Архитектура Ростово-Суздальского княжества.

Ростово-Суздальское княжество тоже вело в это время ин­тенсивное строительство. Как и Новгород, города княжества бы­ли в основном деревянными, поэтому от построек ничего не оста­лось, но они изумляли современников своей красотой. Когда в 1160 году пожар в Ростове уничтожил деревянную церковь, то летописец сокрушался, что другой такой церкви «не было и не будет».

Искусство ростовских древоделов повлияло на строительство зданий из белого местного камня и заложило основы великолеп­ной белокаменной резьбы. Интересно, что в семидесятых годах XII пека, когда по всей Руси гремела слава ростовских камен­щиков, их по-старому называли «древоделями».

Ростово-Суздальское княжество стало интенсивно развивать­ся при Владимире Мономахе, но сооружений этого периода не сохранилось. Самые ранние из дошедших до нас строений были воздвигнуты при его сыне Юрии Долгоруком. Это церковь Бо­риса и Глеба в селе Кидекше неподалеку от Суздаля и Спасо-Преображенский собор в Переславле-Залесском. Они представ­ляли собой одноглавые четырехстолпные крестово-купольные храмы с тремя апсидами, расчлененные плоскими лопатками. Вполне вероятно, что в случае войны эти храмы использовались как крепости. Стены лишены украшений, окна-бойницы. Храмо­вый интерьер строг и прост.

Церковь Бориса и Глеба заслуживает особого внимания — это первая церковь, сложенная из местного белого известняка, блоки которого точно подогнаны один к другому. Идея исполь­зовать белый камень позже была великолепно воплощена в зна­менитых владимирских соборах, которые принесли мировую сла­ву Владимиру на Клязьме.

Этот город, названный в честь Владимира. Мономаха, стал столицей княжества сына Юрия Долгорукого и половецкой княжны — знаменитого Андрея Боголюбского. Андрей Боголюбский был крупным государственным деятелем, дипломатом, смелым полководцем. Ему удалось мудростью, лестью, обманом и мечом приостановить распад Русского государства и создать новый центр объединения — Владимиро-Суздальское княжество. Вла­димир стал при нем крупным очагом культуры. Князь Андрей «сильно устроил» город, привлек «купцов хитрых, ремесленни­ков и рукодельников всяких». В Лаврентьевской редакции ска­зано: «приведе ему Бог из всех земель мастеры». Здесь работали зодчие из Галицкой Руси, которые привнесли в застройку города романский стиль, столь популярный в то время в Западной Ев­ропе. Переплетение культур^: породило ни с чем несравнимые шедевры русского зодчества. Подобных им нет нигде, они могли возникнуть только на русской земле, олицетворяя идеал луче­зарной, радостной, живущей в сердце русского человека красо­ты. Глядя на ясность и стройность соборов, органично сочетав­шуюся с пейзажем, русский человек, входя в храмы Владимира и Суздаля, ощущая просветление души, испытывал единение с людьми и Богом.

Окруженный крепостными валами с каменными порогами, украшенный множеством златоглавых стройных храмов город, расположенный на высоком берегу реки, производил очень силь­ное впечатление. Белокаменный куб Золотых ворот, сооружен­ных в 1164 году, был центральным въездом в столицу северо-восточной Руси. Внутри Золотые ворота были обшиты медными листами, в центре располагалась арка, а завершением служила златоглавая надвратная церковь. На противоположном конце города высились Серебряные ворота. В южной части Владимира на территории Детинца и поныне возвышаются два великолеп­ных храма, снискавших мировую славу. Это Успенский и Дмит­риевский соборы.

Успенский собор (1158—1161 гг.) был воздвигнут в центре Владимира на высоком берегу Клязьмы так, чтобы его можно было видеть отовсюду. Он замышлялся не только как главный храм владимирской епископии, но и как центр всей церковной жизни страны. Над городом и округой царил шестистолпный одноглавый храм. Андрей Боголюбский выделил десятую часть своих доходов на его строительство. Внутреннее убранство церк­ви поражало своим великолепием, современники сравнивали его с храмом царя Соломона. А через два с половиной столетия со­бор украсили фрески великого Рублева.

