Религия и мифология

Древние верования индейцев Центральной Америки известны плохо, судить о них можно только по иконографическому материалу. Наиболее распростра­ненный образ — это так называемая «Богиня с косами» — богиня неба и земли, плодородия, дождя, она же дала людям кукурузу (основной источник питания). У нее есть сын — «Толстый младенец», по-видимому, олицетворение пищи, бог кукурузы и т.п. У ольмеков широкое распространение имел культ ягуара, одна из росписей передает сюжет, в котором прародитель ольмеков сочетается с ягуа-рихой. У многих племен Центральной Америки существует миф, по которому некий бог (обычно — Кецалькоатль) достал из горы зерна кукурузы, которые были там спрятаны. У ольмеков подобный миф изображается на горельефах на алтарях: божество в виде мужчины выносит из недр земли младенца (олице­творение кукурузы). В религиозных системах древних цвилизаций Америки много богов с далеко не всегда понятными функциями.

К главным богам тольтеков можно отнести Кецалькоатля (пернатый змей), Тецкатлипока (дымящееся зеркало) — олицетворение губительного солнца, Тлалоку (бога дождя). В религии ацтеков можно выделить три главных бога:

342

Кецалькоатль, Тецкатлипока (их культ был, по-видимому, унаследован от тольтеков) и Уицилопочтли (колибри левой стороны или колибри-левша) — первоначально племенной бог ацтеков, затем бог войны и солнца. В религии майя верховным богом был Итцамна — мифический основатель города Итца-маля, предок правителей города, бог неба; важную роль играл Кукулкан (ана­лог Кецалькоатля), бог ветра Хурукан и многие др. У инков главным богом был бог солнца.

Кецалькоатль Кецалькоатль («змея, покрытая зелеными перь-

(Из мифологии ями» или «драгоценный близнец»), в мифологии тольтеков, ацтеков индейцев Центральной Америки одно их трех глав-и майя) ных божеств, ...правитель столицы тольтеков Тол-

лана... В I—VI вв. н.э. культ Кецалькоатля распро­странился по всей Центральной Америке... Он стал верховным богом, творцом мира, создателем людей... и основателем культуры. Кецалько­атль добывает людям пищу: превратившись в муравья, он проникает в муравейник, где спрятаны зерна маиса, выкрадывает их и передает лю­дям. Кецалькоатль научил людей находить и обрабатывать драгоцен­ные камни, строить, создавать мозаики из перьев, следить за движени­ем звезд и вычислять даты по календарю. В тот же период у Кецалько­атля появляются и функции покровителя жречества: по мифу он является установителем жертвоприношений, постов и молитв. В по­следующий период Кецалькоатль вступает в борьбу со своим антипо­дом Тескатлипокой. Тескатлипока соблазняет старого Кецалькоатля, и тот нарушает свои же запреты: пьянствует, вступает в общение с се­строй. С его подданными — тольтеками происходят несчастья, вызван­ные тем же Тескатлипокой. Огорченный Кецалькоатль покидает Тол-лан и удаляется в добровольное изгнание в страну Востока, где умира­ет, а тело его сжигают. По одному из мифов ацтеков, Кецалькоатль после поражения в Толлане удалился на плоте из змей в восточную замор­скую страну... обещав через некоторое время вернуться из-за океана. Поэтому, когда бородатые испанские завоеватели высадились на вос­точном побережье Мексики в год, посвященный Кецалькоатлю, то пер­воначально ацтеки приняли предводителя испанцев Кортеса за возвра­тившегося Кецалькоатля.

Кецалькоатль изображался в виде бородатого человека в маске, с огромными губами, или в виде змеи, покрытой перьями...

(Серов С.Я. Кецалъкоатлъ. С. 646)

По некоторым источникам, год высадки отряда Кортеса был не просто од­ним из регулярно повторяющихся в календаре годов, посвященных Кецаль­коатлю, а именно тот конкретный год и день, который сам Кецалькоатль на­звал как время своего возвращения — дель 1 Тростник, год 1 Тростник (См.: Аргуэлъес Х. Фактор майя. С. 26).

343

О мифологии В легенде рассказывается, что в одном из храмов,

ацтеков расположенном на холме Коатепек по направлению

к Туле, женщина по имени Коатликуэ, что означает «носящая юбку из змей», занималась уборкой помещения. Вдруг она увидела, как с неба упало роскошное перо. Закончив работу, она не об­наружила находки, так как перо улетело. В эту минуту она заберемене­ла, хотя и была в течение многих лет вдовой.

