Искусство Андрея Рублева.

От иконостаса Благовещенского собора до нас дошли деисусный и праздничные чины. Рука Феофана прослеживается в деисусном, а праздничный ряд принадлежит письму еще одного гениального живописца Руси — Андрея Рублева. Глубоко символична эта совместная работа двух великих мастеров. Молодой Рублев берет в свои руки горящий факел русского искусства, чтобы нести его дальше, совершенствуясь, создавать новое.

О жизни Андрея Рублева нам известно совсем немного. В ле­тописных сводах говорится, что родился он между 1360 и 1370 го­дами, указываются города, в которых он работал, церкви, кото­рые украшал фресками и иконами. В летописи сообщается, что «смиренный инок» Рублев скончался в «старости велице» в мос­ковском Андрониковом монастыре 29 январи 1430 года. Известно нам и то, что искусство Рублева было признано еще при его жизни. Современники называли его «преизрядным живописцем», «мужем в добродетели съвръшснным», однако подлинная слава пришла к нему после смерти, и слава эта была очень громкой, недаром Стоглавый собор 1551 года повелел живописцам «пи­сать иконы с древних образцов, как греческие живописцы писали, и как писал Андрей Рублев». На миниатюрах, украшающих ле­тописные своды и жития святых, часто изображался сам Рублев, расписывающий стены храма. Искусство великого мастера было канонизировано, а его ими стало синонимом идеального живо­писца.

Предметом оживленных научных дискуссий служит проблема принадлежности того или иного произведения письму Андрея Рублева. Мы не знаем ни одной несомненной его работы, единст­венно достоверное произведение художника - знаменитая «Тро­ица». Все остальные лишь приписываются мастеру с большей или меньшей степенью вероятности.

Рублев продолжил в своем творчестве великие традиции ви­зантийского и русского искусства. Очень большое влияние ока­зало на него творчество Феофана Грека. Иконопись для Рубле­ва, так же как и для Грека, — это «умное дело>. Оба они стре­мятся выразить в искусстве «мудрость жизни», их обоих можно назвать «преславленными мудрецами, философами зело хитры­ми». Однако Андрей Рублев творчески переработал феофановскую концепцию живописи. Бурный темперамент искусства Фео­фана, его «индивидуалистическое» начало, заменяется у Рублева ясностью стиля, сосредоточенностью и внутренней умиротворен­ностью персонажей, плавными линиями рисунка, спокойными тонами красок, мягкостью и глубокой человечностью, столь от­личной от византийской суровости Грека.

Произведения Рублева — свидетельства ясности его миро­ощущения. Для него мир исполнен разумности, в нем нет места трагическим противоречиям. Вспоминается в этой связи фильм Л. Тарковского «Андрей Рублев». При всей относительной досто­верности, Тарковскому блестяще удалось показать целостность и ясность мировосприятия Рублева. Предательство, грязь и на­силие, окружающие мастера, лишь косвенно находят отражение в его иконах, столь ясных, цельных, убедительно утверждающих гармонию согласия и взаимной любви. У Рублева человек при­мирен с вечностью. В его искусстве нет трагического ужаса при мысли о смерти. Человек не уходит бесследно, но остается жить в памяти людей, приобщаясь тем самым к вечности.

К числу ранних работ Андрея Рублева относятся три иконы деисуса Успенского собора в Звенигороде /15/, Это «Спас», «Ар­хангел Михаил» и «Апостол Павел». Рублевским Спас смотрит на нас своим добрым, всевидящим взглядом, на иконе запечат­лен образ прекрасного и мудрого мужа, неиссякаемого в споен милости и любви.

В 1408 году Андрей Рублев вместе со своим «содельником» Даниилом Черным расписали Успенский собор во Владимире. Это самая замечательная храмовая роспись той поры. «Страшный суд» - одна из лучших фресок собора. Несмотря на гроз­ный сюжет, она радует нас той проникновенностью, с которой выявлено торжество добра и справедливости. Лица на рублев­ских фресках полны мягкости и благородства, фигуры грациоз­ны, мягки и спокойны. К несчастью, через год после окончания росписи, Владимир был разграблен войском хана Едигея. По­страдали и фрески.

Успенский собор украшал и иконостас кисти Рублева и Да­ниила Черного, масть икон чудом сохранилась, поскольку в 1773—1774 годах был сооружен новый иконостас, а работы Руб­лева распроданы крестьянам села Васильевского и лишь в 1922 году их собрали и вывезли в Москву для реставрации.

Образы деисуса грандиозны (их высота более трех метров). Они отличаются покойной уверенной величественностью и лири­ческой приподнятостью /16/.

Самое известное и самое совершенное произведение великого Рублева — икона «Троица» — один из шедевров мировой живопи­си. «Троица» создана Рублевым незадолго до смерти (1411 — 1422 гг.). В^: письменных источниках, датируемых XVII веком, сказано, что Андрей, бывший в послушании у Никона, игумена Троицкого монастыря, «писаше многие светлые иконы, чудны зело», и «Никон «повеле ему при себе писати образ Пресвя­тые Троицы в похвалу отцу своему святому Сергию Чудотворцу»

Что значит этот образ? В какой мир вводит он зрителя?

