Хайдеггер м. Время и бытие в чем состоит человечность человека? Она покоится в его сущности.

А из чего и как определяется сущность человека? Маркс требует познать и признать «человечного человека» dег Мепsсh. Он обнаруживает его в «обществе». «Общественный» человек есть для него «естественный» человек. «Обществом» соответственно обеспечивается «природа» человека, то есть совокупность его «природных потребностей» (пища, одежда, воспроизведение, экономическое благополучие). Христианин усматривает человечность человека… в свете его отношения к божеству, Deltas. В плане истории спасения он — человек, как «дитя Божие», слышащее и воспринимающее зон Божий во Христе. Человек - не от мира сего, поскольку «мир» в теоретически-платоническом смысле остается лишь эпизодическим преддверием к потустороннему. Отчетливо и под своим именем humanitas впервые была продумана и поставлена как цель в эпоху римской республики. «Человечный человек», homo humanus, противопоставляет себя «варварскому человеку» homo barbarus. Нmo humanus тут — римлянин, совершенствующий и облагораживающий римскую «добродетель» viгtus, путем «усвоения» перенятой от греков «пайдейи» (культуры). Греки - это греки позднего эллинизма (эллинизм — период в истории стран Восточного Средиземноморья между 323 и 30 гг. до н. э. (подчинения Египта Риму). Борьба за власть между диадохами (полководцами) привела к образованию на месте державы Александра Македонского нескольких государств, политический строй которых сочетал элементы древневосточных монархий с особенностями греческого полиса. Культура эллинизма представляла синтез греческих и местных восточных культур), чья образованность преподавалась в философских школах. Она охватывает «круг знания» егuditio, и «наставление в добрых искусствах» institution in bonas artes. Так понятие «пайдейя» переводятся через humanitas. Собственно «римскость» romanitas, «человека-римлянина» homo romanus, состоит в такой humanitas. В Риме мы встречаем первый «гуманизм». Он остается тем самым, по сути, специфически римским явлением, возникшим от встречи римского латинства с образованностью позднего эллинизма. Так называемый Ренессанс ХIУ и ХУ веков в Италии есть «возрождение римской добродетели» renescentia гоmanitatis. Поскольку возрождается romanitas, речь идет о humanitas и тем самым о греческой «пайдейе». Греческий мир, однако, видят все время лишь в его позднем облике, да и то в свете Рима. Homo romanus Ренессанса — тоже противоположность к homo barbarus. Но бесчеловечное теперь это мнимое варварство готической схоластики Средневековья. К гуманизму в его историографическом понимании, стало быть, всегда относится «культивирование человечности» stasium humanitatis, неким определенным образом обращающееся к античности и потому превращающееся так или иначе в реанимацию греческого мира. Это видно по нашему немецкому гуманизму ХУIII века, носители которого - Винкельман, Гете и Шиллер. Гельдерлин, наоборот, не принадлежит к гуманизму», а потому, что он мыслит судьбу человеческого существа самое, чем это доступно (<гуманизму». Если же люди понимают под гуманизмом вообще озабоченность чтобы человек освободился для собственной человечности и обрел в ней свое достоинство, то, смотря по трактовке (<свободы» и «природы» человека, гуманизм окажется разным. Различаются также и пути к его осуществлению. Гуманизм Маркса не нуждается ни в каком возврате к античности, равно как и тот гуманизм, каковым Сартр считает экзистенциализм. В названном широком смысле христианство тоже гуманизм, поскольку согласно его учению все сводится к спасению души …человека и история человечества развертывается в рамках истории спасения. Как бы ни были различны виды гуманизма по цели и обоснованию, по способу и средствам осуществления, по форме своего учения, они, однако, все сходятся на том, что humanitas искомого homo humanus определяется на фоне какого-то уже утвердившегося истолкования природы, истории, мира, основы, то есть сущего в целом. Всякий гуманизм или основан на определенной метафизике, или себя делает основой для таковой. Всякое определение человеческой сущности, заранее предполагающее, будь то сознательно иди бессознательно, истолкование сущего в обход вопроса об истине бытия, метафизично. Поэтому своеобразие всякой метафизики — имея в виду способ, каким определяется сущность человека, — проявляется в том, что она «гуманистична». Соответственно всякий гуманизм остаётся метафизичным, При определении человечности человека гуманизм не только не спрашивает об отношении бытия к человеческому существу. Гуманизм даже мешает поставить этот вопрос, потому что ввиду своего происхождения из метафизики не знает и не понимает его. И наоборот, необходимость и своеобразие забытого в метафизике - за нее вопрос об истине бытия не может выйти на свет иначе, как з среди господства метафизики будет задан вопрос: «Что такое метафизика?». Больше того, всякий вопрос о «бытии», даже вопрос об истине бытия, приходится на первых порах вводить как «метафизический». Цит. по: Мир философии. — М, 199’. — Ч 2.