§ 3 Искусство и гуманизм

Новый взгляд на человека и его место в мире породил и новый стиль в разных видах искусства. Лихачев выделяет в литературе того времени два стиля: один, экспрессивный, он связывает с динамичным творчеством Феофана Грека, другой — “стиль сдержанной эмоциональности” — с Андреем Рублевым и Дионисием (ок. 1440 — после 1502/1503), последователем рублевской школы.

Э

Феофан Грек. Ной.

Фреска церкви Спаса-

Преображения на

Ильине улице в

Новгороде. 1378 год

Второе направление можно понять, читая “Повесть о Петре и Февронии Муромских”, историю любви князя и простой крестьянской девушки, заканчивающейся тем, что умирающий Петр по просьбе своей жены ждет, когда она закончит церковное вышивание, чтобы умереть вместе. Уже в этом несложном по форме, но очень глубоком по смыслу произведении заметен интерес к духовной жизни человека вне религиозных обстоятельств, к цельности человеческой натуры, при которой нет разлада между чувствами, разумом и волей, той самой цельности, что предстает перед нами на полотнах великих мастеров итальянского Возрождения.

Этот период времени ознаменован созданием многих архитектурных памятииков, каждый из которых может составить славу любого народа. Русское архитектурное искусство, отойдя от прежних византийских норм и правил, обрело свободу выражения и свою особую неповторимость.

Общий вид ансамбля Московского Кремля

Иван III (1440—1505), вступив на престол, принял официальный титул — великий князь “всея Руси”. “Присоединив к своей отчине обширные земли, перестав быть ханским данником и женившись на греческой принцессе..., Иоанн считал необходимым окружить себя подобающим величием...” [262, с. 655]. Из Италии были выписаны мастера: Фиораванти, которого за искусство прозвали Аристотелем, Алевиза, Марко Руфа, Солари. Они перестроили и создали главные соборы Кремля: Успенский, Архангельский (усыпальницу московских князей) и Благовещенский, соорудили уникальную Грановитую палату с пятисотметровым квадратным залом, перекрытым четырьмя крестовыми сводами с мощным опорным столбом посередине [23, с. 58]. Мастера приступили к делу, изучив местные вкусы и обычаи, и научили русских мастеров более высокой технике, значительной свободе в выражении своих идей. Вершиной слияния итальянского и русского мастерства стал московский Кремль, сооруженный Пьетро Солари (после 1450—1493). Однако дело здесь не только в итальянском влиянии и мастерстве. Не последнюю роль сыграло объединение Руси, пробуждение национального самосознания и гордость победы над иноземным владычеством.

Особенно явственно это проявилось в сооружении Покровского собора в Москве, который известен как храм Василия Блаженного. Вопрос об авторстве этого сооружения до сих пор остается непроясненным. Называются имена Бармы и Постника, но существует версия, что это был один человек: Барма по прозвищу Постник. На эту тему сушествует множество легенд, одна из которых легла в основу прекрасной поэмы современного поэта Дмитрия Кедрина “Зодчие”. Он живописует историю о том, как по приказу Ивана Грозного двое “безвестных владимирских зодчих” взялись сложить церковь, “чтоб была иноземных пригожей”:

Мастера выплетали

Узоры из каменных кружев,

Выводили столбы

И, работой своею горды,—

Купол золотом жгли,

Кровли крыли лазурью снаружи

И в свинцовые рамы

Вставляли кусочки слюды.

И уже потянулись

Стрельчатые башенки кверху,

Переходы, балкончики.

Луковки да купола.

И дивились ученые люди,—

Зане эта церковь

Краше вилл италийских

И пагод индийских была.

[294, с. 670]

Храм Василия Блаженного представляет собой девятикупольное сооружение с башнями разной высоты, украшенными луковичными главами разного цвета и различного декора. Это скорее не один храм, а девять храмов различной высоты, сообщающихся между собой и носящих различные названия, соответствующие различным казанским событиям. Он отразил тот уровень самосознания, который стал характерен для русской культуры XVI века, когда вполне оформилась русская народность и стала более явственна специфика ее культуры.

Храм Василия Блаженного