По христианскому вероучению Бог един по существу, но троичен в лицах. Первое лицо Троицы — Бог-Отец, сотворивший небо и землю, все видимое и невидимое. Второе лицо Троицы — Иисус Христос, принявший человеческий образ и сошедший с небес ради спасения людей. Третье лицо — Бог-Святой Дух, да­ющий жизнь всему сущему. Человеческий разум не может по­стичь того, каким образом Бог существует в трех лицах, поэтому учение о Троице — одни ил основных догматов христианства; догмат — это объект веры, а не предмет осмысления.

Бог, будучи един в трех лицах, пребывает везде и извечно, не имеет определенною облика. Но иногда, как написано в Биб­лии, он может являться людям, приняв для этого доступный человеку облик.

Первым увидел Бога праведник Авраам. Господь явился к нему в облике трех ангелов, и Авраам догадался, что принимает святую Троицу. Авраам усадил путников под сень Мамврийского дуба, велел своей жене Сарре испечь хлеб, а слуге — заколоть тельца.

Таков библейский рассказ, легший в основу иконографии Троицы. Много раз изображалась эта история на иконах. Ви­зантийские и древнерусские мастера передавали легенду во всех подробностях, рисуя и сцену заклания тельца, и стол, уставлен­ный яствами, и благочестивых супругов, прислуживающих пут­никам. Так изображена Троица па фресках Феофана Грека в церкви Спаса-Преображения и на многих новгородских, псков­ских и московских иконах XIV—XV веков.

Рублев дает совершенно иную трактовку Троице. Художник не иллюстрирует библейскую историю, а раскрывает се фило­софский смысл. Мастеру удалось, казалось бы, невозможное: сложное, глубокое, философское содержание Троицы он сумел органически раскрыть средствами живописи. «Троица» — это пример изумительной гармонии ритма, пластики и цвета.

Во времена Рублева считали, что постичь Троицу можно не «телесными очами» (рассудком), но «внутренним оком» (ду­шой). Чтобы увидеть «Троицу» — пример единения и любви, нужно самому научиться различать тончайшие движения чело­веческой души, понимать язык символов и намеков. Создание «Троицы» свидетельствует об исключительной духовной глубине великого мастера и его современников. Андрею Рублеву удалось то, что считалось недоступным человеку — дать зримый образ «божественного единения». В «Троице» воплощен заветный идеал людей той эпохи- жить в мире, единстве и любви, по законам справедливости и согласия. Русь, времен Рублева очень боль­шое значение придает идее о триединстве Бога, прославляющей «едину силу, едину власть, едино государство». «Троица» стано­вится религиозным символом страны. Девиз Москвы звучал так: «Троицей живем, движемся и есмь».

Одним из самых почитаемых людей той эпохи игуменом Сер­гием Радонежским, причисленным к лику святых, в опекаемой им обители главный собор был поставлен во имя Троицы. Он «поставил храм как зерцало для собранных им в единожитие, дабы взиранием на святую Троицу побеждался страх перед ненавистной розни мира сего».

Рублев, скорее всего, обучался в иконописной мастерской Тро­ицкого монастыря. Он еще застал в живых Сергия Радонежско­го. Мировоззрение художника сформировалось в той среде, где следовали заветам святого игумена: «Пуще всего молю вас, братие, храните чистоту душевную и телесную». Этой же идеей про­никнута «Троица» Рублева, которая представляет собой пример такого единения. «Среди мятущихся обстоятельств времени, сре­ди раздоров, междоусобных распрей, всеобщего одичания и та­тарских набегов, среди этого глубокого безмирия, растлившего Русь, открылся духовному взору бесконечный, невозмутимый, нерушимый мир, «свышний мир» горнего мира. Вражде и нена­висти, царящим в дольнем, противопоставилась взаимная лю­бовь, струящаяся в вечном согласии, в вечной безмолвной бесе­де, в вечном единстве сфер горних... Эту невыразимую грацию взаимных склонений, эту премирную тишину безглагольности, эту бесконечную друг перед другом покорность — мы считаем творческим содержанием Троицы»,— так писал русский фило­соф и богослов П. А. Флоренский.

В «Троице» Рублев предстает перед нами не только как ве­ликий живописец, но и как проникновенный мыслитель, человек высокого душевного благородства.

В творчестве Рублева древнерусское искусство нашло свое самое яркое, самое законченное выражение. Живопись его явля­ется по праву национальной гордостью русского народа.

Со времени первого десятилетия пятнадцатого столетия со­хранились превосходные иконы московской школы, которые пер­воначально приписывались Андрею Рублеву, а потом выясни­лось, что они принадлежат письму других иконописцев — совре­менников великого мастера и свидетельствуют об общем расцве­те живописи в ту эпоху. Недаром XV столетие в древнерусском искусстве называют «золотым веком» иконописи. Уровень изо­бразительного искусства эпохи в целом был очень высок. Это великолепно подтверждают творения русских вышивальщиц, сво­им «трудом и тщанием» достигавших «атласным швом» цвето­вых сочетаний невиданной красоты, удивительно чистых и звучных. Мастерицы вышивали пелены, покровы, литургические тка­ни и облачения, очень близкие к монументальной живописи. Произведения вышивальщиц по праву относятся к шедеврам мирового искусства. Самым замечательным произведением мос­ковских мастериц, уникальным образцом древнерусского порт­ретного искусства является шитый шелком покров на гробницу Сергия Радонежского с его портретом. На покрове изображен благообразный старец, мудрый и волевой, сознающий важность своей миссии на земле. Несмотря на всю условность «письма», видны индивидуальные черты Сергия. Вышивка изображает кон­кретного человека. Такая конкретность — удивительное исклю­чение в искусстве того времени.