Ее старшая дочь по имени Койольшауки, что означает «луна», узнав о беременности матери, сочла это оскорблением и рассказала обо всем своим братьям — южанам Сенцон Уицнауакам — бесчис­ленным звездам — и убедила их убить мать, чтобы отомстить за ос­корбление.

Коатликуэ очень опечалилась и укрылась в храме в ожидании сы­новей и собственной смерти. Однако один из них, Куауитликак, предал остальных и собирался рассказать матери об их замыслах, о том, как к ней подойдут сыновья, чтобы убить удивительное существо, Уицило­почтли, находящееся во чреве у Коатликуэ и советовавшее Куауитли-каку сообщать обо всем матери.

В тот момент, когда Койольшауки и ее братья — южане подня­лись на вершину храма, родился Уицилопочтли и надел... одежду воина. Один из его помощников поджег словно факел змею, носив­шую имя Шиукоатль. Этой змеей, словно мечом, Уицилопочтли от­рубил голову Койольшауки, которая покатилась по склону «Холма Змеи»..., а тело дочери осталось обезглавленным. После этого Уи­цилопочтли начинает преследовать разбегающихся сыновей и не прекращает преследования до полной победы. Затем он надевает зна­ки их военной доблести. Так он спасает мать и превращается в солн­це и бога войны.

Смысл легенды заключается не только в этом. Она символизирует также вечное течение времени: среди прочих титулов Коатликуэ счи­тается богиней земли. Каждое утро она рождает Уицилопочтли, Солн­це, которое передвигается по небесному своду благодаря Шиукоатлю, или огненной змее. В этот момент оно побеждает луну и звезды, ее братьев, и победоносно правит в течение дня. С наступлением сумерек Солнце укрывается науалем, подобием маскировочного костюма, и ос­матривает потусторонний мир, а утром снова появляется на свет бла­годаря своей матери-земле.

Ацтеки... назначили себя избранниками, отвечающими за сущест­вование Солнца. Однако поскольку солнце одновременно было богом войны и нуждалось в человеческой крови, ацтеки превратились в во­инственный и кровожадный народ, требовавший многочисленных че­ловеческих жертвоприношений.

(Соди Д. Великие культуры Месоамерики. С. 186—187)

344

О верованиях и У них было множество идолов и храмов, пышных на жертвоприноше- свой лад, и даже, кроме общих храмов, сеньоры, жре-ниях майя цы и знатные люди имели молельни и идолов в доме

для своих частных молитв и жертв...

В одних случаях они приносили в жертву собственную кровь, раз-резывая уши кругом лоскутками и так их оставляли в знак [жертвы]. В других случаях они протыкали щеки или нижнюю губу, или надрезали части своего тела, или протыкали язык поперек с боков и продевали через отверстие соломинку с величайшей болью. Или же надрезывали себе крайнюю плоть, оставляя ее, как и уши...

В других случаях они делали бесчестное и печальное жертвоприно­шение. Те, кто его совершали, собирались в храме, где, став в ряд, дела­ли себе несколько отверстий в мужских членах, поперек сбоку, и, сде­лав [это], они продевали [через них] возможно большее количество шнурка, сколько могли, что делало их всех связанными и нанизанны­ми; также они смазывали кровью всех этих членов [статую] демона. Тот, кто больше сделал, считался наиболее мужественным. Их сыно­вья с детства начинали заниматься этим, и ужасная вещь как склонны они были к этому...

И они приносили в жертву другие вещи, которые имели. У некото­рых животных вырывали сердце и его приносили в жертву, других це­лыми, одних живыми, других мертвыми; одних сырыми, других варе­ными. Они делали также большие приношения хлебом и вином и все­ми видами кушаний и напитков, которые они употребляли...

Кроме праздников, на которых, чтобы их отпраздновать, приноси­ли в жертву животных, также из-за какого-либо несчастия или опасно­сти жрец или чиланы приказывали им принести в жертву людей. В этом участвовали все, чтобы купить рабов; или же некоторые по набожно­сти отдавали своих детей, которых очень услаждали до дня и праздни­ка их [жертвоприношения] и очень оберегали, чтобы они не убежали или не осквернились каким-либо плотским грехом. Между тем их во­дили из селения в селение с танцами, они помогали жрецам, чиланам и другим должностным лицам.

