Этюды о гениях и злодеях

Общая ориентация на киноэстетику, присущая документалистам «Экрана», постепенно утрачивала свое значение. Законодателями в телекино все чаще выступали журналисты живого эфира. Популяр­ность «репортажей» как жанра новостей привела к появлению более продолжительных «спецрепортажей», а последние эволюциониро­вали в «Профессия — репортер» и «Специальный корреспондент». В зависимости от таланта автора некоторые выпуски этих рубрик поднимались до репортажных фильмов. Резко снизилась амплитуда жанров документального телекино. Пожалуй, за единственным ис­ключением.

Исключением оказался портретный фильм. Его защитники стремились отстаивать художественные ценности, завоеванные их предшественниками в прежние времена. Речь идет не о тех юбилей­ных — нередко официозных или рекламных — очерках о знаменитых персонах с попытками заглянуть в их интимную жизнь, которую те хотели бы скрыть (а некоторые, напротив, обнародовать), - словом, не о расхожих «документалках», где человека «как он есть» в его подлинной индивидуальности вытесняли «призраки, фикции, мнимо­сти». Речь идет о портретах, авторы которых одержимы стремлени­ем прикоснуться к личности людей перед камерой, приоткрыть сво­еобычие и неординарность своих героев, неповторимость их взгляда на мир, их судьбу как своего рода уроки жизни для телезрителя.

Три объединения, представляющие собой еженедельные (условие не всегда соблюдающееся) циклы портретных филь­мов, чаще других привлекают к себе внимание нынешней аудито­рии: «Гении и злодеи уходящей эпохи» Льва Николаева (в эфире с 1998 года), «Острова» Виталия Трояновского и Ирины Изволовой (с 2000 г.) и «Больше, чем любовь» Александра Радова и Ирины Васильевой (с 2002 г).

«Гении и злодеи уходящей эпохи» появились в эфире более 10 лет назад. Заголовок согласно формату звучал (и сегодня звучит) современно, то есть с необходимой долей бульварности. Но это -подзаголовок. Основное обозначение цикла — «Цивилизация». И программа отвечает обоим названиям.

Просветительские и образовательные программы, вроде тех, что делали Лакшин или Лотман, музыкальная и литературная класси-

313

ка — почти все это ныне отсутствует или отправлено на задворки (по­сле полуночи). Но Николаев понимает — рейтинг не из воздуха воз­никает, не из козней злодеев, а из потребностей публики, потакать которой, конечно, проще, чем противостоять. Потакать же - как на санках с горки — легко, здорово, дух захватывает, и все законы природы в этот момент — за тебя. Пока не перевернулся или не вре­зался в центр сугроба. «Справедливо проклиная прежний строй, мы выбрасываем на помойку и то замечательное, что было создано пи­сателями, художниками, музыкантами... Это не просто грустно, — роняет с горечью Николаев. — Какая-то мерзость во всем этом».

Кто они, гении и злодеи ушедшего века? Спросите любого -ответят: Гитлер, Ленин, Сталин... и задумаются надолго. Тем заман­чивее знакомства, предложенные «Цивилизацией». Карл Юнг — пси­хоаналитик, повлиявший на всю последующую науку и не в меньшей степени на искусство. Адмирал Колчак - бесстрашный полярник, че­ловек, пытавшийся спасти Россию, но оставшийся в памяти истории палачом... Языковед Н. Марр — фигура талантливая и отталкиваю­щая, поднятая на щит Сталиным и им же сброшенная.

Кому обязано человечество нынешним своим существовани­ем - гениям или злодеям? Как связаны гениальность и злодейство, и насколько они дополняют друг друга? Верно ли, что они несовмест­ны? Что делать, если в одной фигуре сошлись оба понятия? А ведь в роли злодея может выступить время, болезнь, безумие, фатальное стечение обстоятельств...

Каждый выпуск открывает противоречия в характере героя и неизвестные повороты его судьбы. Или судьбы страны. Авторы программы размышляют о путях цивилизации, которую питают и развивают великие художники, мыслители, практики, иных из кото­рых поцеловал не только Господь, но и нечистый. За плечами ве­дущего (в прошлом физика и редактора легендарного «Очевидно­го - невероятного») долгая биография человека размышляющего. В первых выпусках цикла он возникал, персонифицируя вступление и заключение. Но затем вошел вовнутрь повествования, комментируя поступки героев, имитируя стилистику описываемой эпохи. Любые короткие появления его в кадре - даже его интонации - значительны и весомы.

