьденьгу, пожалуй, в конце концов ты откроешь кафешантан и там будешь ставить исторические пьесы в стихах. Не забудь меня. Я могу играть роли старых царей. Володя будет критиком, а мама -- кассиром. Федорова -- первой актрисой, а Дези -- твоей женой. Двенадцать человек детей, благополучие, много денег. Это ли не жизнь? Счастливчик! А нас, бедных антрепренеров, здесь ругают -- а публика ломится. Погода холодная. Петербург скучный. Мы забрались так высоко, что к нам в квартиру никто не доберется, и потому никто не надоедает нам.

   Вчера в театр ворвалась целая толпа студентов и требовала, чтобы их посадили. Они заявляли, что театр -- для всех. Кричали, стучали в запертые ложи. Чуть не произвели переполох. Хамство и распущенность царят здесь еще больше, чем в Москве.

   Поцелуй покрепче бабушку и поблагодари ее за то, что она бережет тебя. Володе жму руку. Всей прислуге -- кланяюсь, тебя нежно обнимаю и благословляю.

Любящий тебя крепко папа