Когда наступал день, они собирались во дворе храма, и если его над­лежало принести в жертву стрельбой из лука, его раздевали догола, ма­зали тело лазурью, [и одевали ему] убор на голову. Приблизившись к демону, народ исполнял торжественный танец с ним, все с луками и стрелами, вокруг столба, и, танцуя, поднимали его на нем и привязы­вали, все время танцуя и все смотря на него. Поднимался нечистый жрец, одетый и со стрелой; была ли это женщина или мужчина, ранил его в скромную часть, извлекал кровь, спускался и смазывал ею лицо демона, сделав определенный сигнал танцующим. Они начинали пус­кать в него стрелы по очереди, когда танцуя проходили с быстротой; сердце же его было отмечено белым знаком, и таким образом они пре­вращали всю его грудь в мишень, [выглядевшую], как щетина из стрел.

345

Если должны были ему вырвать сердце, его приводили во двор с большой пышностью, в сопровождении народа, вымазанного лазурью и в его головном уборе. Затем его приводили к круглому возвышению, которое было местом принесения жертв. Жрец и его служители маза­ли этот камень в голубой цвет и изгоняли демона, очищая храм. Чаки брали несчастного, которого приносили в жертву, с большой поспеш­ностью клали его спиной на этот камень и хватали его за руки и за ноги все четыре, так что его перегибали пополам. Тогда након-палач подхо­дил с каменным ножом и наносил ему с большим искусством и жесто­костью рану между ребрами левого бока, ниже соска, и тотчас помогал ножу рукой. Рука схватывала сердце, как яростный тигр, и вырывала его живым. Затем он на блюде подавал его жрецу, который очень быст­ро шел и мазал лица идолам этой свежей кровью.

В других случаях это жертвоприношение совершали на камне на­верху лестниц храма и тогда сбрасывали тело уже мертвое, чтобы оно скатилось по ступенькам. Его брали внизу служители и сдирали всю кожу целиком, кроме рук и ног, и жрец, раздевшись догола, окутывал­ся этой кожей. Остальные танцевали с ним, и было это для них делом очень торжественным.

Этих принесенных в жертву сообща они имели обычай погребать во дворе храма или иначе съедали их, разделив среди тех, кто заслу­жил, и между сеньорами, а руки и ноги и голова принадлежали жрецу и служителям.

Этих принесенных в жертву они считали святыми. Если они были рабами, взятыми в плен на войне, их сеньор брал кости, чтобы извле­кать во время танцев как трофей в знак победы.

В других случаях они бросали живых людей в колодец Чичен-Ицы, полагая, что они выйдут на третий день, хотя они никогда более не по­являлись.

(Диего де Ланда. Сообщение о делах в Юкатане. С. 152—155)

Диего де Ланда — испанский священник, занимавшийся обращением ин­дейцев в христианство. По его приказу были уничтожены многие древние ру­кописи майя. Но он же оставил подробное описание образа майя, являющееся на сегодняшний день основным источником информации о майя.

О «Колодце смер- К жертвенному колодцу (сеноту) Чичен-Ицы па-ти» в Чичен-Ице ломники приходили еще долгое время после того, как город «Пернатого змея» был покинут обитате­лями. «Колодец смерти» сделал Чичен-Ицу тем, чем город был в дейст­вительности, — самым большим, самым прославленным и самым свя­тым местом паломничества во всей индейской Америке...

Центр Чичен-Ицы, где возвышается «Пирамида "Пернатого змея"», соединяла с жертвенным сенотом дорога длиной 274 метра и шириной 10 метров...

346

...Жизнь всякого индейца зависела от воды, которая на известняко­вом Юкатане удерживается лишь в таких вот сенотах; поэтому счита­лось, что Юм-Каш (бог полей и лесов) обитает прямо здесь — на дне «Колодца смерти». Паломники молили «хозяина» жертвенного колодца даровать им животворную влагу. И в уплату за воду и дождь ир~иноси-ли ему прекраснейших девушек и роскошные драгоценности...