После смерти Боголюбского, во время княжения его брата Всеволода Большое Гнездо, зодчие возвели вокруг Успенского собора новые стены, расчленили фасады на пять частей (пря­сел) и увенчали его дополнительными четырьмя главами. Храм стал еще более величественным, обрел подлинно русскую могу­чую стать. Богатый пояс из позолоченных арочек и колонн по­крывал фасад. Между колоннами располагались фресковые изображения святых. Фрески, в сочетании с позолотой пояса, вы­глядели очень эффектно на белом камне стен. Пять золоченых глав собора составляли прекрасное завершение. Храм восхищал благородством и гармонией форм. Он демонстрировал величие духа людей, создавших подобный шедевр.

Не менее великолепен Дмитриевский собор (1194—1197 гг.). По размерам он уступает Успенскому и построен по примеру обычных четырехстолпных одноглавых храмов. Однако Дмитри­евский собор выделяется исключительным богатством отделки. Красивы стройные пилястры (плоские колонны), делящие стены церкви на три части, завершающиеся полукруглыми закомарами. По вертикали собор делится на три яруса. Нижний почти ли­шен украшений. Средний отличает пояс из арочек и колонн, между ними — богатая каменная резьба. Верхний весь украшен каменной резьбой, она располагается даже, на барабане главы церкви. Ажурная вязь очень изящно распределена по поверхно­сти храма, элементы каменного узора гармонично согласованы между собой. Нигде на Руси больше не встречается резьба по камню (называемая монументальной пластикой) такого уровня исполнений и художественной выразительности. В основе этого искусства древние традиции народной деревянной резьбы.

Весело и празднично узорочье собора: звери, птицы, расте­ния в самом причудливом сочетании покрывают стены собора. Среди этого великолепия выделяются изображения царя Соло­мона, Александра Македонского, возносящегося на небо, и князя Всеволода Большое Гнездо, восседающего на троне в окружении своих сыновей. Каменный узор радовал глаз русского человека, «чудным вельми» казался он летописцам. Храм был украшен с таким расчетом, чтобы народ, в праздник толпящийся возле собора, смог разобрать поучительные темы изображений. Релье­фы являлись как бы наглядным пособием в обучении русского человека.

Еще одним шедевром русского зодчества является чудная церковь Покрова на Нерли близ Боголюбово. Это один из самых лирических строений Древней Руси. Как изящная, стройная де­вушка в белом одеянии, отражается в зеркале вод церковь По­крова. И кажется правдивым предание, что князь Андрей Боголюбский построил этот храм на заливном лугу неподалеку от своих палат после кончины любимого сына Изяслава — в память о нем и в утешение своей печали. По указанию князя возвели небольшой четырехстолпный храм. Он выглядит устремленным ввысь, создающим подчас впечатление невесомости.

Каменная резьба украшает стены церкви. Здесь узорочье владимирских мастеров достигает своего совершенства. Библей­ский царь Давид среди львов и птиц, внимающих его гласу, фигуры фантастических чудовищ и грифонов, игра светотени на поверхности стен церкви — все это погружает зрителей в мир сказки.

С начала XIII века центр строительного дела перемещается из Владимира в Ростов, Суздаль, Ярославль, Юрьев-Польской и другие города Владимиро-Суздальской земли. Княжество дро­бится между наследниками, а Владимирские мастера, работая и других городах родной земли, продолжают развивать и совер­шенствовать свои традиции и приемы. До сих пор мы любуемся суздальским собором Рождества Богородицы (1222—1225 гг.), Георгиевским собором Юрьева-Польского {1230—1234 гг.)—«лебединой песней» владимирских каменосечцев.

В храмовой архитектуре этого времени наблюдаются общие черты, крестово-купольный тип храма, апсиды, мощные бараба­ны и шлемообразные купола, однако в каждой области мастера работают «на особицу», возникают элементы местного стиля. Так, новгородские храмы отличаются строгими пропорциями, простотой, скромностью, они практически лишены украшений. Соборы Ростово-Суздальской земли, наоборот, отмечены изуми­тельным декоративным убранством.