Драматургия и историография в условиях Реформации

В литературе Швейцарии, не имевшей языкового единства, германская и романская ветви которой развивались самостоятельно, ведущее место занимала драматургия. Новые тенденции в ней тесно сплетались со средневековыми традициями. Предпосылки тех элементов обновления драматургии, которые проявились в XVI в., были заложены еще в XV в. Гуманистические веяния способствовали росту интереса к римским комедиям Плавта и Теренция, тексты которых с 1470 г. не раз издавались для школьного использования, прежде всего для обучения латыни. В отличие от Германии, где на этой почве в XVI в. развилась латиноязычная гуманистическая драма, которую ставили при дворах или в учебно-академических целях, Швейцария значительного вклада в драматургию со светскими мотивами не внесла. Зато здесь начала расцветать (не получив, впрочем, в дальнейшем нужных стимулов) немецкоязычная драма с быстрой сменой персонажей и острой критикой нравов времени. Лучшие образцы такого искусства были созданы базельским печатником и книготорговцем Памфилием Генгенбахом (1480—1525). В комедии «Лужок любодеев», где он использовал мотивы одного из произведений немецкого сатирика Т. Мурнера, Венера с помощью шута и прислужниц побеждает представителей всех сословий.

В канун Реформации в Швейцарии и в самом ее начале ярко проявил себя в литературе уроженец Берна, художник и ландскнехт, поэт и политик Никлас Мануэль, по прозвищу Дойч (1484—1530). Все его драмы были созданы в короткий период с 1522 по 1526 гг. Мануэль был страстным поборником преобразования церкви. В 1522 г. на одном из перекрестков в Берне были представлены две пьесы: «Пожиратели мертвых», сатира П. Генгенбаха на клир, который обогащается за счет бедных заупокойными службами, и «О великом различии между папой и Иисусом Христом» Мануэля. С одной стороны появлялась роскошная процессия конных и пеших во главе с триумфатором-папой в тиаре и воинских доспехах, несли гербы и знамена разных стран, шествовали куртизанки, с другой — въезжал на осле Христос с терновьм венцом на голове, сопровождаемый толпой бедняков, калек, нищих, группой апостолов в рубищах. Двое крестьян, подобно античному хору, комментировали контрасты. Мануэль на свой лад воспользовался пропагандистским приемом наглядного противопоставления, который еще в 1521 г. был разработан Л. Кранахом в гравюрах «Страсти Христа и Антихриста».

Пропагандистский характер с этого времени носили практически все пьесы, созданные драматургами Реформации. Разница была лишь в степени назидательности — большей или меньшей прямолинейности использования образов врагов либо идеальных борцов за религиозные и этические принципы, отвечавшие духу новых церковных учений. Наиболее видным драматургом во франкоязычной Швейцарии стал сподвижник Кальвина Теодор де Без (1519— 1605), который после кончины Кальвина десятилетиями был «духовным пастырем» Женевы. Он часто обращался к ветхозаветным мотивам — такова, например, его трагедия «Жертвоприношение Авраама» (1550), в которой герой подчинял бушующие в нем мощные страсти полному смирению перед волей Божией. Теодор де Без переводил псалмы, писал сатиры на католический клир и культ, славился мастерством проповедей. Он стал автором многократно переиздававшейся «Жизни Кальвина» (1564) и трехтомной «Религиозной истории реформированных церквей во Франции» (1580). Она была написана в форме анналистики и охватывала период от возникновения первой протестантской общины в 1521 г. до 1564 г., поры после первой гражданской войны во Франции. Автор подробно повествовал о зверствах католиков и героизме протестантских «мучеников за веру», но порицал и насилия со стороны гугенотов.

История Реформации привлекала и других швейцарских авторов. В 1560-е годы подробную хронику ее событий создал Иоганн Буллингер (1504—1575), теолог и писатель, сменивший Цвингли в руководстве церковной общины в Цюрихе. В своих драмах «Лукреция» и «Брут» он наставлял современников образцами высокой морали — примерами внутренней силы добродетельной героини-римлянки и мужественного республиканца, борца с тиранией. Обращаясь к античным персонажам, Буллингер в то же время стремился сделать их фигуры более «немецкими», понятными жителям Цюриха. Так же поступал и друг Цвингли Г. Биндер, который переложил в стихах на немецкий язык пьесу нидерландского гуманиста Гнафея «Блудный сын». Он поставил ее со своими учениками в Цюрихе в 1535 г. как некое «зерцало» должного и недолжного в морали. Педагогические задачи ставились Реформацией широко — они распространялись не только на школу, но и на всю повседневную жизнь христианской общины. Тем не менее новизна воздействия Реформации на область культуры была сравнительно быстро исчерпана, чем дальше, тем больше начали сказываться стандарты, появилась масса эпигонских работ.