§ 3 “Начати старыми словесы трудных повестей”

Период развития культуры домонгольской Руси обладает одной важной особенностью. До сих пор мы имели дело с историей древнерусского государства, в XII веке — это уже история самостоятельных княжеств и их политического и экономического противостояния, о чем свидетельствуют летописи и другие письменные источники. Их авторы призывают Русь к единству, но — подчеркнем — к единству политическому, а не к некоей религиозной или “русской идее”. Киевская Русь к тому времени утеряла свои позиции как централизующая власть. Многие удельные князья претендовали на киевский престол, усилились набеги окрестных кочевых и прочих племен, а выстоять под их натиском, сохранить свою независимость можно было только в единстве. Это прекрасно понимали образованные люди своего времени, они обращались не столько к народу, сколько к князьям, убеждая их в необходимости воссоединения: взывали к разуму, совести, доброй воле, славному прошлому.

Не удивительно, что слово, прежде всего письменное, начинает приобретать огромное значение, распространяется грамотность, особенно среди горожан. Князья, бояре, монастыри составляли библиотеки из наиболее значительных книг, их писали или переводили с других языков, переписывали, украшали орнаментами, виньетками, заглавными буквами — “буквицами”.

Раздробленность Руси привела к тому, что ее культура вбирает в себя областнические элементы, свойственные до того образу жизни жителей лишь определенной местности. В обособившихся друг от друга княжествах создавались свои обычаи и традиции, изменения касались не только поведения, одежды (отсюда такое разнообразие народных костюмов), песен, танцев, устных рассказов и былин, но и языка: постепенно углубляющиеся местные произносительные, лексические и грамматические расхождения привели к возникновению диалектов — местных наречий.

Р

В. Васнецов.

Богатыри. Фрагмент.

Добрыня Никитич

Величайшим творением древнерусской культуры конца XII века является “Слово о полку Игореве” (1187), остающееся пока анонимным. По мнению Д. С. Лихачева, автор мог быть приближенным Игоря или Святослава, киевлянином или черниговцем, дружинником или ученым “книжником”. Некоторые считают, что автор — грамотный половец, не понаслышке знакомый с перипетиями похода, тем более, что задолго до описываемого похода хан Кончак был другом князя Игоря, и им вместе приходилось выступать против русских князей. Третьи предполагают, что “автор “Слова”, очевидно, был богатым феодалом, поэтом-певцом князей Ольговичей... и жил в Киеве при дворе старшего в их роде Святослава” [121, т. 2, с. 426]. Имя автора “Слова” до сих пор неизвестно и, считает Лихачев, вряд ли станет когда-нибудь известно.

В “Слове”, как в фокусе, соединилось многое: прошлое и настоящее Руси, реальность и идеальные представления о должном, язычество и христианство, и это поставило его в разряд произведений с мировой известностью. В лучших традициях мировой культуры автор произведения видит истину в прошлом, когда Русь еще была единой. Ко времени написания “Слова” Киев уже утратил свое могущество, а многие князья перестали играть сколько-нибудь значительные роли, поэтому странно, на первый взгляд, что в повествовании носителем идеала выступает киевский князь Святослав (“грозный, великий”) — на самом деле незначительный персонаж истории. Автор призывает князей Всеволода Суздальского, Ярослава Галицкого, Романа Волынского выступить за Киев, несмотря на то, что в исторической реальности они были не столь могущественны, да и сами претендовали на киевский престол. Все эти исторические несоответствия — лишь художественный прием: автору важно, говоря о желательном и должном, показать идеального героя, идеальное состояние Руси. “Идейная сила “Слова” состояла в том, что оно пыталось противостоять политической действительности с позиций в данных условиях хотя и несбыточного, но высокого идеала... Столкновение высокого идеала с печальной действительностью обусловило... органическое слияние гражданского пафоса с поэтической одухотворенностью...” [там же].

В. А. Фаворский. Иллюстрация к "Слову о полку Игореве"

Так соотносятся в “Слове” реальное и идеальное: автор не писал хронику похода, а создавал художественное произведение, и такое соотнесение — одно из непременных условий искусства. Интересны в “Слове” соединение языческих и христианских воззрений, отражающих особенности русской культуры того времени, авторское представление о мире как о Космосе, в котором все едино — человек, история, природа, символы добра и зла, выраженные через природные состояния света и тьмы, солнца и месяца. Знаменитый эпизод солнечного затмения — символическое предупреждение Игорю о неудаче похода, поэтому опрометчивым и дерзким кажется князьям и дружинникам пренебрежение Игоря таким серьезным “знамением”. (Предания рода Ольговичей — потомков князя Олега, а также летописи сохранили сведения о том, что многие бедствия были связаны с солнечными затмениями).

