Религиозно-философские системы Междуречья, Переднего Востока и Египта

Религия Шумера — наиболее древняя из известных нам по аутентичным письменным источникам. Естественно, что мы обнаруживаем в ней большое значение доставшегося ей еще от первобытной стадии культа покровительствующей плодородию богини-матери. У каждого города она была своя. Но от шумеров дошли и первые упорядоченные и структурированные сведения о Сотворении мира и Всемирном потопе.

210

Уже у них царь почитался божественным сыном в том буквальном смысле, который был раскрыт нами выше. По всей Месопотамии поклонялись также богам неба (Аи), земли (Энлиль) и воды (Энки). Было и свое умирающее и воскресающее божество — Думузи (Таммуз). Однако, поскольку идея справедливости в Междуречье была связана, очевидно, с богом Солнца (для эпохи Вавилона, во всяком случае, мы это можем смело утверждать), заупокойный культ и вера в загробный мир не приобрели в шумерских верованиях того значения, как у египтян.

Все бытие последних было насквозь пропитано ярко выраженным сакральным мироощущением. Так, они считали, что их страна создана богами, которые сначала и правили ею, а затем (прежде чем появились фараоны) передали свои прерогативы полубогам. Это проясняет, почему духовная и земная власть были нераздельны в течение всей независимой истории Египта: не только коллегии и верховные служители культов играли ключевую роль в жизни его общества, но и сами фараоны были его верховными магами. Заодно мы получаем один из основных аргументов в пользу точки зрения, что светское управление выделилось в самостоятельную задачу из круга обязанностей главного жреца, с которым оно изначально было неразрывно слито. Получаем и объяснение того, почему многие до сих пор не отделяют власть от мистики, а она подыгрывает им, окружая себя и привлекая их своим ореолом.

Египетские боги-творцы уничтожили первоначальный хаос, создали мир, а также все, что окружает человека, все его знания и полезные занятия, включая ремесла и искусства. И для начала они утвердили в нем божественный Порядок и Истину, оперев на них космическую гармонию. Представление о ней как основе основ, олицетворяемой богиней Маат, организовало вокруг себя всю религию и культуру Египта, задав им вектор неутомимой нацеленности на специальную заботу о сохранении всеобъемлющего баланса и стабильности.

Интересно, что мы встречаемся с рефлексиями веры в ведущую силу всеобщего равновесия и в других регионах планеты, и

211

у иных народов, которые трудно заподозрить в простой филиации идей* Аналогичные качества Ма, одинаково известной ряду и семитских, и индоевропейских жителей Передней Азии, Маны индоиранцев, австралийских, новозеландских и полинезийских аборигенов и американских индейцев и Ньямы (очевидная анаграмма той же Маны, вроде пары медведь — ведмедь) ряда народностей Черной Африки позволяют предположить, что политеизму предшествовало интуитивное знание первобытных людей о Едином устроителе Вселенной, утвердившем ее на соразмерности и ладе.

Параллельно, но стартовав, вероятно, несколько позже, развивается версия теогонии, по-другому подтверждающая первичность единобожия. Согласно ей, боги, за исключением предвечного, единственного и неделимого Пта, суть его частные эманации (вроде Ангелов авраамической традиции). Он же, Птах (старая транскрипция имени), построил мир (и в данной легенде трудно не заметить ее переклички с Библией) сердцем и языком: задумал его духом своим и сотворил его силою своего слова.

Существует также мнение, что поклонение Птаху потому и было гипертаинством, тщательно охраняемым не только от мирян, но и от непосвященных в него религиозных деятелей, сверхкультом — что, в отличие от пантеона, предназначенного для чувственного восприятия профанов, повествовало о доступном лишь спиритуалистическому постижению тщательно избранных и подготовленных адептов предшествующем началу времен и неизбывном единстве всего сущего. А коллегия его служителей составляла интегрированную из прочих храмовых организаций внутреннюю жреческую суперкасту, своего рода элиту элит общества, к которой принадлежал и фараон.