В программе о Сальвадоре Дали роль «от героя» исполняет актер. Жизнь этого художника — такой же предмет искусства, как

314

и живопись, — комментирует рецензент Марина Топаз. — Даже в автобиографии он продолжал сочинять самого себя. Создателей программы больше всего занимает дух творчества Дали. Картин­ка мистифицирует, интригует, пугает, смешит... С важным видом актер-Дали лепит из фарша котлетки. А затем торжественно воз­лагает их себе на плечи, как эполеты. «В шесть лет я хотел стать кухаркой, в семь - Наполеоном, - звучат за кадром воспоминания художника, - с тех пор мои амбиции неуклонно росли».

Вместе с нами Лев Николаев размышляет о творце, рисунки которого сравнивали с рисунками душевнобольных. Однако он ри­совал мир, о котором говорилось, что этот мир сошел с ума. И к кому же относится название выпуска «История болезни» - к худож­нику? К веку?..

Комментарий ведущего приподнимает зрителя над материа­лом рассказанных биографий, помещает их в панорамный контекст, как бы руководствуясь теоремой Гёделя - явление можно понять лишь в масштабе, превышающем это явление³⁰³.

«Цивилизация» — виртуозно сделанное телевидение. Малый бюджет не высовывает свои жалкие уши. Кто владеет профессией и стилем, тот умеет выстроить свой театр. Образный язык про­грамм не оскорбляет снисходительностью к нам, нетерпеливым, требующим увеселения, как капризное дитя требует сказки, пока в него заталкивают полезную кашу. Изобретательность сценари­стов и режиссеров ждет и от зрителя встречной фантазии и азарта ума. Здесь нет снобизма, нет сложных, необъясняемых терми­нов. Повествование — как воронка: ее края лежат у твоих ног, но можно, осторожно нагнувшись, заглянуть в глубину», - пишет М. Топаз.

Одно из детищ «Цивилизации» — «Братство бомбы» — сери­ал, который шел по понедельникам ночью на первом канале. Ока­залось, что история атома так же неисчерпаема, как и сам атом. Столько удивительных рассказов дожидалось своего времени, что­бы выйти на свет из-под грифа секретности и умножить печальную и героическую историю покорения атома! Сколько драм, сколько совершенно детективных поворотов, основанных на достоверных фактах.

— Жанр вашего сериала — эпос. Место действия — мир. Вре­мя — столетие, которое могло стать последним для человечества, —

315

задает свой вопрос интервьюер. — Так что же такое просветитель­ство?

- Понятие популяризации сегодня стало ругательным, вро­де вульгаризации. Популярно - это вроде бы показать на пальцах, отчего гремит гром. Не об этом же речь! — отвечает Николаев. — И мы рассказываем историю бомбы не для того, чтобы объяснить, как она устроена, или как ученые пришли к пониманию деления атома. Нам важно увлечь рассказом - что это такое с точки зре­ния развития человечества. Просветительство — это постоянная работа, постоянное обновление представлений об окружающем мире.

Но разве не тому же посвящают свой цикл создатели «Островов»? Впрочем, сами они, производящие до 30 сорока­минутных выпусков в год, иной раз не считают, что делают филь­мы, зачастую сравнивая свой труд со скоростным конвейером, когда приходится работать по 12 часов, с 6 утра. Приглашенные режиссеры порой не выдерживали предложенных сроков, отводи­мых, скажем, для монтажа, и доделывать программы приходилось самим редакторам. Однако критики с доводами о конвейере не соглашаются. В ваших фильмах ощущается время в его сложности и неоднозначности, говорят они. Остальное телевидение сужает пространство культуры. Общепризнанные фигуры становятся еще более общепризнанными. В результате за именем Пушкина (ко­торый «наше все») совершенно теряются его современники - Ба­тюшков, Вяземский, Баратынский и Тютчев. «Когда я смотрел ваши фильмы, я поражался, как мало мы знаем своих гениев. Почему? Мы по-прежнему «ленивы и нелюбопытны...»³⁰"

Елена Саканян, Майя Меркель, Семен Райтбрут стали пер­выми героями «Островов», познакомивших широкого зрителя с талантливыми, но мало известными публике режиссерами научно-популярного кино. «Наша задача - творчество как драма идей, го­ворили авторы. - Поиски художественности, к которым стремились в своих фильмах наши герои, обязывают и нас к художественно­му изложению материала...» «Только в старых фильмах, да еще в передачах нашего телеканала остались эти, кажущиеся сегодня ненужными, поиски человека «в полном смысле слова». А ведь на самом деле кино и телевидение должны были бы сделать это своим «национальным проектом», — писал Виталий Трояновский на сайте

316

телеканала «Культура». — Сейчас большинство не читает книг. Когда мы делаем «Острова», мы думаем о меньшинстве, которое пока читает или еще может начать читать, возможно, даже с помощью нашей программы. Это самая важная часть нации, потому что она не потеряла способности к развитию. Труд настоящего врача, учи­теля, ученого — это подвижничество по определению, это страсть. Рассказывая о таких же, как они, одержимых, пусть даже давно по­кинувших этот свет, мы посылаем сигнал живущим: вы не одни, вы такие же, как они».