Я стою перед сенотом. Глубина его примерно 60 метров. Водная гладь на 20—25 метров ниже края колодца. В конце священной дороги, по которой я пришел к сеноту, стоит до сих пор хорошо сохранившееся маленькое святилище, где отобранные девушки прежде, чем стать не­вестами Юм-Каша, подвергались ритуальному очищению. Рядом со святилищем на краю сенота я нахожу остатки каменной жертвенной площадки. Очевидно, отсюда после очищения в «Святилище послед­него обряда», как назвал этот маленький храм Томпсон, жрецы сбра­сывали девушек в глубокий колодец... >,

(Ститл М. Тайны индейских пирамид. С. 136—137)

О вере в загроб- Эти люди крайне боялись смерти, и это они обна-ную жизнь у майя руживали во всех служениях, которые они совер-. шали своим богам и которые были не для другой цели и не ради другого дела, а только чтобы они даровали им здоровье, жизнь и пищу. Но когда приходила смерть, нужно было видеть сожа­ление и плач их по своим покойным и общую печаль, которую это им причиняло. Они оплакивали их днем в молчании, а ночью с громкими и очень горестными криками, и печально было слышать их. Они ходи­ли удивительно грустными много дней; соблюдали воздержание и по­сты по покойному, особенно муж или жена, и говорили, что его унес дьявол, ибо они думали, что от него приходит к ним все дурное и осо­бенно смерть.

Умерших они завертывали в саван, набивая им рот размолотой ку­курузой, которая служит им пищей и питьем и которую они называют к'ойем, и с ней несколько камешков, из тех, что они употребляют как монеты, чтобы в другой жизни у них не было недостатка в пище.

Они погребали [умерших] внутри своих домов или позади их, по­мещая им в могилу несколько своих идолов; если это был жрец, то не­сколько книг,, если колдун, то его колдовские камни и снаряжение. Обычно они покидали дом и оставляли его необитаемым после погре­бения. Иначе было, когда в нем жило много людей, в чьем обществе они отчасти теряли страх, который вызывал у них мертвец...

Знатные люди делали для своих отцов деревянные статуи, у которых оставляли отверстие в затылке; они сжигали какую-нибудь часть тела, клали туда пепел и закрывали его; затем они сдирали у умерших кожу с затылка и прикрепляли ее там, погребая остальное по обычаю. Они со­храняли эти статуи с большим почитанием между своими идолами.

347

У сеньоров древнего рода Коком они отрубали головы, когда они умирали, и, сварив их, очищали от мяса; затем отпиливали заднюю по­ловину темени, оставляя переднюю с челюстями и зубами. У этих по­ловин черепов заменяли недостающее мясо особой смолой и делали их очень похожими [на таких], какими они были [при жизни]. Они дер­жали их вместе со статуями с пеплом и все это хранили в молельнях своих домов, со своими идолами, с очень большим почитанием и бла­гоговением. Во все дни их праздников и увеселений они им делали при­ношения из своих кушаний, чтобы они не испытывали недостатка в них в другой жизни, где, как они думали, покоились их души и пользо­вались их дарами.

Этот народ всегда верил в бессмертие души более, чем многие дру­гие народы, хотя не имел такой культуры. Ибо они верили, что была после смерти другая жизнь, более хорошая, которой наслаждались ду­ши, отделившись от тела. Эта будущая жизнь, говорили они, разделя­ется на хорошую и плохую жизнь, тягостную и полную отдыха. Пло­хая и тягостная, говорили они, для [людей] порочных; хорошая и при­ятная для тех, кто хорошо жил по своему образу жизни. Наслаждения, которых, по их словам, они должны были достичь, если были хороши­ми, заключались [в том, чтобы] идти в место очень приятное, где ника­кая вещь не причиняла им страдания и где было изобилие очень сладо­стной пищи и дерево, которое они называли там Яшче, то есть сейба, очень прохладное и с большой тенью, под ветвями которого, в тени, они отдыхали и веселились все время.

Наказание за дурную жизнь, которое, по их словам, должны были получить злые, состояло [в том, чтобы] идти в место более низкое, чем [какое-либо] другое, — они его называют Метналь, что означает ад, — и в нем подвергаться истязаниям демонов и мукам голода, холода, ус­талости и печали. Они считают, что в этом месте находится демон, князь всех демонов, которому они все подчиняются, и называют его на своем языке Хун Ахау...

Они говорят, что эти жизни, хорошая и плохая, не имеют конца, ибо не имеет его душа...

(Диего де Ланда. Сообщение о делах в Юкатане. С. 163—164)

Описание преиспод- Пополъ-Вух (Книга народа) — один из немногих уце-ней из Пополь-Вух левших литературных памятников коренного населе­ния Америки. Это сборник мифов и преданий народа

киче (языковая семья майя), созданный неизвестным автором (или автора­ми) еще до испанского вторжения.