Специальное место, благодаря отношению к иероглифу (в переводе с древнегреческого, ♦святому чекану») как к «слову бога», в божественном синклите было отведено также мудрому Тоту, создателю письменности и летосчисления. Благодаря своей ипостаси Владыки письма и счета он выступает покровителем не только писцов и знающих грамоту, но и магов, бывших

212

вместе с этим и жрецами, и волшебниками, и первыми исследователями.

Тот символизировал также сокровенное знание, ибо письменный текст с тех пор почитается на всем Востоке одной из высших тайн, открытых человеку. Отсюда и семито-хамитский образ пожирания свитка как синоним овладения информацией и совершенной ученостью (сравним современное русское выражение «глотать книги»), С ним связан и один из самых красивых и провидческих мифов, которые когда- и где-либо создавало человечество. Согласно ему, верховная праматерь Маат сурово осудила Тота за то, что он раскрыл человеку доступную до этого только богам загадку шрифта (это сближает его с эллинским Прометеем, тоже наказанным за передачу смертным пламенеющего света познания), ибо владение ею, по ее утверждению, лишило землян памяти. И действительно, наличие под рукой письменной подсказки, как мы знаем, ослабляет мнемонические способности индивида.

К началу V династии центральным в египетской идеологии становится культ Солнца: Ра, Амона или Амона-Ра. Еще одна, обреченная, в силу вышеизложенного, на неудачу, попытка вернуться к исконному монотеизму относится к Новому царству. Тогда фараон Аменхотеп IV, принявший имя Эхнатона, захотел заместить пантеон суммирующим его почитанием одного нового бога Солнца Атона, символизировавшегося сияющим небесным диском.

Культуру Египта отличали теснейшая связь религиозно-мифологических представлений, особенно взаимоперекрещивающихся заупокойного ритуала и сакральной власти фараона, со всеми остальными сторонами жизни человека. Особое место среди них занимали представления об Осирисе. Сперва он воспринимался как умирающий и воскресающий бог, аналогичный месопотамскому Таммузу. Затем он стал вершителем посмертной судьбы каждого египтянина на божьем суде. Так была заложена основа всякой позднейшей эсхатологии — доктрины о воздаянии, а сам он был связан с понятием высшей справедливое-

213

ти, отчего заупокойный культ и приблизился по своей значимости к почитанию солнца.

Фараон же не просто имел свой культ (позднее, в Иовом царстве, еретик в полном, как показано выше, смысле Эхнатон стремился вознести его даже над поклонением самому божественному Солнцу), которому приносились жертвы. При жизни он воплощал в себе средоточие всей религиозной жизни страны. Он был одновременно и живым, земным богом и верховным жрецом, отправлявшим наиболее важные ритуалы, гарантом (как главный маг) ее благополучия.

А после завершения земного пути обожествленный правитель отождествлялся с Осирисом и продолжал охранять покой и благополучие народа Кеші. В силу последнего обстоятельства огромное значение в Древнем Египте получили верования в загробную жизнь души вообще.

Зримым выражением идеи бессмертия и неограниченной власти монарха над простыми смертными стали знаменитые египетские пирамиды, колоссальные скальные храмово-погребальные комплексы и сфинксы. Последние олицетворяли еще и сверхчеловеческое могущество фараона, замкнутое на его же «прикровенную» (высшую) мудрость, чему (благодаря древнегреческой мифологии) мы обязаны продолжением бытования образности крылатого полульва-получеловека в современной мировой культуре.

Именно идея безграничной власти и всеподавляющей мощи фараонов навсегда сделала пирамиды символом Египта. В них выражено стремление фараонов не просто преодолеть скоротечность времен и достичь вечности, но подкрепить свое равенство богам доступным сенсативному восприятию любого непосвященного бессмертием. И они добились своего. Во всяком случае, у арабов. Недаром те говорят: все на свете боится времени, а время боится пирамид.

214