433*. Вл. И. Немировичу-Данченко

Март 1913

Москва

Дорогой Владимир Иванович!

   Дело, конечно, не в большой и малой сцене. Раз что пьеса репетируется правильно и систематически -- не все ли равно, где ее репетировать? Большая сцена нужна только тогда, когда надо наскоро натаскать актеров. Дело в самих актерах, которых за весь год я не мог собрать, если не считать двух недель до масленой. Пока репетировали "Пер Гюнта", приходилось ждать Павлова и Бакшеева. Когда они освободились, ушел Базилевский; когда он освободился, ушла Коонен.

   Потом пришлось остановить все работы и целый месяц возиться со старьем. Потом стали репетировать "Екатерину Ивановну". Стали ждать или заменять Коонен, потом ушел от нас Массалитинов и т. д. До последних двух недель нельзя было собрать состава исполнителей. Когда репетировали "Пер Гюнта" и "Екатерину Ивановну" -- весь театр, т. е. вся труппа, был в зависимости от репетируемой пьесы.

   Спектакль Мольера не имеет этого необходимого преимущества. По утрам -- да, но утр слишком мало, и 15 репетиций для постановки Мольера недостаточно.

   Позвольте приложить другой список:

   со времени начала репетиций "Мнимого больного" через мои руки прошло три Белины (Книппер, Соколова, Лилина),

   4 Анжелики (Коонен, Соловьева, Крестовоздвиженская и Барановская),

   2 Беральда (Массалитинов и Дуван),

   3 Клеанта,

   2 Фомы (Массалитинов и Бакшеев),

   2 Флерана,

   2 нотариуса,

   2 Туанет.

   Спросите себя: достаточно я терпелив, или нужны еще новые испытания? В довершение всего -- спектакль Мольера, о котором мечтал три года, будет поставлен с 15 репетиций, по-дягилевски.

   Еще одна изуродованная мечта, еще один незлобинский спектакль. Еще раны "Гамлета" и Тургеневского спектакля не зажили -- и новая обида.

   Вот причина моего нервного тика. Очень извиняюсь и сожалею о том, что не сумел сдержать себя.

Ваш Алексеев

   Я никого не обвиняю, ничего не доказываю; я сожалею только о том, что мне так не везет в нашем театре.