Образ солнца как бы сопровождает князя Игоря на всем протяжении его похода и поражения: в самом начале Игорь “възре на светлое солнце и виде отъ него тьмою вся свои вой прикрыты”; по пути “Солнце ему тьмою путь заступаше”; на Каяле “тьма свет покрыла”, Ярославна в своем плаче-заклинании восклицает: “Светлое и тресветлое слънце!” Но не только в этом заложена языческая символика “Слова”. Автор соединяет действия людей с разными состояниями живой, одухотворенной природы: здесь действуют не только свет и тьма, но и ветер, гроза, тучи, звери и птицы, деревья и травы. И, главное, он связывает людей с языческими богами: не только дружинники Игоря — даждьбожьи внуки, но и Боян вещий — “внук” Белеса, Стрибог выступает покровителем половцев, а выражение “Буй тур” (Бешеный Бык), адресованное Всеволоду, восходит к тюркским (половецким) мифологическим образам. Ярославна в своем плаче использует языческие заклинания.

Язык “Слова” удивительно поэтичен: то торжественно приподнятый, то лиричный, то величественно горделивый, то бесконечно печальный, он до сих пор не утратил своего пафоса.

Жанр “Слова” стал традиционным для древнерусской литературы. В начале XI века были написаны “Слово о законе и благодати”, “Слово о вере варяжской”, “Слово о князехъ”, в которых говорилось о насущных проблемах своего времени. Автор “Слова о князехъ” обличал враждующих князей в гневной фразе: “Славы и чести вы лишитесь за свое злопамятство и вражду” [23, с. 29].

Один из сторонников неограниченной власти владимирского князя, некий Даниил по прозванию Заточник пишет послание князю с тем, чтобы привлечь его внимание к обездоленным, зависимым от него людям. Послание известно в двух вариантах — “Слово Даниила Заточеника, еже написа своему князю Ярославу Володимировичю” (XII век) и “Моление Даниила Заточника” (составленное на основе “Слова” в XIII веке). В “Слове” автор жалуется князю на свое нищенское состояние, хотя он человек образованный; в “Молении” он обличает бояр, создавая идеальный образ князя — защитника подданных. Даниил Заточник предлагает себя князю в качестве советника, поскольку он, по его признанию не храбр “на рати”, но зато силен в “словах” и “крепок умом”. Блестящий слог обнаруживает у автора дар публициста:

"Яко же бо олово гинет часто разливаемо, тако и человек, приемля многия беды... Злато съкрушается огнемъ, а человекъ напастьми; пшеница бо много мучима чистъ хлеб являет, а в печали обретаеть человекъ умъ свръшенъ. Молеве, княжи, ризы едять, а печаль человека; печалну бо мужу засышють (засушат) кости. Аще кто в печали человека призрит, какъ студеною водою напоить во знойный день... Княже мои, господине! Яви ми зрак лица своего, яко гласъ твои сладокъ и образ твои красенъ; мед истачают устне твои и послание твое аки рай с плодом... Да не будет, княже мои, господине, рука твоя согбена на подаяние убогих; ни чашею бо море расчерпати, ни нашим иманиемъ твоего дому истощити. Яко же бо неводь не удержитъ воды, точию едины рыбы, тако и ты, княже, не въздержи злата, ни серебра, но раздавай людем" [102, с. 119].

Главным пафосом “Слова” Даниила Заточника становятся защита обездоленных, представление о княжеской власти как власти справедливой. Автор восторгается книжной ученостью, умело использует иронию, прославляет силу ума: “Вострубим, яко в златокованныя трубы, в разумъ ума своего и начнемъ бити в сребреныя арганы возвитие мудрости своеа” [там же, с. 117].

Высокой образованностью отличались многие древнерусские писатели, например, епископ Кирилл Туровский (ок. 1130-х годов — не позднее 1182), автор торжественных “Слов” и поучений, Климент Смолятич, киевский митрополит в 1147—1154 годах, боровшийся за независимость русской церкви от Византии, знавший сочинения Гомера, Аристотеля, Платона.

Большое место в искусстве Руси продолжают занимать летописи, также гласящие о феодальной раздробленности. Именно в это время Волынское княжество пытается создать первую историю России в процессе переписывания Ипатьевской летописи. Правда и этим попыткам по-прежнему присуща субъективность: взгляды летописцев на историю зависят от их политических привязанностей, переписчики также вносят в тексты оценочный момент. Таким образом, русскую историю начали переписывать уже в древности.