Многие места испытаний имелись в Шибальбе; и испытания были многих видов.

Первое — это «Дом мрака», Кекума-Ха, в котором была только не­проглядная тьма.

348

Второе было Шушулим-Ха, так он именовался; дом, где каждый дро­жал, в котором было невозможно холодно. Ледяной невыносимый ве­тер дул внутри.

Третье — было «Дом ягуаров», Балами-Ха, как его называли, в ко­тором не имелось ничего, кроме ягуаров, которые толпились, тесни­лись друг к другу от отчаяния, рычали и щелкали зубами. Ягуары бы­ли заперты в этом доме.

Цоци-Ха, «Домом летучих мышей», называлось четвертое помеще­ние для испытаний. Внутри этого дома не было ничего, кроме летучих мышей, которые пищали, кричали и летали везде и всюду. Летучие мы­ши были заперты внутри и не могли вылететь наружу.

Пятое называлось Чайим-Ха, «Дом ножей», в котором были только сверкающие заостренные ножи, предназначенные то к покою, то к унич­тожению (всего находящегося) здесь, в этом доме.

(Пополъ-Вух. С. 37-38)

Миф о сотворении Это — рассказ о том, как все было в состоянии не­мира и людей известности, все холодное, все в молчании; все без-из Пополь-Вух движное, тихое; и пространство неба было пусто.

Это — первый рассказ, первое повествование. Не

было ни человека, ни животного, ни птиц, рыб, крабов, деревьев, кам­ней, пещер, ущелий, трав, не было лесов; существовало только небо.

Поверхность земли тогда еще не появилась. Было только холодное море и великое пространство небес.

Не было еще ничего соединенного, ничто не могло произвести шума, не было ничего, что могло бы двигаться или дрожать или шуметь в небе.

Не было ничего, что существовало бы, что могло бы иметь сущест­вование; была только лишь холодная вода, спокойное море, одинокое и тихое. Не существовало ничего.

В темноте, в ночи была только лишь неподвижность, только мол-

ТЪГА

чание.

Одни лишь Создательница и Творец, Тепеу и Кукумац, Великая мать и Великий отец находились в бесконечных водах. Да, они находи­лись там, скрытые под зелеными и голубыми перьями, и потому они назывались Кукумац. По природе своей они были большими мудреца­ми и большими мыслителями. Вот в таком виде существовало небо, и там находилось Сердце небес — таково имя бога и так он назывался.

Тогда пришло его слово. К Тепеу и Кукумацу, собравшимся вместе во мраке, в ночи пришло оно, и Тепеу и Кукумац говорили с ним. И вот они говорили, обсуждая и совещаясь; они согласились друг с другом, они объединили свои слова и свои мысли.

И в то время, когда они размышляли, им стало ясно, что при насту­плении зари должен появиться и человек. Тогда они распределили со­творение мира, рост деревьев и лесных чащ, рождение жизни и сотво-

349

рение человека. Так было установлено это во мраке и в ночи силой того, кто есть Сердце небес, кто именуется Хуракан.

Первый называется Какулха-Хуракан. Второй — Чипи-Какулха. Третий — Раша-Какулха. И эти три суть единое Сердце небес.

Тогда Тепеу и Кукумац сошлись вместе с ними, тогда они совеща­лись о жизни и свете, о том, что должно быть сделано, чтобы появились свет и заря; кто должен быть тот, кто заботился бы об (их) пище и про­питании...

Тогда была сотворена ими земля. Так в действительности соверши­лось ее создание. «Земля!» — воскликнули они, и немедленно она бы­ла сотворена...

Затем они создали малых диких животных, лесных человечков, ду­хов гор, оленей, птиц, пуму, ягуаров, пресмыкающихся, змей, ехидн, хранителей лесных чащ...

Они желали дать себе новое испытание, они желали сделать новую попытку; они желали создать (существа, способные) почитать их...

Затем (существо) было сотворено и создано. Из земли, из глины они сделали (человеческую) плоть. Но они увидели, что это получилось не­удачно. Она расплывалась, она была мягкой, без движения, не имела силы; она падала вниз, она была слабой; голова ее совершенно не могла двигаться, лицо ее было скошено на одну сторону; зрение ее было пол­ностью затуманено, и она не могла видеть сзади. В первый момент она зато могла говорить, но разума у нее не было. Она быстро намокла в воде и не могла стоять.

