202*. О. Л. Книппер-Чеховой

13 июля 1904

Контрексевиль

Милая и дорогая Ольга Леонардовна!

   Вместо того чтоб излагать Вам поручения сестры, прилагаю при сем ее письмо. Я знаю, что оно написано со слезами, и потому чувства постороннего человека в настоящую, острую минуту вашего страдания -- не оскорбят его. Кто знает, может быть, и Вы поплачете над письмом, и эти слезы на минутку принесут Вам облегчение.

   Хочется писать Вам каждый день, но удерживаюсь, так как издали трудно понять, в каком Вы состоянии, как переносите горе и насколько уместны будут мои письма. К тому же я ничего не знаю о том, что происходило и теперь происходит в Москве, так как не имею никаких известий и тщетно ищу здесь русские газеты. Очень тороплюсь выехать из этой французской глуши, так как здесь, в одиночестве, труднее привыкнуть к нашему горю. Хочется говорить и быть с теми, кто его переживает, но здесь, кроме курортных кукол, никого не встретишь. К счастью, я захватил с собою два тома рассказов милого Антона Павловича, и в настоящую минуту его книги -- мои лучшие друзья. Перечитываю их по второму разу и между строками угадываю то, что может быть понятно только тем, кто близко видел этого человека, самого лучшего из всех людей. Где-то Вы теперь и когда-то я увижу Вас? Потянет ли Вас в Ялту или, напротив, Вам будет там слишком тяжело? Перемените ли Вы свою московскую квартиру или, напротив, Вам захочется жить в ней?

   Моя мать, слава богу, успокаивается и начинает поправляться. Скоро можно будет оставить ее здесь и спешить в Москву. Там получу ответы на все вопросы. Дай бог только встретить Вас такой, какой я ожидаю увидеть Вас. Крепкой, убежденной в том, что Вы скрасили последние дни жизни тому, кто больше всех нуждался в красоте. Самоотверженно отдав ему кусочек своей жизни, Вы удержали его на несколько лет дольше между нами, и за это мы должны быть благодарны Вам.

Душевно преданный Вам и любящий Вас

К. Алексеев

   Contrexêville

   13/26 904