Полис; гражданские доблести

Античность внесла свой, бесценный по его последствиям, вклад в практику общественного устройства. Она породила особую форму организации человеческого коллектива, известную как эллинский полис. Благодаря ему в истории мысли появились сама категория «политика*, служащая с тех пор для определения самостоятельной сферы деятельности и реализации личности, направленной на реализацию консолидированных национальных интересов, и представления о ней, легшие в основу ее современного понимания.

Полис отличался от всех прочих современных ему разновидностей государственности наличием самоуправляемой гражданской общины, институты и правовой механизм которой были ориентированы на обеспечение представительства интересов ее членов. Они предполагали политическое равноправие входящих в нее свободных совершеннолетних (первоначально обязательно и семейных) мужчин и их равенство перед законом, нацелен-

219

ко умножать казну родной общины путем уплаты регулярных налогов, но и постоянно жертвовать на общественные нужды, поддерживая бедняков и оплачивая публичные развлечения во время торжеств и праздников.

В случае необходимости он должен был снарядить как минимум себя самого доспехом тяжелого пехотинца и выступить на защиту общины или всей Эллады, а лучше — профинансировать существенную часть затрат на оснащение войска. Следовало также быть примерным семьянином, безусловно способным самостоятельно нести бремя всех связанных с семьей расходов, и уделять значительную часть досуга участию в вопросах городского самоуправления.

Среди занятий ради хлеба насущного на первом месте стояло сельское хозяйство, затем шли ремесло (включая искусства и философию) и торговля. Заключали этот ряд финансовые операции. Любая публичная (парламент, исполнительная власть и военное руководство, суды, жречество) деятельность не рассматривалась как источник доходов. Напротив, магистраты были обязаны брать на себя издержки (для высших — весьма значительные) по отправлению своих обязанностей. Потому долгое время и существовал имущественный ценз для допуска к занятию тем или иным видом публичной деятельности. Недаром начало упадка афинской демократии сами древние отсчитывали от момента, когда судьям стали платить за время, проведенное в процессе.

Тем самым, личные амбиции, преуспеяние и обогащение не только не порицались, но даже поощрялись. Главное, чтобы имущество было нажито благопристойно и в пользующейся уважением сфере.

Так, уже тогда возникли черты, характерные для современного состояния развитых (и не очень, в зависимости от того, насколько многочисленны слои, разделяющие нижеследующие утверждения) демократий:

само понятие политики как общего для всех граждан дела] благотворительность как неотъемлемая часть имиджа добропорядочного члена коллектива;

222

благожелательное отношение к достойной зажиточности;

градация общественной оценки областей бизнеса (фактически до XX столетия банковское дело не считалось чем-то солидным, да и сейчас во многих странах к нему относятся без почтения, и на торговлю тоже смотрят, по сравнению с производством, явно пренебрежительно);

судебные коллегии — прообраз суда присяжных, ибо те тоже клялись богами рядить честно, т.е. присягали;

убеждение, что в политику следует идти преимущественно тем, кто располагает значительным личным капиталом.

Относительно обладания капиталом в последнее время настойчиво уговаривают и русского избирателя. Другое дело, что в античности люди, прошедшие на лидирующие должности благодаря высокому имущественному цензу, в течение отправления ими своих обязанностей тратили свои индивидуальные средства на нужды общества. В этом и заключался сам смысл названного «сита». Обратное, столь нам привычное, было просто исключено специальными процедурами, включая жестокие и неотвратимые наказания. А у нас, стоило части нефтяных «олигархов» сделать лишь первые, робкие на общем фоне, шаги в сторону подлинного социального служения, как они тут же попали под жесткий прессинг «властной вертикали».

Будучи центральной в полисной системе нравственных категорий, калокагатия непосредственно связана и с другими ее основными элементами, коими выступают истина и мера. Первой придает этическое измерение сочетание в ней правды и справедливости. Второй — ее принадлежность к одной цепочке со сбалансированностью, умеренностью и данным свыше прекрасным порядком, что вместе составляют греческую парадигму всеобщей гармонии. Неразрывной же совокупностью названных выше постулатов и вытекающих из них требований к стилю и устройству жизни и манере поведения должен руководствоваться в своей практической деятельности идеальный гражданин. Потому-то и нерв античной житейской мудрости выражается афоризмом «Ничего слишком».

223