Сложение символизма в творчестве Пюви де Шаванна и Гюстава Моро.

Пюви де Шаванн — крупнейшая фигура в области монументальной живописи конца XIX в. Был тесно связан с символизмом своей способностью к поразительной метафоре, стремлением к абстракции, что превращало его картины, по его собственному выражению, «в нечто, параллельное натуре». В 1874—98 гг. Пюви де Шаванн создает свои лучшие произведения монументальной живописи — цикл панно «Жизнь св. Женевьевы» для парижского Пантеона (бывшей церкви Св. Женевьевы). Огромные холсты представляют собой последовательный рассказ о жизни святой, однако каждый из них самодостаточен («Детство св. Женевьевы», «Св. Женевьева, снабжающая парижан продовольствием во время осады»).

Интерес Пюви де Шаванна к античности сблизил его с французскими символистами, входившими в объединение «Парнас» . Панно «Священная роща...» наиболее полно воплощает символистские представления об античности. На нём изображены музы и аллегории изящных искусств, однако сюжет пересказать почти невозможно. Персонажи пребывают в лирическом пейзаже; объём пространства обозначен условно, что характерно для художника. Изысканная композиция и словно вылепленные объёмы фигур делают картину похожей на греческий рельеф.

Творчество Пюви де Шаванна находится у истоков символизма. Художнику удалось построить в своем искусстве «новый мир, параллельный природе». В таком мире любые обыденные понятия и действия наполняются другим, возвышенным смыслом, быт становится частью Бытия, и это превращение Пьер Пюви де Шаванн сумел показать с подлинным совершенством.

Гюстав Моро

Картины Моро похожи на фантастические видения, разворачивающиеся на фоне великолепных дворцовых залов с мраморными колоннадами и тяжелыми вышитыми занавесями или пейзажей с раздробленными скалами и искривленными деревьями, выделяющимися на фоне светлых далей («Сафо», 1871—72; «Саломея, танцующая перед Иродом», 1876). Персонажи в картинах Моро словно не от мира сего. Обнаженные или одетые со сказочной роскошью, они грезят, застыв в торжественных, почти ритуальных позах, их жесты значительны и театральны («Кентавр, несущий мертвого поэта», 1890; «Гесиод и муза», 1891). Театральность, декоративность присущи многим творениям мастера, он вводит зрителя в некий таинственно-рафинированный мир, где царят собственные законы эстетики («Вдохновение», 1893)

Другое требование, которому живописец неукоснительно следует в своем творчестве, — принцип «необходимого великолепия». Юные прекрасные герои обитают в особой атмосфере цветовых феерий: «Вечер и печаль» (1882—84), «Единороги» (ок. 1885). Художник любил мерцание золота, драгоценностей и минералов и сказочные цветы.