Индия и Китай

Идею высшей справедливости и высшего порядка, санкционируемых верховной божественной силой, находим и в индийской мифологии начиная с самых первых ее памятников.

В «Ригведе» всемогущий космический закон понимается как императив, которому одинаково подвластны и люди, и боги. В этом он созвучен древнегреческой концепции вселенского Рока. Обозначается он, кстати, понятием рита, от которого происходит широко распространенный в различных контекстах в мире термин «ритуал». Характерно, что выполнение риты обеспечивается, согласно «Ригведе», богами Варуной и Митрой с помощью дхармы, т.е. закона.

Такой же подход сохраняется и в более поздних «Упанишадах», хотя акцент там переносится с внешних ограничителей на нравственные принципы: дхарма здесь интерпретируется как моральный долг, добродетель.

«Артхашастра» делает следующий шаг к рациональной политической теории. Она рекомендует царю, связанному дхармой, понимаемой и как высший моральный закон, целый набор совместимых с ним прагматических методов управления.

353

Политико-правовая мысль Китая отличается тем, что в ней на первом плане стоят не вопросы воли Неба как выражения Абсолюта, а санкционированного им Порядка. В учении Конфуция о Дао он предстает как правильный путь, мудрая и образцово нормативная упорядоченность. Он есть воплощение истины и справедливости, символ должного и благородного.

Начало разработки этой идеи было положено еще в эпоху династии Чжоу (середина I тысячелетия до н.э.), когда было выдвинуто положение о том, что небесный мандат на управление Поднебесной вручается наиболее достойному, обладающему наибольшим количеством благодати (дэ). И Небо имеет право на его смену, передачу (в случае утраты критической массы дэ прежним правителем) в руки более достойного кандидата.

Конфуций же и развивавший его идеи Мо-цзы считали критерием, по которому выносится суждение о правлении в целом и его эффективности в частности, благо народа. В соответствии с их взглядами общественное изменение должно инициироваться правителем и иметь своим источником осознание им необходимости наполнения новым содержанием реализации принципа любви к ближнему как основы всеобщей пользы и взаимных привязанностей.