6.2. Роль и место православной церкви в процессе формирования нравственных ценностей человека и общества.

Московское царство, не успев достаточно укре­питься, оказалось единственным в мире пра­вославным государством. Южнославянские земли, Византия были захвачены турками. Москва вы­нужденно стала Третьим Римом (теория псковского старца Филофея). Общепринятым было поня­тие «Святая Русь». Н. О. Лосский считает главной чертой харак­тера русского народа его религиозность. Однако из эпо­хи Святой Руси, когда религиозность вроде бы достигла максимума, можно привести много свидетельств того, что христианство так и не вошло в плоть и кровь простых людей и даже некоторых духовных лиц. По словам Н. И. Костомарова, «несмотря на глубоко ­нравственное значение, какое вообще придавали строго­му подчинению церкви, русское благочестие основыва­лось больше на внимании к внешним обрядам, чем на внутреннем религиозном чувстве. Духовенство почти не говорило проповедей, не было училищ, где бы юношество обучалось закону Божию». За внешним великолепием крылось начало долгого заката церкви как авторитетного общественного и культурного института. Победа иосифлян в споре с нестяжателями на несколько столетий пресекла линию на духовное совершенствование, которую представляли Нил Сорский и заволжские старцы. Церковный раскол XVII в. стал первым предзнаменованием будущих бурь.

Необходимость пересмотра всех цер­ковных обрядов и приведение их в соответствие с гречес­ким богослужебным порядком вызывалось прежде всего стремлением упорядочить обрядовую практику русской церкви в условиях роста религиозного вольномыслия и падения авторитета духовенства. Сближение с греческой церковью должно было поднять престиж Российского го­сударства на православном Востоке, а разночтения в рус­ских и греческих церковных книгах приводили порой к настоящим скандалам.

За явлением церковного раскола скрывается глубокий нравственно-религиозный и историко-культурный смысл. Раскольники были истин­ными глубоковерующими, переживали закат Древней Руси как национальную и личную катастрофу, не понимали, чем плох освященный временем старинный уклад, какая надобность в коренной ломке жизни огромной страны, с честью вышедшей из испытаний смуты и крепнувшей год от года. За полемикой обозначились очертания главного спора тогдаш­ней эпохи – спора об исторической правоте. Одна сто­рона настаивала на ничтожестве, другая – на величии, на «правде» старины.

Раскол был большой трагедией народа. Он внушал ожидания антихриста. Люди бежали в леса, горы и пус­тыни, в лесах образовывались раскольничьи скиты. В то же время трагедия повлекла за собой необычайный подъ­ем, твердость, жертвенность, готовность претерпеть все за веру и убеждение. Со временем старо­вер выделился в особый тип русского нравственного человека, с куль­том труда. В своей общественной жизни рас­кольники взяли за основу институт земства с его практи­кой советов, сходов, выборного самоуправления, сохраняя таким образом демократические и нравственные традиции народа.

В XVII в. влияние религии и церкви ослабилось, но усилилось светское влияние. Предметом оживленных споров стали вопросы распространения просвещения и образования. В Москву в это время приехало немало об­разованных людей. Они стали вести обучение латинскому и польскому языкам, переводили иностранные книги. Часть духовенства склонялась к тому, чтобы использовать зна­ния этих людей для распространения просвещения. Дру­гая часть решительно противилась распространению не­навистного им «латинства». Объективное значение споров сводилось к тому, сближаться ли с европейской куль­турой или оставлять нерушимыми традиционные ценности. Видный правительственный деятель Ф. М. Рти­щев пригласил из Киева около 30 ученых монахов, чтобы организовать школу, в которой сам и обучался. Затем были устроены и другие школы. Все это подготавливало почву для образования в 1687 г. знаменитой Славяно-греко-латинской академии.