Литература Луков

Литература предвозрождения

Предвозрождение (или Проторенессанс) — переходный период между Средними веками и эпохой Возрождения. А.Ф.Лосев, посвятивший в своей «Эстетике Возрождения» большой раздел Проторенессансу, называет философской основой этого явления неоплатонизм (в христианской монотеистической форме, идущей от Псевдо-Дионисия Ареопагита) с его аристотелевской акцен-1 туацией, развитый Фомой Аквинским, Бонавентурой, Роджером Бэконом, Дунсом Скотом и другими мыслителями XIII в., традиционно относимыми к схоластике.

Академик Д.С.Лихачев так сформулировал концепцию Пред-возрождения: «...Главное отличие Предвозрождения от настоящей эпохи Возрождения заключалось в том, что общее "движение к человеку", которое характеризует собой и Предвозрождение, и Возрождение, не освободилось еще от своей религиозной оболочки»¹³. Эта концепция может быть применена к литературе Западной Европы, хотя и с оговорками, связанными с развитием светской литературы. Роль религиозного сознания в литературе этого периода действительно велика, что проявляется в системе образов, аллегоричности, библейской символике и т.д. Особенно это очевидно в творчестве Данте. Однако существовала возможность парадоксального и пародийного использования традиций средневековой культуры, что отмечается в произведениях Чосера и Вийона.

Фома Аквинский. Фома Аквинский (1225 — 1274) — крупнейший христианский философ, чей авторитет сопоставим с авторитетом «отцов церкви». От своего учителя Альберта Великого OH воспринял учение о величии разума и его значении в вопросах веры и откровения, о разумности и самоценности красоты.

'Лихачев Д. С. Предвозрождение в русской литературе // История всеми ной литературы: В 9 т. — М., 1985. — Т. 3. — С. 461.

По Фоме Аквинскому, красота заключается в цельности, пропорции или созвучии и ясности. Он противопоставляет красоту и' благо: «Благом следует называть то, что просто удовлетворяет: желание, а красота говорит там, где и самое восприятие предмета доставляет удовольствие». А. Ф. Лосев отмечал: «Художественных произведений в течение всего средневековья было достаточ но, и достаточно было людей, переживающих специфическое удовольствие от созерцания структурной разработки жизненно наполненных форм этих произведений. Но только в рассматриваемой нами философской школе XIII в., и прежде всего у Фомы, раздался мощный и убежденный голос о том, что храмы, иконы и весь культ могут являться предметом именно эстетики, предметом самодовлеющего и вполне бескорыстного любования, предметом материально-пластической структуры и чистой формы. Поскольку, однако, вся эстетика Фомы неразрывно связана с его богословием, говорить здесь о прямом Ренессансе еще рано. Однако говорить здесь об эстетике проторенессанса уже совершенно необходимо, ибо стало возможным не только падать ниц перед иконой, но и получать удовольствие от созерцания ее формальной и пластической целесообразности»¹⁴.

Содержание