Школа и обучение

Между тем наряду с библиотеками возникла новая форма научных учреждений, в которой хранение книг сочеталось с обучением или, во всяком случае, с оплатой выполненной в их стенах работы. Поэт и уче­ный Ибн Хамдан (ум. 323/935), принадлежавший к мосульской знати, учредил в Мосуле «дом науки» с библиотекой, где имелись книги по любой отрасли знаний. Доступ к ним был открыт всякому, кто стре­мился к знаниям, а неимущим даже выдавалась бумага. Сам учреди­тель сидел там, читал свои и чужие стихи и диктовал сведения по исто­рии и праву...

Число учеников определяли по количеству чернильниц, которые они ставили перед собой и которые являлись основным орудием студенче­ского снаряжения. Чернильницами же забрасывали возмущенные слу­шатели знаменитого ат-Табари, когда он читал что-нибудь неугодное им. Если воитель умирал, то студенты ломали каламы, разбивали черниль­ницы и, оглашая воздух воплями и жалобами, бродили по городу...

Книги приносили с собой на занятия в сумке, которую со свойствен­ным студентам юмором именовали «бутылкой»...

Раньше диктование считалось высшей ступенью преподавания, и осо­бенно в III/IX в. богословы и филологи диктовали чрезвычайно много...

Однако в IV/X в. филологи отказались от богословской манеры чте­ния лекций, отказались от диктования и ограничились толкованием произведения, которое читал вслух один из слушателей, «как поясня­ют компендиумы»...

Видоизмененный метод преподавания создал в свою очередь новые типы учебных заведений, и благодаря преобладанию тадриса (толко­вания) в это время возникают медресе. Основной причиной их возник­новения послужил, кажется, тот факт, что с тадрисом были тесно свя­заны ставшие с той поры общепринятыми диспуты, а мечеть не была подходящим для них местом. Значит, и в этом отношении IV/X в. со­здал форму, продолжающую существовать и до нашего времени. Все данные источников указывают на Нишапур, бывший в то время глав­ным средоточием учености Востока, как на родину учебных заведений этого типа...

В больших школах на возвышении сидел помощник учителя, кото­рый следил за тем, чтобы было тихо, и передавал слова учителя сидя­щим далеко. У богословов учитель начинал занятие словами «хвала Аллаху» и славословиями в честь пророка. Затем заставлял какого-ни­будь ученика, обладающего хорошим голосом, прочитать несколько сти­хов из Корана, а когда ученик заканчивал чтение, учитель молился о благоденствии города и учеников. Помощник учителя приказывал со­блюдать тишину, произносил «во имя Аллаха» и хвалу пророку, а за­тем спрашивал учителя: «Да будет милостив к тебе Аллах, кого ты ци-

457

тировал?», — и всякий раз, как встречалось имя пророка или какого-нибудь святого, он произносил вслед за его упоминанием предписыва­емые формулы благословения... Ученики имели также право вставать во время занятий и задавать вопросы...

...Чтение хадисов все еще являлось своего рода богослужением, тре­бовавшим определенного благолепия. «Рекомендуется, чтобы препо­даватель хадисов, прежде чем приступить к преподаванию, совершил омовение, окурил бы себя и расчесал бороду. А сидеть он должен пря­мо, в благопристойной позе. Если кто-нибудь из слушателей повысит голос, он должен поставить его на место со всей строгостью. И прини­мать каждого он должен вежливо»...

Преподавание также давало не очень много. Существовало широ­кое течение среди ученых, как, например, вся школа ханифитского тол­ка, Ахмад ибн Ханбал, Суфйан ас-Саури и другие, которые объявляли вообще недопустимым брать плату за обучение Корану и хадисам. Дру­гие полагали, что брать деньги разрешается, однако ставили превыше всего того преподавателя хадисов, который поучал только «ради не­бесной награды»...

По окончании такого бесплатного занятия ученик говорил прибли­зительно так: «Да вознаградит тебя Аллах!», на что учитель отвечал ему: «Да сделает Аллах тебе это на пользу».

(Мец А. Мусульманский Ренессанс. С. 173—181)