И тогда Создательница и Творец сказали: «Давайте попытаемся сно­ва, потому что эти (создания) не способны ни ходить, ни размножать­ся. Давайте обдумаем это!» — сказали они. И вслед за этим они разло­мали и разрушили свою работу и свое создание...

Так говорили они тогда и сказали истину: «Ваши фигуры из дерева удадутся; они должны говорить, они будут разговаривать на земле».

«Да будет это так!» — ответили (Создательница и Творец).

И в то же мгновение, пока они говорили, были созданы фигуры из дерева. Они имели лица подобно людям, говорили подобно людям и населили поверхность земли.

Они существовали и умножались; они имели дочерей, они имели сыновей, эти деревянные фигуры, но они не имели ни души, ни разума, они не помнили свою Создательницу и своего Творца; они бесцельно блуждали на четырех (ногах).

Они уже более не помнили о Сердце небес, и поэтому они погибли. Это было не больше, чем проба, чем попытка (создать) человека. Прав­да, они говорили, но лицо их не имело выражения; их ноги и руки не имели силы; они не имели ни крови, ни сукровицы, они не имели ни пота, ни жира. Щеки их были сухими, их ноги и руки были сухими, а плоть их была трухлявой.

350

Поэтому они не думали более ни об их Создательнице, ни об их Твор­це, о тех, кто создал их и заботился о них.

Вот каковы были первые люди, существовавшие в большом числе на поверхности земли.

Немедленно деревянные фигуры были уничтожены, разрушены, сломаны и убиты.

Потоп был создан Сердцем небес, был устроен великий потоп, ко­торый пал на головы деревянных созданий...

Так совершилась вторая гибель людей сотворенных, людей создан­ных, существ, которым было назначено быть разрушенными и уничто­женными; и уста и лица всех их были искалечены...

(Пополъ-Вух. С. 10-18)

Затем боги создали людей (четырех мужчин) из кукурузы. Это были со­вершенные люди, но богам не понравилось, что эти люди были слишком ум­ные и всезнающие. Тогда боги навели туман на людей, и люди утратили муд­рость и способность к всеведению. Пока люди спали, боги создали для них четырех женщин, ставшими их женами. Эти четыре пары людей и стали пра­родителями всех ныне живущих.

Миф о происхож- Наш отец Солнце направил с неба на землю одного дении инков сына и одну дочь из своих детей, чтобы они наста-

вили бы их на путь познания нашего отца Солнца, чтобы они стали бы поклоняться ему и восприняли бы его, как своего бога, и чтобы они дали им заветы и законы, с которыми они жили бы как здравомыслящие и благовоспитанные люди, чтобы они жили в на­селенных селениях и домах, умели бы обрабатывать землю, выращи­вать растения и злаки, растить скот и пользоваться им и плодами зем­ли, как разумные люди, а не как звери. С этим приказом и поручением оставил наш отец Солнце этих двух своих детей в лагуне [озера] Тити-кака, которая находится в восьмидесяти лигах отсюда, и сказал им, что­бы они шли куда хотят и там, где им захочется поесть или поспать, они [должны] попытаться вогнать в землю золотой жезл длиною в полови­ну вары и толщиною в два пальца, и там, где он войдет в землю с перво­го же броска, что для них послужит его знаком и указанием, там наш отец Солнце желал, чтобы они остановились бы и устроили свое ме­стопребывание и королевский двор. Напоследок он сказал им: когда вы приведете этих людей к нашему служению, защищайте разум и спра­ведливость, с сочувствием, милосердием и благодушием выполняя во всем обязанности почтительного отца к своим нежным и любимым де­тям, подражая и уподобляясь мне, приносящему всему миру добро, ибо я даю вам мой свет и ясность, чтобы вы увидели и создали бы свои бо­гатства, а я обогрею вас, когда будет холодно, и взращу ваши пастбища и посевы, заставлю деревья приносить плоды и приумножу ваши ста-

351

да, своевременно пошлю дождь и чистое [небо] и каждый день заботли­во буду я пролетать над миром, чтобы видеть возникающие на земле нужды, и удовлетворять их, и приходить на помощь, как защитник и благодетель людей; я хочу, чтобы вы подражали этому примеру, как мои дети, посланные на землю только ради наставления и на благо этих людей, которые живут как животные. И с этого момента я объявляю и назначаю вас королями и господами всех людей, которых вы сумеете так наставить своим разумом, творением и правлением. Объяснив сво­им двум детям свою волю, наш отец Солнце отпустил их от себя. Они вышли из [озера] Тити-кака и зашагали к северу и на всем пути там, где они останавливались, они пытались воткнуть золотой жезл [в зем­лю], но он ни разу не вошел в нее...

