Берестяные грамоты

В 1951 году при раскопках в Новгороде, проводившихся под руководством одного из крупнейших археологов А. В. Арциховского, прямо на мостовой XIV века в щели между двумя плаха­ми настила были найдены берестяные грамоты. Их оказалось шестьсот. Содержание — «будничная» переписка новгородцев: споры, нужды, пожелания, любовные признания и даже тетрад­ка мальчика Онфима, в которой он учился письму. Берестяные грамоты — это обрывки живой речи, дошедшей до нас из XIII— XIV веков. Буквы на грамотах процарапаны острым орудием, которое называли писало. Судя по грамотам, для новгородцев письменное слово было привычным средством общения. На сте­нах новгородских и псковских церквей нашли много надписей, процарапанных на камне. Наши предки верили, что такие «меты» на стене храма помогут им в беде. Многие ремесленники подпи­сывали свои работы, на священном сосуде – потире -в 1449 го­ду, мастер сделал надпись: «А делал Иван Фомин».

Издавна сосредоточием грамотности на Руси были монасты­ри, там составлялись летописи, переписывались книги, собира­лись огромные библиотеки. Монастыри уберегли русскую лите­ратуру от уничтожения захватчиками, а как только начался про­цесс освобождения от ига, в обителях опять стали вести летопи­си и переписывать новые книги. Они писались уже не на дорогом пергамене, а на гораздо более дешевой бумаге. Изменился и почерк писцов; чтобы ускорить свой труд, они стали использовать, так называемый, полуустав, а в XV веке возникла скоропись, вместе с которой исчезло однообразие в начертании букв. Буквы начали писаться слитно, концы их выходили за строки, появились «хвосты» и росчерки. И скоропись, и дешевая бумага давали возможность быстро изготавливать все больше книг.

Основное внимание уделяется в них теме освобождения и единения Руси.

В летописях рассказывается о страшной междоусобице, при­чем одно и то же событие отражается в местных сводах по-раз­ному. Например, события Куликовской битвы очень подробно освещены в Московской летописи и очень скупо в Новгородской, так как новгородцы совсем не хотели возвеличивания Москвы. Однако в любой летописи, где бы и когда бы она ни составля­лась, чьи бы политические интересы ни защищала, главной всег­да выступала идея единства и борьбы против завоевателей, борь­бы в защиту православия. В XIV—XV веках у летописцев появи­лась замечательная традиция: все составленные в этот период летописи открываются «Повестью временных лет». Столь тре­петное отношение к этому памятнику объясняется тем, что автор считал обязательным установить единую цепь событий «с сотво­рения мира» до современности, кроме того, этим он подчеркивал величие и славу Русской земля. Часто в летописях сопоставля­лись сегодняшние события с аналогичными событиями прошлого. Древняя Русь становилась идеалом, «классическим временем».

Литература этого периода непосредственно откликается на все события, происходящие в стране, развивается на основе идей, высказанных еще авторами Киевской Руси.

События татаро-монгольского нашествия и борьбы против него стали центральной темой литературы XIII—XV веков. Од­ним из самых интересных произведений на эту тему явилась «Повесть о разорении Рязани Батыем». Разорение Рязанской земли, считает автор повести, — это наказание божье за грехи людей. В «Повести» много рассказов о борьбе рязанцев за сво­боду. Чуден рассказ о рязанском князе Федоре Юрьевиче и его жене Евпраксии, которые пожертвовали своей жизнью, чтобы не попасть в лапы к захватчикам. «Повесть» сохранила имя бо­гатыря, сразившегося с войсками Батыя, — Евпатия Коловрата.

Появляются произведения, посвященные борьбе против швед­ских и немецких интервентов. Это повести об Александре Нев­ском и псковском князе Довмонте; эти люди стали любимыми героями русского народа.

Зачином «Повести об Александре Невском» служит «Слово о погибели Русской земли» — одно, из самых загадочных сочи­нений того времени. Само «Слово» - начало какого-то крупного произведения, которое (судя по совершенству формы и глубине содержания) было великим созданием русского ума и таланта.

«Слово» восхищает своим поэтическим пафосом и глубоким патриотизмом. Оно было настолько популярно среди книжных мужей, что они очень часто использовали его как зачин своих произведений.

После победы на Куликовом иоле стало складываться единое государство под эгидой Москвы. Русская литература в это время поднялась на очень высокую ступень развития. Сильное влияние оказывали на нее связи с южными, славянами и погибающей Византией. Южнославянские книжники шли на Русь, а рус­ские - в Афон и Константинополь, где работали во взаимном сотрудничестве. Под влиянием византийской и южнославянской литературы появился так называемый «экспрессивно-эмоцио­нальный» стиль, в котором звучала торжественная патетика, речь украшалась риторическими оборотами («словоизвитием»). Писатели таким способом хотели передать возвышенность со­стояния, которое возникало у них в молении. Вера противопоставлялась земному миру с его тяготами и лишениями, В «чи­стоте и святости» христианского учения воплощались высокие идеалы развития человеческого духа.

Под влиянием Куликовской битвы появился целый цикл про­изведений, прославляющих победу русского народа. В него вхо­дит знаменитая «Задонщина», возникшая в первые месяцы после Мамаева побоища, автором которой был «Софоний старец рязанец». Образцом для Софония послужило «Слово о полку Игореве», но «Задонщина» отнюдь не подражание «Слову», а ори­гинальная эпическая поэма. Со «Словом» «Задонщину» связы­вает, прежде всего, общая идея: в эпоху Куликовской битвы сбылось то, о чем мечтал автор «Слова о полку Игореве» — русские князья объединились перед лицом вражеского нашест­вия. «Съехалися все князья русския к великому князю Дмитрию Ивановичу на пособь»: Важно и то, что понятие Русской земли в «Залонщнне» уже ассоциируется с понятием Московского кня­жества. Есть еще одна важная идея, весьма популярная в то время, — это мысль об органической связи Московской Руси с Киевской Русью.

Не менее популярно было «Сказание о Мамаевом побоище». В нем пересказаны реальные события Куликовской битвы и да­же сохранено имя одного из героев сражения — Юрка-сапожник. В «Сказании» князь Дмитрий Донской изображен благочести­вым мужем, ведущим борьбу во славу православную. Рассказывается в «Сказании» и о благословении войска князя игуменом Сергием Радонежским.