Конфессиональные типы культур

В основе конфессиональных типов культур лежит религия и весь набор ее мировоззренческих и социальных установок. Религиозные культуры принципиально отличают­ся от всех других типов культурных систем иным спо­собом упорядочивания мира и представлений чело­века, выделением во всем этом зоны сакрального, принципиально непостижимого рациональным интел­лектом.

На европейскую культуру решающее влияние оказала христианская религия, возникшая в I веке н.э. Христианская картина мира определялась несколькими основными догматами: верой в единого Бога, но в трех лицах; идеей Боговоплощения; искупительной жертвой Иисуса Христа; верой в существование загробного мира и в бессмертие души; идеями спасения и Откровения, конца света, второго пришествия Иисуса Христа, страшного суда и воскрешения.

Христианство сформировало новые смыслы природы и человеческого бытия. В основе этих смыслов лежало оправдание творчества и свободы человека. Статус человека высок – он не произошел от низших существ, а является высшим творением Бога и, более того, образом и подобием Бога. Высшей религиозной целью христианства является спасение. Спасение требует от человека духовных усилий и, прежде всего, веры. Путь к спасению и вечной жизни – в единении с Богом. В христианстве нравственные нормы обращены не к внешним делам и не к внешним проявлениям веры, а к внутренней мотивации. Христианская нравственность исходит из самоценности личности и неразрывной связи добра, истины и свободы. Выражая свободу человека, подлинно христианская вера держится не на страхе и внешнем долге, а на любви, направленной к Христу и к каждому человеку как носителю образа Божия. Добро творится человеком на путях применения свободной воли во имя личности и любви: «Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь». Христианство призвано было утверждать идеалы Любви, Добра, Милосердия, только на этом пути человек мог приблизиться к Богу. В противном случае – зачем ему свобода воли? Движение в другом направлении умножает зло, ненависть, ведет человека к гибели не только физической, но и духовной.

В индо-буддийской традиции отсутствует христианская идея однонаправленности мирового процесса, подчеркивающая центральную роль прихода Спасителя. Ее место занимает идея бесконечного круговорота, который не имеет ни начала, ни конца, ни конечной цели. Но наряду с этим миром существует иной, Абсолютный мир, неподвижный и вечный. Ни в одной другой религии посмертная судьба человека не обусловлена столь жестко его собственными действиями и помыслами (кармой). Здесь нет Бога, которого можно было бы умолять о помиловании, замолить свои грехи покаянием. Здесь есть лишь личная карма и «мировой закон», некий идеальный порядок, космический принцип, которому подчиняется все в мире. Здесь нет и вечной смерти – здесь только вечная жизнь во всем многообразии ее проявлений, бесконечная цепь «вращений» всех живых существ в кругу перерождений.

Еще один «ключ» к пониманию индо-буддийской традиции – идея иллюзорности видимого мира и реальности непознаваемого абсолюта, отношение к земному бытию как к страданию. Цель жизни – достижение нирваны, то есть такого плана бытия, где прекращаются страдания, и происходит «выключение» из цепи перерождений. Нирвана с санскритского переводится как «медленное затухание огня». Приближение к нирване означает приобретение высшей мудрости, «просветление», дающее возможность постичь иллюзорность видимого мира, жизни и смерти. «Мудрец не оплакивает в сердце своем ни тех, кто живет, ни тех, кто умер» – гласит тибетская мудрость.

Индо-буддийское учение о личном спасении – это учение о путях приближения к Высшему Знанию, о путях познания Высшей Истины, о путях духовного просветления. Есть три уровня знания: неведение (авидья – дологическое мышление); понятийное, научное знание (виджняна – логическое знание); всезнание (праджня – надлогическое, космическое знание). Путей приближения к истине может быть много; истина каждым может пониматься по своему, но в любом случае ее познание предполагает «выход» на третий уровень знания: слияние с абсолютом, с «космическим законом», переживание своего единства с миром.

Согласно буддизму, личности как таковой нет, это всего лишь поток дхарм. Индивидуален путь, которым каждый человек идет к своему освобождению, и в этом смысле личность есть в то же время некоторая целостность. В контексте индо-буддийской культуры личность никогда не воспринималась как начинающая с «нуля» свой путь; она есть ежесекундное порождение Космоса, она исходит из бесконечности, изначально неся в себе все ее великие потенции – потенции абсолютного совершенства. То, что изначально присутствует в любой личности, неизмеримо больше того, что эмпирически проявляется в реальной жизни. Поэтому развивать личность для носителя индо-буддийской традиции означает не «записывать» на ней, а, наоборот, стирать «написанное», очищать сознание от «загрязнения».

Космические связи человека, осознанные им, перестают быть его оковами и становятся связующими звеньями, соединяющими его со Вселенной. В результате человек получает возможность воздействовать на жизнь во всех ее проявлениях, а это и есть индо-буддийское понимание свободы.