Первая остановка, которую они сделали в этой долине была на хол­ме Вана-каури, на юг от этого города. Там он попытался воткнуть в землю золотой жезл, который с большой легкостью ушел в нее с пер­вым же броском, который они сделали; больше они не увидели его. То­гда сказал наш инка своей сестре и жене: в этой долине приказывает наш отец Солнце остановиться и устроить наше местопребывание и жилье, чтобы этим выполнить его волю. Поэтому, королева и сестра, нужно, чтобы каждый из нас пошел созывать и привлекать этих людей, чтобы наставить их и сделать добро, которое приказал нам наш отец Солнце...

(Инка Гарсиласо де ла Бега. История государства инков. С. 43—51)

О религии инков Индейцы, поверив убеждениям инки, а еще больше тем благодеяниям, которые он им принес, и видя собственными глазами свои заблуждения, стали почитать Солнце сво­им богом, единым, не присоединяя к нему ни отца, ни брата.

...Они построили ему невообразимо богатые храмы, и хотя они счи­тали Луну сестрой и женой Солнца и матерью инков, они не поклоня­лись ей, как богине, не приносили ей жертвы, не возводили [в ее честь] храмы; они относились к ней с великим почтением, как к всеобщей ма­тери, однако в своем идолопоклонстве они не пошли дальше. Грозу, гром и молнию они считали слугами Солнца, как дальше мы увидим это по помещению, которое им было отведено в доме Солнца в Коско, однако богами они их не считали...

Инки-амауты считали, что человек состоит из тела и души и что ду­ши были бессмертным духом, а тело было сделано из земли, ибо они видели, как оно превращалось в нее..

Они верили, что после этой существует другая жизнь — со страда­ниями для плохих и покоем для хороших [людей]. Они делили вселен­ную на три мира: небо они называли Ханан Пача, что означает высо­кий мир, куда, говорили они, уходили хорошие [люди], награждаемые за свои добродетели; они называли Хурин Пача этот мир зарождения и

352

разложения, что означает низкий мир; они называли Уку Пача центр земли, что означает низший мир там внизу, в котором, говорили они, остаются плохие, а чтобы дать ему более крепкое имя, они называли его по-другому, а именно Супайпа Васин, что значит дом дьявола... Они говорили, что покой в высоком мире означал жить жизнью спокойной, свободной от работы и обид, которые имеют место здесь. А в противо­положность [этому миру] жизнь низшего мира, который мы называем адом, была полна всяких болезней и страданий, забот и работы, кото­рыми здесь мучаются без отдыха и какого-либо удовлетворения... Сре­ди услад другой жизни они не упоминают телесные наслаждения, и дру­гие пороки, а только спокойствие души, беззаботность и покой тела от телесных работ.

Точно так же инки признавали всеобщее воскрешение, [но] не ради славы или страданий, а для этой же самой временной жизни, ибо их сознание не поднималось выше этой настоящей жизни...

Многие и разнообразные предметы приносились инками в жертву Солнцу, как-то: крупные и мелкие домашние животные... множество питья, которое сами употребляли, приготовленного из воды и кукуру­зы, а во время обычных трапез, когда им приносили питье после окон­чания еды (ибо во время еды они никогда не пили), они окунали в пер­вые сосуды кончик среднего пальца и, глядя на небо со смирением, от­деляли от пальца каплю приставшего к нему питья (словно давая щелчок), преподнося ее Солнцу в знак благодарности за то, что оно давало им пить, а губами они целовали два или три раза воздух, что, как мы говорили, среди тех индейцев считалось знаком поклонения. Совершив это подношение из первых сосудов, они пили [потом] без всяких церемоний столько, сколько желали...

Они отличались лишь тем, что не приносили в жертву ни мясо, ни кровь человека путем [его] умерщвления; скорее они прокляли это и запретили, например, пожирать его...

(Инка Гарсиласо де ла Бега. История государства инков. С. 70—89)

В настоящее время известно, что в исключительных случаях, например при болезни правителя, в жертву все-таки приносили и людей (обычно — женщин и детей).