Известнейший генетик Тимофеев-Ресовский, великий поэт Ве-лемир Хлебников, Андрей Тарковский и Юрий Норштейн... Некая оторванность от общих представлений, неангажированность, нево­влеченность в суету... обособленность... Каждый из них в чем-то остров. Но прежде всего личность. У них совершенно другое от­ношение к жизни.

«Кино - объемно, многослойно, в нем непременно при­сутствует полнота жизни. В то время как телепередача — это пло­скость, — считает Ирина Изволова. — Журналистика одномерна. Но мы в «Островах» пытаемся сохранить полноту бытия, его много­плановость, многослойность, неодномерность, неоднозначность... Поэтому я считаю, мы делаем фильмы» (делаем фильмы в режи­ме конвейера — стоило бы, наверное, уточнить). «Сериал телеви­зионных документальных фильмов» - называлась премия ТЭФИ, присужденная «Островам» за попытку их авторов создать единое духовное поле. Но, может быть, дело именно в этой общей идее, соподчиненность которой присуща любому фильму. Никаких веду­щих. Минимум авторской позиции. Отсутствие комментария. Хотя понятно, что «минимум авторской позиции» - это и есть авторская позиция. Ничуть не менее субъективная, чем все прочие.

Позицию же героев мы узнаем от них самих. «Мы обязаны испытывать боль на пепелище. Наши фильмы - часть той боли... Мы сумасшедшие в том плане, что больны своим временем...» «В «Островах» манит сложный и бездонный, чаще всего конфлик­тно устроенный внутренний мир героев, — писал Валерий Фомин в «Искусстве кино». - Их неповторимость, «особость», которая и бо­жий дар и тяжкая ноша, потому как быть человеком - «островом» в океане массовидности — занятие, неизменно чреватое самой до­рогой платой»³⁰⁵.

317

Канал «Культура» — последнее поле для экспериментов, где не навязывают условий формата, не утаптывают творческую ориги­нальность, нет нелепой заредактированности и проплаченной рекла­мы (канал некоммерческий), и люди еще не разучились смотреть на человеческие драмы с позиций искусства.

«Больше, чем любовь» — еженедельная рубрика — более сотни фильмов. Маяковский и Лиля Брик, Борис Пастернак и Оль­га Ивинская, Тургенев и Виардо, генерал Колчак и Анна Тимирева, Олег и Лиза Даль... Цветаева, Чехов, Блок, Волошин, Хармс, Три­фонов... Авторы готовы работать пусть за меньшие деньги, толь­ко бы иметь возможность творческой самореализации. Каждый режиссер решает тему в своей стилистике. «Мы их не подгоняем к общему знаменателю, не требуем никакого общего шаблона», — объясняет продюсер объединения Александр Радов. Публицист и социолог, человек с больной совестью шестидесятника и здоровой активностью нынешнего предпринимателя, он создал собственную студию, чему способствовали энергия первопроходца и потребность в коллективной работе. «Я по натуре всеядный, — признается он. — Когда приносят идею, у меня возникает нетерпение души - жела­ние ее немедленно осуществить. Я имел несчастье сотворить сотни две передач-однодневок. И не мог не осознать, что есть другой тип работы. Более качественной, обстоятельной. Это документальный фильм. Здесь действительно другие затраты времени, сил, средств. Но дает неизмеримо больший эффект - зрелищный, социальный, долговременный. И в общественной памяти, и в раскрытии темы».

Документальное кино — потребность общества, но сегодня — увы! - не потребность каналов. «Никогда вы меня не убедите, как делают это на главных каналах, что человечество не нуждается в творчестве. Потому что человек — творческое существо по природе своей. Если вы его превращаете в автомат — это робот, — горячит­ся художественный руководитель объединения Ирина Васильева. -Мы к нашим героям относимся с чрезвычайным уважением, ведь они тоже — собственные произведения, соразмерные масштабу их таланта. Почему бывает так гнусно, когда «про это» исполняют ка­налы в соответствии со своими форматами? Потому что - не в рост того, о ком говорят. Продать сплетню, не очищенную законами ис­кусства, — очень просто. А ведь любовная история — способ расска­за о самом высоком...»

318

«Гении и злодеи уходящей эпохи» (демонстрируются глубо­кой ночью), «Острова» и «Больше, чем любовь» — сотни и сотни фильмов. Когда-нибудь записанные на дисках они составят велико­лепную видеотеку для тысяч обладателей DVD. Для учащихся школ или институтов. Для просто интересующихся. И тогда каждый суме­ет к любому из фильмов обратиться как к книге — в любое удобное для себя время.