Основой, главным принципом индо-буддийского сознания принято считать принцип недвойственности мышления, то есть целостный взгляд на мир. Вместо привычного для западного человека разделения «одно и другое», восточная традиция исходит из другого типа связи – «одно во всем и все в одном». На Востоке считают, что осознание этого логического принципа является главным признаком начала «просветления».

Главными духовно-нравственными источниками, на протяжении веков питающими китайскую культуру, являлись учения Конфуция и Лао-цзы, мудрецов, живших в VI веке до н.э.

В китайско-конфуцианской традиции так же, как и в индо-буддийской, отсутствует идея единого Бога, творца мира и человека. Конфуцианское Небо, как и индуистский абсолют – Брахман, суть безличные начала, и с этим неразрывно связан целый комплекс других идей. Нет личного Бога – нет сотворения мира и нет его конца. Мир вечен, он не движется ни к какой цели, ни к какому завершению, он движется по кругу. Нет личного Бога – нет и Божественного Откровения, истина вечно пребывает в мире.

Однако при определенном сходстве религиозно-философских основ индо-буддийской и конфуцианско-дао-систской культур, между ними есть и существенные различия. Как Небо, так и закон кармы регулируют социальную жизнь и поведение людей. Но хорошее будущее рождение – не высшая цель для индуса, равно как и земной мир – не высшая реальность. Высшая реальность – Брахман, и высшая ценность – осознать свое с ним тождество, слиться с ним и навсегда выйти из круга перерождений. С Небом же «слиться» нельзя, можно лишь подчиниться его законам.

Главной заслугой конфуцианства было стремление совместить государственность и человечность. Конфуций предлагает распространить принцип отношений в большой семье на все общество и осуществить это с помощью традиционного для Китая ритуализированного этикета – правил ли (ритуал, этикет). Этот ритуализированный этикет становится не только семейной, но и государственной нормой. Отношения государя и подданных строятся по образцу отношений «отца» и «сыновей», и каждый должен исполнять отведенную ему роль: «государь должен быть государем, сановник – сановником, отец – отцом, сын – сыном».³⁶

Делая ритуализированный этикет своим внутренним содержанием, человек обретает жень – гуманность, человеколюбие. Основой конфуцианского человеколюбия является семейный долг, уважение человека как носителя родовых связей.

Лао-цзы, в отличие от Конфуция, считал, что человек должен следовать не искусственно созданному ритуалу, а естественному, необходимому закону природы – Дао (путь). Задача мудреца – освободиться от сковывающей его привязанности к единичному, преходящему и обрести подлинную гармонию бытия. Эта гармония уже содержится в дао. Дао – это путь единой жизни, которая пронизывает все сущее, принимая различные формы и воплощаясь в бесконечной череде преходящих вещей и состояний. Ради слияния с дао мудрец отказывается от всего того, что его привязывает к конечным формам, и в том числе к собственной индивидуальности.

Основу мусульманской культуры составляет ислам (в буквальном переводе с арабского – предавание себя богу, покорность). Ислам возник в VII веке и был третьей по времени образования мировой религией. Идейными источниками ислама были арабские предания, иудаизм и христианство, в силу этого в исламе много схожих с ранними религиями идей. Сходство мусульмане объясняют тем, что Бог един и много раз давал откровение людям через пророков, в том числе и через Иисуса, но прежние истолкования были не совсем верными. Ислам опирается на пять «столпов веры», указывающих на важнейшие обязанности мусульманина. К ним относятся: исповедание двух основных догматов исламской веры – единобожия и признания пророческой миссии Мухаммеда – а также молитва, пост, налог в пользу бедных, паломничество.

Как и в любой религии, основополагающее значение в исламе имеет вера. Но в отличие от христианства мусульманство высоко ценит и знание. То, что в Коране не славили «нищих духом», дало возможность исламу овладеть духовными богатствами других народов. В отличие от христианства ислам не отрицал значения рациональных отраслей культуры. Именно благодаря этому обстоятельству арабы многое сохранили из культурного наследия античности.

Мусульманская этика зиждется на неразрывном единстве знания, веры и действия. Мало верить, чтобы попасть в рай, нужны еще добрые деяния. Коран, как и Библия, обещает исполняющим моральные заповеди вечное блаженство. Среди добродетелей, почитаемых в исламе, можно назвать разум, рвение, скромность, богобоязненность, праведность, верность, искренность, смирение, негневливость, прощение, а среди отрицательных свойств характера – склонность к мирским украшениям, жадность, ненасытность, похотливость.

В исламе в большей степени, чем в христианстве, проводится идея провиденционализма, божественного предопределения. Это один из важнейших догматов, согласно которому не существует ничего не зависящего от воли Аллаха. Все в общественной и личной жизни происходит по предначертанию Бога, поэтому мусульманине должны быть сдержаны в проявлении своих чувств во время несчастий и бед.